Страница 10 из 11

Терророгенная угроза современному миропорядку в контексте управляемости и противодействия

Пинчук Андрей

В свою очередь В. И. Василенко, обобщая идеи большого количества авторов и источников и вырабатывая единую терминологию относительно международного терроризма, предлагает следующее определение: «Международное преступление, подрывающее основы международных отношений, угрожающее миру и мирному сосуществованию народов и государств, заключающееся в организации и осуществлении террористических актов любого рода против граждан (жителей) и имущества страны (государства) ради устрашения ее населения, отдельных социальных групп или государственной власти, получения каких‐либо выгод или преимуществ, принятия требуемых решений, устрашения неугодных государственных, политических, общественных, религиозных деятелей, деятелей культуры, причинения ущерба, а также ради мести»[84].

Нетрудно, однако, убедиться, что существующие определения международного терроризма достаточно разноречивы. Рядом авторов выработаны формулировки, относящие международный терроризм к категории международных преступлений, определяющие его субъект, объект и некоторые признаки (государство, международные отношения и международный правопорядок, суверенитет государств, политические и государственные деятели, дипломаты и т. д.). Большинство исследователей отмечают политический характер акций международного терроризма, их опасность для мира и межгосударственных отношений. Однако некоторые относят к нему и акции общеуголовного характера[85].

При этом довольно распространено мнение о том, что понятие о политической сущности террора и терроризма, должно быть отделено от уголовно-правового определения этих терминов. Например, Л. А. Моджорян делает вывод о том, что «от терроризма как государственного преступления следует отличать терроризм как преступление международного характера, затрагивающее интересы двух и более государств или нарушающее международный правопорядок»[86].

Согласно другому мнению, террористический акт можно квалифицировать как преступление международного характера, когда: 1) террорист и лица, страдающие от террористического акта, являются гражданами одного к того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами этих государств; 2) террористический акт направлен против лиц, пользующихся международной защитой; 3) подготовка к террористическому акту ведется в одном государстве, а осуществляется в другом; 4) совершив террористический акт в одном государстве, террорист укрывается в другом, и встает вопрос о его выдаче»[87].

Следует признать подход разделения политической сущности и уголовно-правовых определений терроризма неверным, так как любое правовое определение деяния в качестве преступления базируется на тех оценках, которые этому деянию дает общество, его система ценностей и различные неформальные нормы, бытующие в нем, что фиксирует действующая правовая система. В условиях мировой интеграции разделение международного и национального определений международного терроризма лишь еще в большей степени отдалит перспективы какой‐либо унификации терминов терроризма и террора, а также создаст соблазн выделения исключений, которые позволяли бы отводить от ответственности некоторых террористов.

Специальный комитет ООН по международному терроризму в 1973 г. представлял свои доклады по результатам работы сессий в 1973, 1977 и 1979 годах. Основным выводом, сделанным по результатам данной работы, необходимо считать то, что выработано было понимание того, что основная проблема единых международных подходов к пониманию и борьбе с террором и терроризмом состоит в невозможности определения понятия «политическое преступление»[88], обусловленное тенденцией к разделению террористических преступлений на уголовные и политические. Как результат – решение суда в отношении преступления, расцененного как политическое, может не привести к наказанию преступника. Более того, во многих странах политические заключенные имеют право на особый статус правонарушителя и, в частности, право на предоставление политического убежища.

Относительно же невозможности выработать единое международное определение терроризма, необходимо признать справедливой позицию сторонников единого мирового подхода к терроризму и борьбе с ним, согласно которой определения терроризма и международно-правовые механизмы борьбы с ним могут и должны быть общеприемлемыми, поскольку базируются на основополагающих ценностях, исповедуемых международным сообществом, таких как равноправие, суверенитет, право народов на самоопределение и независимость. Таким образом, подобное разделение является политически конъюнктурным и необоснованным.

К указанным коллизиям в употреблении терминов «террор» и «терроризм» добавляется неурегулированность употребления и термина «экстремизм». Например, международная Шанхайская Конвенция «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом», принятая в июне 2001 г., определяет терроризм, как «деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого‐либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, а также нанести значительный ущерб какому‐либо материальному объекту, равно как организация, планирование такого деяния, пособничество его совершению, подстрекательство к нему, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население, нарушить общественную безопасность или заставить органы власти либо международную организацию совершить какое‐либо действие или воздержаться от его совершения, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон». Данное определение может поглощать как террор, так и терроризм. Однако авторы этой же Конвенции решили дать определение и термину «экстремизм»[89].

В их трактовке «экстремизм» охватывает деяния, направленные «на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон». В данном подходе чрезвычайно трудно провести реальную границу между терроризмом, экстремизмом, и террором, как самостоятельными дефинициями, а не словами-синонимами. С учетом того, что данная конвенция ратифицирована в России[90], этот вопрос имеет прикладное значение, так как проблемы в таком разграничении потенциально ведут к путанице в применении Закона.

В национальных законодательствах и официальных документах различных стран предприняты попытки дать определения терроризму, которые по форме не всегда соответствуют национальным подходам России, однако по содержанию, все же, сводятся к применению насилия, направленного на дестабилизацию и достижение с помощью этого различных целей. Например, в докладе межведомственной комиссии по борьбе с терроризмом, созданной в США в 1985 г., говорится: «Терроризм – это противоправное использование или угроза использования насилия против лиц или объектов для достижения политических или социальных целей. Обычно он направлен на запугивание или принуждение правительств, групп или отдельных лиц для изменения их политики или действий». В Декларации Организации американских государств 1996 г. терроризм определен как «серьезная форма организованного и систематического насилия, которое имеет своей целью посеять хаос и страх среди населения, приводит к смерти людей и разрушениям и является видом преступной деятельности, заслуживающим осуждения»[91]. Закон «О борьбе с терроризмом» ФРГ определяет, что к террористическим актам относятся действия, преследующие цели: а) нанесения ущерба целостности, а также внешней или внутренней безопасности; б) устранения, прекращения действия или подрыва конституционных основ; с) нанесения ущерба безопасности размещенным на территории ФРГ войскам иностранных государств-участников НАТО[92].

Цит. по: Василенко В. И. Международный терроризм в условиях глобального развития. Политологический анализ: Дис. д-ра полит, наук. М., 2003 (Из фондов Российской Государственной библиотеки). С.59.

Салимов К. Н. Современные проблемы терроризма. М., 2000. С.16.

Моджорян Л. А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1996. С. 117.

Салимов К. Н. Современные проблемы терроризма. М., 2000. С.12–15.

Специальный комитет ООН. Утвержден резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 17.12.1973 г. № 51/210// URL: http://www.un.org/russian/terrorism/adhoccom.shtml

О ратификации Шанхайской Конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Федеральный закон РФ от 10.01.2003 № 3‐ФЗ. Ст. 2.

Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Геополитика террора. М., 2002. С. 54.

Цит. по: А. Г. Володин, В. Н. Коновалов. Международная безопасность и проблемы терроризма: учебное пособие//Южнороссийское обозрение. – 2003 – Вып. 13. С.45.