Страница 17 из 20
Однако сообщения в газетах мало утешили Габера. Он отдал Германии все свои силы, а она его отшвырнула. С разбитым сердцем в 1933 г. он эмигрировал в Великобританию, но получил нож в спину: нацисты конфисковали все его состояние, заработанное на производстве аммиака. Габер искал работу в разных странах, но не получил ни одного предложения. Несмотря на Нобелевскую премию, несмотря на сопротивление Гитлеру, ему не могли простить создание химического оружия. В конечном счете он получил неоплачиваемую позицию в Кембридже, но, когда прибыл туда, патриарх английской науки Эрнест Резерфорд отказался пожать ему руку.
В этом тяжелом положении Габер обратился за помощью к бывшему коллеге – Карлу Бошу. Эти двое никогда не были друзьями, однако Бош часто выражал Габеру благодарность и однажды обещал помочь, если возникнет нужда. «Я воспринял ваши слова буквально, – писал Габер Бошу в 1933 г. – Не могли бы вы помочь мне прожить оставшиеся годы в мире и достоинстве?» Ответа он не дождался. Не имея других возможностей, Габер уехал из Англии в Швейцарию, а оттуда хотел добраться до Палестины, но в январе 1934 г. у него отказало сердце в Базеле. Его последним сентиментальным желанием было упокоиться рядом с Кларой.
Весть о смерти Габера* облетела всю Европу, и в первую годовщину смерти старый друг Макс Планк решил устроить церемонию в его память. Власти посоветовали Планку этого не делать, но он снял аудиторию на 500 посадочных мест. Поначалу Планка привела в отчаяние пассивность собравшихся – главным образом здесь были жены ученых. Люди не общались между собой. Но когда вошли бывшие военные коллеги Габера, присутствующие оживились. А потом, как когда-то ручеек аммиака превратился в поток, в зал повалила толпа, возглавляемая Карлом Бошем. Бош, без сомнения, чувствовал себя виноватым и привел с собой служащих BASF. Они заняли все оставшиеся места, и многие вынуждены были стоять.
Было это совпадением или нет, но после церемонии в память Габера Бош начал выступать против нацистов, хотя и с осторожностью. К сожалению, одновременно с этим он также начал прикладываться к бутылке и, возможно, злоупотреблял обезболивающими средствами. Однажды на открытии музея он выступил с неразборчивой пьяной речью о свободе мысли, доставив себе массу неприятностей. В конце 1930-х гг. компания Farben его уволила и продолжала наращивать производство бензина для Гитлера. Бош умер в 1940 г., когда мощь Германии еще росла, но у него самого не было иллюзий относительно будущего. «Предвидение будущего – ужасный дар, – заявил он незадолго до смерти. – Дело всей моей жизни будет разрушено».
Будущее оказалось более благосклонным к Бошу, чем он мог ожидать, хотя и не в краткосрочном плане. Его великолепные заводы, день и ночь пыхтевшие ради нужд вермахта, сильно пострадали в годы Второй мировой войны, став одной из главных мишеней для бомбардировок союзников. А созданная им компания после войны была обвинена в сотрудничестве с нацистами. Но в долгосрочном плане дело Боша не пропало. Оно продолжается и теперь, даже процветает – и будет процветать до конца человеческой цивилизации.
Какими бы ни были персональные судьбы Габера и Боша, эти двое понимали, как превратить воздух в хлеб, и не будет преувеличением сказать, что человечество за всю свою историю не придумало и не осуществило более важной химической реакции.
Метан (CH4) присутствует в воздухе в концентрации 2 ppm; при каждом вдохе мы поглощаем 25 квадриллионов молекул этого газа
Следующим важным газом, накопившимся в нашей атмосфере, был кислород (O2). Процесс его накопления начался примерно 2 млрд лет назад. Но, прежде чем мы об этом поговорим, давайте разберемся, почему же кислород столь важен для нас. Если говорить коротко, кислород является зачинщиком множества химических реакций, которые без него не происходят. Одна из этих реакций – горение. Чистый кислород может заставить гореть даже металлы; эту химическую реакцию в конце XIX в. в Германии использовал один предприимчивый жулик.
