Страница 24 из 39
- Но пусть лучше он вспомнит сам и сам же все поймет, чем ты будешь травмировать детскую психику!
- Он не ребенок.
- Сейчас ребенок!
Злобный крик рассерженной матери разбил воздух вокруг на тысячи осколков. Воцарившаяся вдруг тишина сигнализировала о трещине, резко образовавшейся в отношениях этих двух далеко не молодых людей. Робкий голос мальчика разрезал неловкую тишину напополам.
- Мама, о чем вы говорите?
- Ни о чем, дорогой, - поспешила ответить женщина, ласково гладя сына по голове, пропуская шелковистые пряди через пальцы. – Взрослые очень часто несут всякую чушь, не обращай внимания. А папа просто очень неудачно пошутил, - и строго посмотрев на мужа, Джури добавила: - И больше он не будет так делать.
Харука провел пятерней по волосам и с тяжелым вздохом покинул комнату. Еще с полчаса Джури занималась тем, что успокаивала несчастного мальчика, пытаясь его уверить, что папа и в самом деле, не подумав, сказал ерунду. Наконец, едва ли поверив, Канаме уснул.
Чистокровная нашла Харуку в гостиной, сидящим на большом диване. Он пил вино, терпкое и невкусное, судя по его гримасе, которую он кривил после каждого глотка, но мужчина не бросал это неприятное дело, а все также отхлебывал по глотку противного вина из высокого бокала. Он сразу же почувствовал, что Джури пришла, но не обернулся, якобы пытаясь показать свою обиду. Хотя обижаться, конечно же, имела право только Джури, ибо это он решил поговорить с Канаме, не спросив у жены совета. Ситуация слишком щепетильная, чтобы действовать в одиночку.
Чистокровная решительно подошла к дивану, на котором расположился ее муж, и села рядом с ним. Еще не успев задать вопроса, вертевшегося на языке, она услышала:
- Джури, он видит во сне свое прошлое. Сколько времени понадобится, чтобы он вспомнил? Неделя, месяц, полгода? Я не ручаюсь за нашу безопасность, когда осознание к нему придет.
Джури глубоко вздохнула, Харука отпил еще один глоток. На этот раз вино показалось насколько ужасным, что он отставил бокал в сторону и решил больше не пить это пойло.
- Надо купить хорошего вина, - как бы между прочим заметил Куран и осторожно посмотрел на жену. Та в задумчивости неотрывно смотрела на языки алого пламени, игравшего в камине. Харука прикрыл глаза, будто решаясь, а потом медленно обвил свою руку вокруг ее талии и тихо прошептал:
- Джури…
Женщина оторвала взгляд от огня и печально посмотрела на своего мужа. С минуту она размышляла, что сказать, заглядывая в его темные глаза, которые безмолвно умоляли понять его отчаяние. Наконец, она раскрыла губы, чтобы произнести:
- Я не знаю, что делать, Харука. Я не могу понять, почему ты так боишься его. Почему ты не можешь относиться к нему как к сыну? Он же совершенно безобиден.
Чистокровный обнял жену и прижал к себе.
- Не то чтобы я боюсь его. Я боюсь, чтобы он не причинил вреда тебе. Поэтому хочу заранее обезопасить тебя.
- Ох, Харука… - Джури освободилась от объятий мужа и покачала головой. - Не Канаме нам надо опасаться…
*****
Ридо мягко поцеловал Айю, сильнее прижимая ее к себе. Аристократка отвечала взаимностью, совсем потеряв голову от того, что делал Куран, а главное, от того, что он только что сказал.
«Я люблю тебя, и сегодня ты будешь моей…»
Фраза, эхом отбивавшаяся в ее сознании, снова и снова повторяясь. Она поверить не могла, что мужчина, о котором она думала вот уже не первую неделю, о чьих прикосновениях мечтала, признался ей в любви. И ведь на тот момент у нее не было и мысли о том, что эти слова были не более, чем обыкновенная ложь.
Ридо разорвал долгий поцелуй и поднял девушку на руки. Через пару шагов они оба оказались на небольшом диванчике, неизвестно почему стоявшем здесь среди всего этого великолепия. Айя попыталась сопротивляться, но Куран резко прижал ее запястья к поверхности дивана и тяжело задышал. Шики увидела, как его глаза вспыхнули красным и голубым. Эти действия напугали ее и заставили поколебаться некоторое время, которого было достаточно для Ридо, чтобы заставить ее подчиниться ему.
