Insomniac

— Статус? Какой? — всё ещё по-детски невинно спрашивала Юуки, хлопая пышными ресницами. Канаме улыбнулся и встал, протягивая ей руку.

— Королевский. — Поцеловав её кисть, он посмотрел на девушку сверху вниз. С первого взгляда казалось понятным, кто был главный в их отношениях, но мало кто знал, что стоит Юуки приказать, и всемогущий Король вампиров, самое опасное чудовище на земле, будет стоять перед ней на коленях. — Тебе не кажется, что нам пора… официально заявить о нас как о королевской чете Куран?

Юуки серьёзно посмотрела на него.

— Но разве мы не обручены с самого детства?

— Так и есть, — подтвердил Канаме и медленно погладил возлюбленную по волосам, вызывая приятные мурашки по телу чистокровной. — Но королевская свадьба — это всегда глобальное мероприятие. Я хочу устроить для тебя праздник.

Лицо Юуки слегка потемнело, а взгляд выражал печаль. Канаме забеспокоился, отчего бы это, но она приобняла его, говоря:

— На таком празднике будет полно народу, кто от нас не в восторге. Толпы с фальшивыми улыбками… Не так я представляю себе главный праздник в моей жизни.

Куран хмыкнул. Юуки никогда не лезла в карман за словом, когда это касалось её настоящих мыслей и чувств. И если на представлении её персоны ночному обществу ещё приходилось потерпеть присутствие лицемеров, то в день свадьбы хотелось, чтобы всё было идеальным, даже окружение.

— Хорошо, — Канаме поцеловал её макушку и обнял за тонкую талию. Гладкий шёлк приятно холодил пальцы. — Мы позовём только студентов из Ночного класса, с кем ты сейчас близка. И, возможно, директора Кросса.

— А Йори-чан?

Канаме покачал головой.

— Для Вакабы это будет небезопасно. Но ты сможешь увидеться с ней потом, я обещаю. Договорились?

Юуки слабо кивнула, но улыбнулась. Канаме был прав, вечеринка с вампирами была не местом для Йори. Она поговорит с лучшей подругой потом, ведь они обязательно встретятся.

Прижимая Канаме сильнее к себе, Юуки почувствовала, как сладко покалывает кончики пальцев, а по телу разливается тепло. Неужели это было счастье? Неужели она смогла достичь гармонии с собой, стать уверенной в том, что именно она хочет и любит? Неужели ей больше ничего в жизни не нужно, только идти за руку с Канаме вперёд?

— Ох, сколько лет прошло, я так скучал! — ныл Кайен Кросс в плечо Юуки, омывая его солёными слезами. Юуки поморщилась, но не отстранилась, а лишь погладила бедного приёмного отца по голове.

— Мы же виделись недавно на балу в нашем поместье, не так много… Ну, всё хорошо. Папа. — Последнее слово всегда действовало на Кросса как заклинание. Он мгновенно чувствовал прилив сил и радости, в животе танцевали бабочки, а над головой гремел разноцветный салют.

— Моя Юуки! Хочешь чаю? Может, кофе? Могу и кровью своей поделиться — я отолью тебе в стаканчик! — взбодрился он, приглашая Юуки и Канаме присесть в кресла в его кабинете.

— Нет, благодарю, — замахала она руками, усаживаясь в давно знакомое мягкое кресло из плюша. Спохватившись, она решила добавить: — Канаме меня хорошо… кормит.

Упомянутый чистокровный сверкнул глазами и едва заметно хмыкнул, затем посмотрел на бывшего охотника.

— Ректор Кросс, на самом деле я пришёл к Вам как к Главе Гильдии, — серьёзно начал Канаме, не желая терять времени на сантименты ещё больше.

— Я сегодня не при параде, Канаме-кун, — Кайен пожал плечами и лучезарно улыбнулся, показывая на свою домашнюю одежду, как обычно состоявшую из растянутого свитера, вокруг которого был обёрнут шерстяной плед, и тёплых штанов из мягкой, уютной ткани.

— Не думаю, что наряд помешает Вам исполнять обязанности, когда это нужно. Я ведь тоже прибыл сюда как Король вампиров.

Кросс мгновенно посерьезнел, по очкам проскользнул блик, когда мужчина поднял голову, чтобы рассмотреть чистокровную пару.

— Канаме-кун, страсти вокруг уничтожения Совета уже улеглись, конечно же. Особенно после того, как вскрылись некоторые детали их непристойных дел. После этого едва ли найдётся вампир, который будет готов во всеуслышание заявить, что они не заслужили смерти. Однако, я не думаю, что положение настолько улучшилось, чтобы ты мог заявлять о возрождении монархии Куранов?

