Страница 11 из 16
Когда Сапфирта и Хисуи вернулись в покои Кантабриллин, на ней уже сияло драгоценностями и переливалось шитьём роскошное модное платье голубоватого оттенка, но герарды всё ещё крутились вокруг, расправляя каждую складку и формируя причёску невесты, а видные серены предела сидели вокруг и наблюдали за действом, обмениваясь фразами на ингрендо.
– Это чтобы цвет кожи Ли не бросался в глаза, если разволнуется, – пояснила на всеобщем Кантабриллин, оглаживая неправдоподобно синий мех накидки, такой нежный и совершенно невесомый на вид.
– Это же?.. – Хисуи пришлось пару раз сглотнуть, чтобы заговорить вновь – так свело горло от удивления: – Это же мех детёныша тара, правильно?
– Подарок Дан-на-Хэйвинов. Дикий тар – их символ.
– Безумие. Эта накидка стоит, наверное, целое состояние! Как только Ксенион допустил подобное?!
– Скрипел зубами, но думал о тебе и решил сделать твоей подруге лучший подарок, – улыбнулась Сапфирта. – Никогда не упоминай при нём об этом, иначе он потребует от тебя благодарностей.
– Боженьки! – вдруг вырвалось у Кантабриллин нетерпеливое. – Скорее бы уже!..
Герарды тихонько захихикали.
– Неужели? – удивилась со своего стула Берилл. – А до сих пор вела себя почти как я перед свадьбой.
– Это как, иниата? – спросила одна из герард. Судя по значкам – сверстница Кантабриллин.
– Спокойно, – лаконично ответила эрц-принцесса Накханы.
– О не-ет, – протянула одна из присутствующих дам. – Это было не просто спокойно…
– Расскажите, пожалуйста, леди Ани. Вы же там были?
Мать Кантабриллин с улыбкой кивнула, и леди Ани чуть насмешливо затянула:
– За полсвечи до подписания судьбоносного брачного контракта госпожа Сильверстоун, – леди Ани изящным жестом указала на Берилл, – всё никак не могла перестать поливать цветы, попутно выпалывая сорную траву. Леди Ео-Ёмэ почти плача уговаривала её переодеться к свадьбе, а эрцеллет Бийю была на грани истерики, поскольку это ей поручили уход за волосами будущей иниаты, а на ополаскивание и сушку времени уже не осталось совсем. Но повелительница сердца Акшен-до Накханского обратила внимание на обладающих даром речи лишь тогда, когда вода в лейке закончилась. Она повернулась и сказала нам: "Я не буду вас больше мучить, я только подвяжу вон тот стебель". И мы все замолкли в ожидании. И цепочкой, воздев руки, потянулись за ней между грядок и кадок. Но Берилл Сильверстоун не только подвязала указанный стебель. Она заметила сорняк, и, забыв, что уже сняла перчатки, голыми руками, погрузив пальцы глубоко в удобрённый дурно пахнущим продуктом грунт, вытащила корни бедного растения. Герарды, среди которых была моя племянница, дружно взвыли, Бийю ничком повалилась на землю, а леди Ео-Ёмэ, я и леди Кой, не выдержав, схватили невесту и полетели с ней в покои. Там исправили всё, что можно исправить за четверть свечи, и так же, удерживая будущую хозяйку на руках, полетели с ней к Точке Соглашения. Она и тогда оставалась более, чем просто спокойна – не только не вырывалась, но и подсчитывала, сколько времени у неё ещё займёт полив, когда она вернётся с бракосочетания.
– Ох, мама, – простонала, отсмеявшись, Кантабриллин, – как папа мог жениться на тебе такой?
– Его мало что могло обескуражить, – безразлично пожала плечами Берилл, но всё же улыбнувшись и слегка порозовев.
Древняя серена медленно поднялась и что-то торжественно проговорила.
– Будущая иниата Ли Карнена готова писать свою судьбу, – шёпотом перевела одна из герард, стоящих на коленях возле Кантабриллин.
Эрцеллет Накханы на том же языке узнаваемо возразила, вскинув руку. Вытащив из волос заколку, с которой спадали почти незаметные цепочки с яркими сиреневыми камнями, сверкающими и прозрачными, Берилл поднесла украшение дочери.
– Это – особенная вещь для меня. Держи её поблизости, и, глядя на неё, помни, что мы с твоим отцом в любой момент будем рады принять тебя. Предел Накханы – твой дом.
