Страница 8 из 16
– Не ради меня?
– Думаю, он тебя бы не взял, если бы не уничтоженная драконами деревня неподалёку, но меня и Сапфирту он взял именно для того, чтобы мы в первый раз убили человекоподобное существо. Мол, избранные принцами-перевёртышами женщины обязаны быть кованы из лучших материалов, и, если потребуется, не дрогнув должны прикончить всех, кто мешает. Первое убийство совершено. Сапфирта уже замужем за Классиком. И я – обречена. Нас же готовили не к войнам, Хисуи, нас готовили для участи эрцеллет Ли и Классика!
Над водой стало совсем тихо. Хисуи не могла выдавить ни слова. Эрцеллет – это жена.
– Нас готовил именно Сапфир, – дрогнувшим голосом проговорила Кантабриллин. – А эта история с Марией, помнишь? Гипноз! Однажды Сапфир щёлкнет пальцами, и мы с Сапфиртой прирежем Классика и Лифорда во сне, буквально во сне! Но если Сапфирта и Классик всё понимают и приняли правила игры, то я… я не хочу быть в этой позиции!..
…Хисуи ничего не смогла ни сказать, ни предложить. Только пыталась отвлечь Кантабриллин и поднять её настроение. А зря. Надо было поднять панику. Тогда, может быть, подруга смогла бы остаться верной убеждениям. Прошло ведь всего лишь пять дней… Неужели Лифорд так легко и быстро отмёл все протесты Кантабриллин?
В голове Хисуи вдруг мелькнула мысль, которая заставила её внутренне сжаться. И по тому, что Ксенион вдруг стал выглядеть немного виновато, она заключила, что он уловил эту её мысль и она – верная.
– Сколько дней прошло? Кантабриллин – настоящий боец. Она бы не отчаялась и не смирилась так быстро.
– Ну почему же?.. Может…
– Говори! Сколько времени ты контролировал меня?! Какой сейчас день, отвечай!
– …Год?
– Что?! – вскричала Хисуи. – Год?
– Нет-нет, год не прошёл, – замахал руками Ксенион, отстраняясь всё заметнее. – Прошли только весна и лето. До следующего рассвета наступит зима.
– До рассвета? Сегодня двадцатое число второго лунного периода… шестьдесят пятого года эпохи?!
Ксенион кивнул. Из-за уникального климата на Пенрине не существовало осени. Местные деревья сбрасывают листья, реагируя на потоки экстремально холодного воздуха, но учёные говорят о том, что деревья реагируют и на троелуние, собственно и перенаправляющее холодные течения к югу, получающему мягкую, но, всё же, зиму.
– Мой… ежегодный отчёт парламенту!.. – ахнула Хисуи. – Как?..
– Ты выступила отлично, – успокаивающе заговорил Ксенион. – Нигде не запнулась и никто ничего не заметил.
– Тогда понятно, почему ты до сих пор не в Абверфоре.
– Да, – довольно улыбнулся Ксенион. – Под моим контролем ты вела вполне нормальную жизнь – разговаривала как обычно, работала и даже встречалась с Кантабриллин, не вызывая подозрений.
– Но я не помогла ей!
– И сейчас не поможешь. Хватка Ли сильна.
– Но я должна увидеть её!
– Конечно. Мы поедем в Точку Соглашения, и ты поговоришь с ней до подписания контракта. Я не буду контролировать тебя, а ты никому не подашь знак о том, что я делал с тобой в прошедшие полгода.
Что ж, выполнимо. И это странно.
– Чего это ты такой добрый? – с внезапным подозрением покосилась на него Хисуи.
– Взамен ты вернёшься в Кер Гласс и проведёшь здесь ночь. Беспрекословно, но зато в собственном сознании. Как тебе такое?
– Зачем?
– Я хочу.
– А другая причина есть? Какая-нибудь более понятная и меркантильная, учитывая твой характер?
Ксенион посмотрел вверх, потом вправо, влево и снова вправо.
– Нет, – сказал он. – Больше причин нет.
– Тогда почему ты хочешь…
– Потому что ты мне нравишься! – перебил её Ксенион. – Это вообще-то нормально, когда кто-то кому-то нравится и радует одним своим присутствием. Да-да, такое бывает.
– Не-е-ет, – протянула Хисуи, качая головой и не спуская глаз с лица Ксениона. – Главное в твоей жизни: деньги, секс, ещё раз деньги… и возвращение трона клану Дан-на-Хэйвин.
– То есть я для тебя всего лишь алчный похотливый интриган?