— А разве кто-то посмеет возразить?

Юуки сжала руку Канаме, когда почувствовала тяжёлые шаги в коридоре. Она сделала это инстинктивно, потому что даже не успела ни о чём подумать, когда дверь резко распахнулась, и на пороге показался Зеро Кирию.

— Что эти… здесь делают? — Охотник не стал церемониться, и в выражении его лица и во взгляде была написана открытая неприязнь.

— И тебе доброго дня, Кирию-кун, — как можно более вежливо проговорил Канаме, зная, что именно показная учтивость выведет его из себя. Зеро скривился и бросил требовательный взгляд на Кросса. Едва ли не физически почувствовав на себе ожоги от искр его ярости, Кайен виновато хихикнул.

— У нас тут семейная ностальгия с добавлением политических переговоров, присоединяйся.

— К чёрту! — выпалил охотник и развернулся на каблуках, покидая кабинет директора.

— Зеро! — с беспокойством крикнула ему в спину Юуки, однако тот не обернулся. Нахмурившись, чистокровная подскочила с кресла, вынимая свою руку из тёплой ладони Канаме, и выбежала в коридор, попутно извиняясь. Сквозняк прошёлся по пустой ладони Канаме, и он крепко сжал её, вдавливая ногти в кожу до крови.

— Зеро, стой! — кричала Юуки, пытаясь его остановить, но бывший одноклассник был упёртым. Наконец, Куран его нагнала и схватила за запястье. — Да стой же!

Кирию резко затормозил, и Юуки почти врезалась в него, но вовремя остановилась, опираясь о его руку. Она подняла на него взволнованный взгляд, и встретила его грустные сиреневые глаза. Они взирали на неё без ненависти или презрения, и на самой их поверхности плескалось ожидание. Юуки думала, что знала Зеро, а потом выяснилось, что он тоже был не так прост, как казалось. Выказывая негатив, он часто надеялся на противоположный результат. Ненавидя Юуки, он ждал, что она придёт к нему, хотя сам в этом и не признавался даже себе.

— Чего ты хочешь? — прохрипел он.

Куран собиралась с мыслями. После всего, что было между ней и Канаме, после того, как сильно они сблизились, ей было нужно всего лишь раз посмотреть в эти сиреневые глаза, чтобы удостовериться окончательно.

Она всегда беспокоилась за Зеро. Чувствовала его боль, которую хотелось притупить дурашливыми упрёками и неловкими улыбками. Приобнять и пригреть на своей груди. Возможно, ей даже хотелось его любить, ведь ей казалось, что Канаме всегда будет по-настоящему недоступен. И эта тоска по его нервным замечаниям и саркастическим шуткам давила её первый год в особняке. Он был ей дорог. Но он был не тем, кем она думала, для неё.

— Послушай, — заговорила Юуки, по-прежнему сжимая его запястье. Зеро не сопротивлялся. — Я всего лишь хочу знать, что у тебя всё в порядке. Ты хорошо себя чувствуешь?

Кирию поколебался одно мгновение, но потом быстрым движением притянул Юуки к себе и, прижавшись к её шее, вдохнул аромат тела чистокровной.

— Я не могу быть в порядке. Мне больно дышать, когда тебя нет рядом.

Юуки зажмурилась и ощутила влагу в уголках глаз. «Так жаль его… Это же мой Зеро, тот мальчик, с которым я выросла… Но я не могу быть хорошей для всех. Не могу делить себя. Я смогла быть жестокой к нему тогда, придётся сделать это и сейчас, чтобы окончательно разрубить все концы».

У потолка послышался внезапный шорох, как будто пролетела летучая мышь, но Юуки решила, что это от беспокойства у неё уже не всё в порядке с мироощущением. Она слегка отпрянула и взяла лицо Зеро в свои ладони. Мука буквально лилась на неё из его глаз, но Юуки собрала всё своё мужество и сказала:

— Значит, надо научиться дышать по-другому. Каждому из нас надо идти по своему пути — такому, где нам более всего уютно. Я свой нашла. И хочу, чтобы ты нашёл свой тоже.

Она легонько коснулась губами его лба, и пепельные волосы Зеро защекотали её щёки. Он выпрямился и отстранился, строго глядя на неё. Юуки уже приготовилась услышать выговор за свои действия — Кирию никогда не любил проявления подобной нежности, но неожиданно она услышала: