Страница 36 из 92
Веллора неопределенно мотнула головой, стараясь не смотреть на обнаженное тело Болеслава, зарделась и начала немного хаотично суетиться. Смысл признаваться Оскару в том, что видит первого в своей жизни нагого мужчину. Да и поверит ли тот. Кроме сочувствия (в ее-то годы оставаться целомудренной!) ничего не дождется.
Оскар долго напевал аритмичную мелодию над едва дышащим, наполовину погруженным под ледяную воду телом наследника Качинских. Шептал слова стародревнего языка, рисовал пальцами символы и руны на холодной мокрой коже Болеслава. Лора помнила наизусть эти заклинания и прекрасно понимала все, что делает Оскар. Но сама на данный момент была магической пустышкой, старой, уставшей женщиной. Бесполезной. Хотя, может, можно принести небольшую пользу, ведь ум и память у Лоры никто не отобрал:
- Здесь нужно символ безрогой лани, а за ним охотника, и только потом можно рисовать восстанавливающие знаки, – поправила Оскара Веллора.
- Нет, я все делаю верно, – возразил тот.
- Да нет же, такой порядок идет в защите от заклятия «жало скорпиона», а здесь паучий проклен. Рисуй символ лани.
- Послушай, если ты так хорошо разбираешься в магии, может, самостоятельно будешь читать антизаклятие? Откуда вообще такие знания?
- У меня нет магии. Читать просто люблю, – проворчала Лора.
- А раз нет – значит не вмешивайся. Не люблю, когда под руку комментируют.
- Если не сделаешь так, как говорю я, Болеслав умрет. Послушай, прошу тебя, нарисуй символы в том порядке, как подсказываю, и я больше ни пары из уст, – сменила нравоучительный тон на просительный Веллора. Она не могла видеть, как Оскар делает ошибку, которая может стоить другому человеку жизни. Пусть даже и ненавистному ей Болеславу.
- Ну ладно, – согласился Венский.
Улучшения стали заметны лишь часа через два. Паутина татуировки перестала распространяться по коже и стала заметно бледнее. Оскар попросил Лору помочь перенести Качинского на постель и закутать в теплые одеяла, разжечь огонь в камине, да еще и достать теплый плед. Не хватало чтобы будущий император околел после отмякания в холоднющей воде на протяжении нескольких часов. Спасти его от проклена чтобы довести до воспаления легких – не самая удачная идея. Пока переносили мокрого холодного Болеслава, не приходящего в сознание, дважды уронили.
- Ора, можно попросить держать крепче и перестать смотреть куда-то в сторону! Надо следить, куда идешь, и не глазеть по сторонам! – не выдержал Оскар, когда Качинский чуть третий раз не был покачан по полу из-за того, что Веллора старалась не смотреть на его обнаженное тело. Оскар держал Болеслава под руки, а старой женщине достались ноги. Лора не знала, куда деть глаза и то и дело спотыкалась.
- Он мокрый и скользкий! Выскальзывает! – попыталась оправдаться Огарева, но, хвала Добрым Богам, Болеслав был уже благополучно доставлен к его просторной кровати, почти целым и невредимым, несчитая пары синяков. Наконец в камине разгорелось яркое пламя, жар от которого начал разгонять сырость и холод, принесенные ранним утром сквозь открытые на ночь окна. Наследник престола перестал быть бледным, словно превратившаяся в мрамор Ми, его четко очерченные скулы порозовели от здорового румянца.
Друзья наконец смогли вздохнуть с облегчением. Веллора первая подверглась внезапному приступу хохота. Его подхватил и Оскар. Отсмеявшись вдоволь над курьезной ситуацией, чувствуя, как вместе со смехом отпускают жесткие тиски стресса, они успокоились.
- Мне пора, а то хватятся, – смачно зевнул Оскар и наклонился над Болеславом, чтобы в последний раз посмотреть, как растворяется на его лице выступившая на коже паутинка.
Неожиданно Качинский разомкнул веки и посмотрел прямо на светловолосую голубоглазую девушку, склонившуюся над ним.
- Ты ангел, – в полубреде прошептал Болеслав.
- Я тебе снюсь, – заверил его Оскар и тонкими пальчиками Осы провел по лицу, прикрывая Болеславу глаза.
- Останешься присмотреть за ним? – одними губами попросил Ору Венский.
- Конечно, – кивнула Веллора. Выбора у нее особого не было. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Жертва паучьего проклена еще несколько часов должна находиться под постоянным наблюдением, чтобы удостовериться, что злые чары изгнаны окончательно. Только после того, как на лице исчезнет последний след паутинки можно говорить о том, что человек полностью здоров и рецидива не будет.
Лора, кряхтя, подтянула тяжелое, массивное, но очень удобное кресло поближе к постели, на которой под горой одеял спал Болеслав. Поставила избранный для сидения на нем предмет между камином и кроватью, и наконец удобно умостила свои старые кости. Взяла книгу, чтобы не уснуть, и приготовилась ждать. Через час солнце вступит в полноправные владения, Качинский должен проснуться. А пока главное не спать.
Спустя час Болеслав открыл глаза, сонно потянулся, попытался встать, но запутался в ворохе одеял и пледов.
- Что это за берлога? – не понял он. – О Добрые Боги, а Вы, Веллора, что здесь забыли?
- Вы ничего не помните?
- Что я не помню?
- Вы вернулись пораженным паучьим прокленом.
- Быть такого не может. Вам привиделось.
- Нет…