– В два раза более алчный, чем похотливый, – подумав, уточнила Хисуи.
– Я ведь и обидеться могу.
– Обидишься на весь свет? Тебя все таким считают.
– Заверяю, милая – от твоего пребывания здесь я не планировал получить выгоду.
– Я не крылатая – ложь по глазам видеть не могу, так что не трать слов.
– Знаешь, под контролем ты была такой очаровательно кроткой и застенчивой…
– Любишь застенчивых девочек? Сколько было матери Морганы, когда ты её убил?
– Се… Ты на что это намекаешь?!
– Ни на что. Шла война, беспредел на севере был частым явлением…
– Ей было семнадцать. И я очень…
– Семнадцать?! Совсем ребёнок!.. Ты извращенец!
– Не-ет… И что вообще с тобой? Сидишь здесь, пока твоя подруга готовится к совершению самой ужасной ошибки в своей жизни.
– Верно. Пора собираться. Где тут можно умыться?
– За той дверью.
Хисуи залпом прикончила остывший кофе, так же быстро выпила весь шоколад и, вложив поднос в руки дракона, сползла с кровати, минуя Ксениона.
– Но мы отправимся не в Точку Соглашения, а в Накхану, – предупредила повелительно Хисуи, остановившись на четыре такта. – И почини окно. К ночи похолодает, не так ли?
Ксенион кивнул, глядя на неё расширенными глазами, и Хисуи убежала приводить себя в порядок.
"Проведёшь ночь здесь" – не значит, что нужно провести ночь с драконом.
Хисуи собиралась со всей возможной спешностью, и платье не пришлось ждать – Ксенион уже всё подготовил. И, конечно же, поехал с ней. От Кер Гласса и до озера Линак путь занял около трети свечи. Но даже за это время Хисуи успела закатить скандал, узнать много поразительного и устыдиться самой себя.
А всё потому, что первое, что она увидела в зеркале, когда заглянула в него – это своё лицо, кажущееся чудовищно детским. И это не столько из-за маленького личика на тонкой шее, и не из-за больших удивлённо-настороженных глаз, которые перевёртыши называли вишнёвыми и превозносили за оттенок, редкий для человека. А именно из-за причёски. Словно обрубленные, волосы не доходили даже до середины шеи, обрамляя лицо чёрными прядями. Вернувшаяся чёлка закрыла лоб и почти спрятала брови. Такую причёску Хисуи носила только в юности – как раз в то время, когда поняла, что ни один представитель мужского пола не заинтересовался ею. Кроме первого дракона Ксениона.
Так! Этот самый первый дракон зверски обкорнал ей волосы и должен изведать ад!..
Но прежде, чем экипаж проехал пару домов, а Ксенион успел произнести хоть слово в своё оправдание, Хисуи увидела в окно гигантскую, сияющую на солнце металлическую нить, дугой перекинувшуюся через всю столицу и уходящую далеко в небо. По этой нити скользило три навесных вагончика.
– Это новый транспорт? – поинтересовалась она у Ксениона. – Тот, из проекта Рашингавы?
– Нет, – с неудовольствием покачал головой дракон. – Нет. Эта нить – один из моих братьев. Микаэль Классический.
– Микаэль? Это? Так он вроде как мёртв? – очень нетактично из-за своего раздражённого состояния спросила Хисуи.
– Это необратимое состояние, так что да, вроде того.
Гнев из-за причёски тут же угас. Что значат волосы в сравнении с гибелью родственника и названного брата?
Хисуи всмотрелась в лицо и глаза Ксениона, чтобы сообразить, насколько правильно она поняла его. И он, заметив этот взгляд, стал рассказывать сам:
– Те самые первофиты, появившиеся из Дерева любви. Они уже несколько лет назад принялись преследовать моих братьев. Всех драконов-ящеров. Кроме меня, однако. Братья видели, что это преследование ничем хорошим не закончится. Но однажды наш любвеобильный Ючин Дже Лифордский от скуки принял предложение одного из первофитов. И вместо эротического эксперимента оба изменили форму и слились, как герцог Ги со своей фиткой. Только вот они обратились не деревом, а каменным лесом. Не совсем лесом, конечно. Двумя восьмёрками деревьев, кажется. Микаэль в немного похожей ситуации обратился нитью. И Александр. Мик протянулся к острову Левгиран на северо-западе, а Александр – к острову Фенос. Рашингава считает, что это нельзя считать смертью в полном смысле этого слова. Он сравнивает это с оцепенением крылатых. Лифорд же сравнивает это со смертью крылатых, когда их тела сгорают и обращаются металлом с песком.