Страница 6 из 13
Женщины здесь носили широкий платок, а одевались самым обычным образом, тут был тиникийский (красный) привкус моды, женщины ходили в червлёных платьях, а талии были обвиты красными поясами. Мужчин ещё не видели в кольчугах. Что касалось этих мужчин, то они постоянно, с хвастовством, твердили о воинских подвигах вождей их племени. Ещё мужчины развлекались под узорчатыми колоннами храма пением о воине коротавшего свою жизнь на землях жизнетворца. Судьба и защита имела для них большое значение. Беспокойство горожан было бы ещё сильнее если бы они могли подслушать разговоры, которые вели между собой мать с сыном. Узнать планы прежде, чем предприимчивые человеческие сущности сообщат что-либо народу со всей решительностью.
О чём они говорили? О чём тревожились, о чём разговаривали в городских стенах. А говорили они о тракиях, то-есть о колонистах, об их подпоясанных тёплых кафтанах. Говорили о довольно диких воинах, всегда готовых взяться за нож или меч, то есть о сынах, привыкших к встречам с дикими быками, а также привычных к жестоким дракам. Ведь ум варяга16 имел направленье сугубо практическое и отличался строптивостью, который сам ищет обиду и повод к драке. Они полны были племенного гонора и гордости от своего благородства, которое было им свойственно. Проживая в пути, в движенье, они чувствовали себя рядом с жителями, куда пришли, воинственными оборотнями, которым их звериная свобода и смелость давала преимущество перед земельным людом. Варяги часто подумывают о разбое и Тайт Мосул предложил им участвовать в основании нового города. Они поддались новому порыву. Под грохот Священного Барабана самые большие драчуны закричали и заплясали от удовольствия и боевого задора. Воодушевление варягов было усилено гордым сознанием своего участия в деле расширения Горизонта Хора.
Горожанам было от чего беспокоиться, хотя ничего неслыханного в замысле Тайта не было. Строительство городов было в порядке вещей или, во всяком случае, представляли собой явленье не такое уж редкое. Тайт не сомневался в дозволенности своего очищения «действительности», но утаивал тот факт, что с самого начала он намечал решать отношения военным путём. Варяги не забывали о воинственности Мелькарта, о его нападении на полчища врагов, о своей дани симпатии солнцу. И поэтому, когда Тайт намекнул на свою затею, варяги и тракии встретили её самым признательным образом.
«Мелькарт велик и нет ему равного! – воскликнули они. – Слава вам, могучие дочери и сыновья Мелькарта! Разве Мелькарт не бог над всеми богами этой земли! Разве мы не хотим добыть себе власть над городами мечом окровавленным! Собирайтесь в стаи! Препояшемся красным поясом и пойдём под ворота для мудрой беседы с горожанами, чтобы заключить с ними письменный договор и получить от них землю себе в пользование.»
Конники остановились у ворот дворца. Тайт Мосул прибыл к цели своего пути, к дому отца – Баркидов. В этой баркидской крепости, в которой так силён был Тайт, ожидали милость, которую все высоко чтили.
Ваш глаз увидел бы тут двор, где на ухоженных газонах пробивалась из-под снега трава и фруктовый сад. Только одна вымощенная дорожка прорезала чащу, и она казалась романтичной. Ползучие растения буйно разрослись, густо покрыв листвой строение, то дикий виноград облёк стены и камень, но их нельзя было разглядеть в море изморози. Этот баркидский рай был расположен над узкими улочками, разбивавшимися о стены его. В этом гнезде, отстроенном на вершине холма, всё дышало изобилием и радовало глаз всякого, кто входил сюда – это было поистине благодатное гнездо посреди оголтелой толпы.
Облицованный камнем ров, окаймлял стены крепости, защищая её от самого города. На дне рва переливалась светлая, чистая вода, замутнённая ряской льда, что свидетельствовало о постоянном уходе. Через эту преграду был переброшен, построенный из камня, мост. Он был настолько узкий, что по нему только, только могла протиснуться колесница. Мост приводил к великолепным двустворчатым воротам. Створки их щитов были укреплены на двух четырёхугольных металлических столбах, выкованных в форме капителей и державших архитрав. Когда тракиец распахнул ворота, мулы – запряжённые в повозку – остановились, будто ослеплённые окружающим великолепием. Только с помощью прута удалось их сдвинуть с места. В самом деле, через такие ворота пристало въезжать только золочённым арбам с бархатными сиденьями и пурпурным балдахинами. Въезжающая повозка пользовалась особыми преимуществами, Ань Ти Нетери всюду имела свободный доступ. Чистая аллея, одной ширины с мостом, вела к прямоугольной глыбе из толстых стен и громоздких дверей. Величественность этой груды камней восхищала бывшую иерофантиду. Она разглядывала невиданное чудо.