Этот человек был в равной степени мошенником, грабителем и предприимчивым исследователем. За несколько дней до Рождества 1890 г. в отеле, расположенном над Банком Нижней Саксонии в Ганновере, остановился постоялец, назвавшийся Смитом. Он попросил портье поселить его в конкретный номер (вероятно, с определенным видом из окна), а также выдать ключи от номеров на другой стороне коридора – для его сестры и отца, которые должны были прибыть следом. Затем он поднялся по лестнице, стараясь не греметь багажом.
Выждав несколько дней, ранним рождественским утром Смит извлек из чемодана зонт и пилу и выпилил кусочек пола. В банке этажом ниже никого не было, так что он просунул в отверстие зонт, чтобы не рассыпать стружки, и прорезал дыру большего размера. Затем он достал веревочную лестницу и спустился вниз с мешком на плече.
Дальше в дело вступил Смит-грабитель. Вместо того чтобы нанимать охрану для защиты сейфа, где хранилось семь миллионов немецких марок, банк предусмотрел хитроумную электронную систему защиты. Сейф находился в подвале, и попасть в него можно было только по винтовой лестнице, которую подключили к системе сигнализации: при малейшем давлении на ступени начинала реветь сирена. Однако Смит знал, что для отключения сигнализации достаточно разъединить лишь несколько проводков, ведущих к ступеням. Он сделал это и радостно спустился вниз.
Теперь пришла очередь исследователя. В подвале Смит достал из мешка несколько позвякивающих канистр с кислородом, а также длинный тонкий инструмент, состоящий из двух металлических цилиндров длиной около 15 см и диаметром 1,5 см. На конце каждого цилиндра болталась резиновая трубка. Одну трубку он присоединил к вентилю газового освещения, который пропускал обогащенную метаном (CH4) газовую смесь, а другую – к канистре с кислородом. Он начал потихоньку выпускать оба газа и достал из мешка последний элемент экипировки – коробок спичек. А дальше направил наконечник готового газового резака на железный сейф.
Химики предыдущего столетия (непреднамеренно) обеспечили научную базу этого преступления, объяснив суть процесса горения. В частности, они обнаружили три необходимых условия горения, коими являются топливо, энергия и так называемый окислитель. Окислители отнимают электроны у других соединений, и это важно, поскольку именно электроны осуществляют все химические превращения (предмет химии как раз и заключается в изучении того, каким образом атомы воруют, обменивают и делят между собой электроны). Кислород является отличным окислителем и, отбирая электроны у метана (топлива), делает молекулу метана неустойчивой. Неустойчивый метан и кислород взаимодействуют между собой со взрывом, претерпевая серию быстрых химических превращений, приводящих в конечном счете к образованию так называемых оксидов (таких как диоксид углерода, углекислый газ). Но есть одно условие: кислород не начнет атаковать топливо без инициации тепловой энергией. Для этого нужны спички. Далее реакция протекает с выделением большого количества тепла, так что процесс поддерживает сам себя.
Добиться горения несложно: передайте энергию кислороду, дайте ему возможность прореагировать с топливом и ждите в сторонке.
Однако Смиту нужно было сделать еще один шаг. Пламя он получил, но его задача заключалась в том, чтобы вскрыть железный сейф.
Чтобы понять механизм следующей стадии, нужно вспомнить о знаменитом французском химике Антуане Лавуазье, который в 1776 г. обнаружил замечательные свойства железа. Все металлы плавятся и горят при характерной для каждого из них температуре (под «горением» здесь подразумевается то же, что и раньше, только в роли топлива выступает металл). Для большинства металлов температура плавления ниже температуры горения, но железо ведет себя противоположным образом. Железо горит при температуре 1000 °C, а плавится при 1500 °C. И здесь кроется неожиданное преимущество. Вспомним, что при горении выделяется тепло. Представьте, что вы получили пламя с температурой 1000 °C. Под действием этого пламени железо загорится с выделением тепла, от которого окружающее железо разогреется и начнет плавиться. Так вы «бесплатно» получите дополнительный нагрев: небольшая часть железа сгорает, расплавляя все остальное.