Кантабриллин глубоко вздохнула, кивнула и передала украшение Сапфирте. Та осторожно заколола волосы невесты, и процессия двинулась в путь.
В лодке, в которой сидели только невеста и её подруги, Кантабриллин заметила, что дрожит:
– Я давно не испытывала такого возбуждения, – ясным голосом прокомментировала она.
– Я слишком много пропустила, и она всё-таки влюблена в Лифорда по уши? – тихо спросила Сапфирта у Хисуи.
Кантабриллин громко фыркнула:
– Если я в нетерпении и волнуюсь, то это ещё не значит, что я влюбилась! Сэфи, я думала, что ты меня хорошо знаешь. Я просто не представляю, как Ли переживёт удар, который я ему готовлю. Честно, это будет лучшая шутка столетия! Но ничего не получится, если я не буду очень быстрой и ловкой. Вот потому и волнуюсь, девочки.
– Ты же не убьёшь его, а? – с опаской покосилась на подругу Сапфирта.
– С ума сошла, – засмеялась Кантабриллин. – Жаль, что не могу рассказать вам подробности предстоящего дела. Вам бы о-очень понравилось.
– Точно? – недоверчиво спросила Сапфирта.
– М… ты права. Хисуи пришла бы в ужас. Да и ты бы попыталась отговорить меня. Но я – это я. И собираюсь узнать жизнь от начала и до конца!
– Звучит как начало захватывающего романа, – с улыбкой покачала головой Сапфирта.
– Надеюсь, погода не изменится самым ужасным образом, – загадочно сказала Кантабриллин. И действительно, воздух казался холодным, но в чистом голубом небе так жарко сияло предполуденное светило, что не верилось, что уже завтра всё замёрзнет и начнёт заносить снегом.
Ора обогнала Канту и солнце с маленькой луной, уходя к западу. Луны, все заметно меньшие, чем луны Клервинда, однако сияли и выглядели волшебнее и наряднее, чем Эсци-сёстры старой планеты.
Подписание контракта прошло идеально. Кантабриллин выглядела сногсшибательно, а Лифорд – на редкость моложаво.
Но с празднования Хисуи уехала раньше, чем планировала. И всё из-за Ксениона:
– Знаешь, а я ведь всё равно ****** тебя, – прошептал он, когда не торопясь подошёл к Хисуи. У того грубого, неприличного слова, резанувшего слух, было несколько значений и все, начиная с "догнать" и заканчивая "причинить боль", очень напугали принцессу. Наверняка он примерял для неё самый пошлый контекст этого слова. Что предвещает сперва пытку сексом, затем пытку беременностью и смерть в виде избавления в самом конце. И от этого Хисуи словно накрыло волной, обсыпавшей льдинками кожу и пригнувшей её закружившуюся голову. Бежать! Но ноги приросли к полу. Спрятаться, зарыться где-нибудь! Оставить всё! К чёрту всех!.. Но куда деться?..
Хисуи сразу отправилась к родителям. В дороге её перестало трясти от страха и гнева. А дома её необыкновенную молчаливость пыталась растормошить вся семья, но Хисуи совсем не слышала слов и не видела перед собой почти ничего. Она видела только опасное выражение глаз Ксениона. Он действительно хочет всего этого!
Как же это страшно!
Да, в том самом кошмарном варианте будущего, если он наступит, можно будет обратиться к герцогу Пэмфрою, и он проведёт операцию по извлечению плода. А Ксениона в этом случае удастся посадить в Абверфор. Но только ли в этом всё дело?
Он фактически сказал, что доберётся до её тела и распорядится им по своему усмотрению! Разве одно это не пугает? Наличие наглой силы у него и отсутствие того же у неё?
Плен первого вечера
Хисуи так и сидела без движения несколько свечей. Измученная мыслями и страхами, она выпила оставленный прямо перед носом стакан воды и тут же провалилась в сон, уронив голову на руки.
Пришла в себя, когда стояла в луже воды посреди улицы и смотрела на экипаж Дан-на-Хэйвинов, призраком выплывающий из густого тумана.
Ноги в танцевальных туфельках давно застыли, холод гадко лизнул обнажённые плечи, а платье показалось рыхлой дырявой бумагой, но Ксенион так скоро схватил принцессу и втащил её внутрь, в тепло, что захотелось сказать ему "спасибо". И тут же туфельки беспомощно брякнулись на пол, Хисуи оказалась завёрнутой в меха на коленях дракона в несколько неприличной позе, и сразу вспомнилась истинная цель Ксениона.