Исида была звана в свою твердыню, но, по её мнению, теперь она претендовала на первую голову у Босфора. Уверенная в своих чарах она безоговорочно была признана мужчинами и теперь – будучи в гареме сына – не без основания чувствовала себя здесь хозяйкой. Женщина понимала, что Тайт Мосул – сын, особо отличал её, как мать; ведь она предопределила для него огненный взор невесты, поразившей его сердце. Элишат, преисполненная честолюбивых устремлений, повернулась к Тайту, который лёгкой улыбкой старался развеять её грусть. Она чувствовала, что контраст между богатым домом Баркидов и скромным дворцом Элишат глубоко язвит.
Главный корпус здания занимал всю ширину расположенного перед ними сада: две стены примыкали к нему под прямым углом, образуя парадный двор и создавали стройный ансамбль. Стены, выложенные тёсанным камнем, выгодно оттеняли узкие бойницы прорезей. Такими же поясами прорезей в серой стене определялись все три этажа. Чтобы перебить однообразие фасада, строители выложили по верхнему краю строения коронки, между которыми в эту наступившую ночь просовывались факелы стражи с блеском огня. Там же на крыше обрисовывались правильными очертаниями массивные трубы, украшенные – с каждого бока – рельефными трофеями и атрибутами религиозного содержания. Хотя час был поздний, а по времени года требовалось постоянное отопления, из труб вился густой дымок – признак счастливой, изобильной и деятельной жизни. В баркидской обители кухня проснулась. Слуги сновали по двору передавая или выполняя приказания. Всё тут говорило о прочном, постоянно растущем благосостоянии, а не о капризе судьбы, которая щедро одаривала своих любимцев. Здесь под роскошью чувствовалось богатство. О прямоугольном дворце ходили слухи: жадный до снов народ говорил, что внутри него бродит тень Гет Бел Ра Амона (Баркида) – исчезающая днём, но выражающая привязанность к детям ночью.
Братья: Азер Бул17 (Тайт Мосул), Ань Бул18 и младший брат Ань Маг19, жившие здесь по праву владения, уверяли, что видели не раз как по коридорам и лестницам перемещался огонёк, то рука небесного Гай Мельгарда держала одно-рожковую лампу. Они, будто ясно слышали поступь ног тени о каменный пол и о камни вымощенной дорожки сада. Народ внимал всё это. В тень Гай Мельгарда верили соответственно убеждениям, люди давали различные объяснения звукам и таинственному ночному огню. Они полагали, что душа его посещала тела своих сынов, после чего возвращалась на небо. От того-то народ и молил небеса и преисподнюю, становясь на колени у рва, лицом к стенам. Народ просил воскресить небесного бога, нёсшего при жизни тяготы, теми какими был отягощён. Баркиды продолжали отвлекать и привлекать, и при этом неустанно уверять, что дом не пустел и можно не страшиться, что небесный отец прекратит приходить в обитель, к стенам которого не дерзнёт прикоснуться недруг кончиком своего пальца.
Никто из людей ни за что не отважился бы приблизиться к стенам крепости, но все эти слухи не производили ни малейшего впечатления на самих жильцов. Хотя было совсем темно они встретили среднего брата Ань Була. Кто-то, ступая по двору, хрустя снегом, приблизился к воротам. Старший брат трижды постучал в ворота: медленно, раздельно, как он это обычно проделывал.
16
Налоговая гвардия Тейи. От слова «бор»: от него происходят слова «ибер», «варяг», «вор», «раб», «равин», «араб». Привилегированые Ти Ав(б)ры (Варяги Тейи) в Крыму.
17
Газдрубал, сын Гай Мельгарда.
18
Ань Бул (Бей) сын Гай Мельгарда (Барки). В этот год ему пятнадцать лет. Ганнибал. В последствии он будет нам известен, как «Исус».
19
Магон, сын Гай Мельгарда (Барки).