Айя крепче обнимала чистокровного, глотая слезы и собственные крики боли. Ридо грубо двигался в ней, проводя горячим языком по ее влажному телу, заставляя девушку балансировать между агонией и легким возбуждением, которое никак не могло прорваться сквозь волны боли, резавшие ее изнутри. Ридо шептал успокаивающие слова ей на ухо, еще сильнее сдавливая ее запястья пальцами, терзая ее уже опухшие губы почти до крови. И когда все кончилось, Айя набрала в легкие воздуха и отрывисто, порциями выпускала его через рот, будто приходя в себя. Остекленевшие глаза чистокровного жадно взирали на ее стройное и истерзанное его своеобразными ласками тело. Шики старалась избегать взгляда этих демонических глаз, она пыталась разобраться в смеси чувств, бушевавших внутри: радость от первой близости с любимым мужчиной и разочарование от того, что все прошло не так, как она себе представляла. Мягкое, но настойчивое движение его руки по щеке заставило Айю все же посмотреть на него. Обнажив клыки, Ридо улыбался так, что по коже аристократки пробежалась стайка мурашек.
- Айя, тебе было больно, я знаю. Но в первый раз почти всегда так. В следующий раз… обязательно будет лучше. Я докажу тебе.
Девушка недоверчиво посмотрела на него, но чистокровный лишь кивнул, будто полагая, что этого хватит, чтобы уверить ее. Однако Айя действительно словно успокоилась и положила голову на плечо Ридо, но он ловко выскользнул из ее объятий и, хитро улыбаясь, поднес свою ладонь к губам.
Топазно-голубые глаза Айи резко потемнели и расширились.
- Что ты…
Из раны на ладони потекла кровь, и Ридо придвинул руку ближе к Шики, чтобы порванная вена была на уровне ее губ. Едва ли соображая, что она делает, Айя приникла ртом к ране и начала жадно поглощать живительную жидкость из раны. Куран осклабился и погладил аристократку по голове.
- Ты будешь делать все, что я скажу. Да, Айя?
Девушка не ответила, увлеченная ароматом и вкусом крови чистокровного. Но Ридо и не требовался ее ответ. Он знал, что все так и будет.
*****
Едва различимая лиловая полоска рассвета появилась на небе, когда двое кутил подъехали к семейному дому клана Ичиджоу. Йоширо и Арата с хохотом вывалились из автомобиля, перебивая друг друга фразами, одним им понятными.
- Тише ты! – притворно строгим голосом воскликнул Ичиджоу-младший, хватаясь за плечо компаньона. – Всех моих перебудишь.
- А вот мне интересно, - не обращая внимания на замечание блондина, Йоширо поднял палец вверх и деловито произнес: - Что скажет твоя жена, когда узнает, где ты шлялся?
- Ой, забудь об этом. Она привыкла, - отмахнулся Арата, прокладывая свой путь к входной двери, которая отворилась буквально перед их носами.
- Ну, ничего себе! – сказал Шики, и Ичиджоу-младший так и не понял, к чему это относилось: то ли к его предыдущей фразе, то ли к тому, что на пороге их встречал Ичио.
- Отец? – Арата инстинктивно вытянулся по струнке и поправил очки, сползшие почти на кончик носа. Йоширо так до сих пор и не мог понять, зачем он их носит.
- Почему ты не спишь? Ведь уже скоро рассвет…
Блондин не договорил фразу, хотя его никто не перебивал. Жесткий взгляд Ичиджоу-старшего заставил его замолчать.
- Зайдите в мой кабинет, - спокойно и без церемоний приказал вампир, и молодые люди не могли не повиноваться. Оказавшись в просторной комнате, в которой Ичио обыкновенно занимался важными делами Совета, когда они не требовали немедленного решения, мужчины застыли в ожидании у двери. Глава Совета сел за свой рабочий стол и холодно произнес:
- Арата, сходи распорядись, чтобы нам приготовили чай. Хочу обсудить с вами несколько важных вопросов. А ты, Йоширо, присаживайся.
Блондин хотел сначала возразить, но потом решил не лезть на рожон и спокойно вышел из кабинета. А Йоширо, облегченно вздохнув, присел на кресло перед столом Ичио.
- Ну? – кратко спросил вампир, требовательно глядя исподлобья на юного лорда, который несколько секунд соображал, что от него требуется, а потом весьма уверенно начал: