Маленькая луна идёт против солнца

– Я как будто уже за кем-то замужем и верна этому неизвестному до невозможного. Влюблена? Нет. Но я не могу рассказать тебе о причинах. Просто этот брак даст мне возможность решить проблему.

– Брак – это не то, что используют для решения проблемы, – покачала головой Хисуи. И добавила: – Я так слышала.

– Да, конечно, – легко согласилась Кантабриллин. – Ты же меня знаешь, так?

– Да.

– И веришь, что я не изменю принципам просто так?

– Да. Но я так боюсь, что ты тоже исчезнешь… – прошептала Хисуи. – Если ты исчезнешь…

– Я просто иду на очередную хитрость. Не переживай.

– Переживать будет поздно, когда Ли захочет уничтожить тебя за предательство.

– Это не предательство.

– Ох, узнаю Кантабриллин, – прозвучал знакомый голос. – Вечно в спорах о том, что делать этично, а что нет.

Девушки обернулись и одновременно воскликнули:

– Сапфирта!..

Прибывшая во всём блеске эрцеллет-принцессы Хоакина, Сапфирта, уже одиннадцать лет как супруга Классика и десять лет как мать его дочери, с любовью обняла подруг.

– Пахнешь и выглядишь восхитительно! – заверила Кантабриллин. – Как это он тебя отпустил?

– У Хоакина свой расчёт, – поморщилась Сапфирта и села рядом, аккуратно расправив сложное алое платье.

– Как ты, дорогая? – мягко спросила Хисуи у Сапфирты. – Кантабриллин всё время жаловалась, что Классик не выпускает тебя на солнечный свет.

– Я… – Сапфирта неожиданно зевнула. – Прекрасно. Чудесно. Замечательно. Я очень счастлива.

– Мария говорила о себе примерно то же самое.

– Что поделать, Хоакин и Рашингава – древнейшие. Уж они-то знают, как сделать своих женщин счастливыми. И Ли – тоже древнейший, кстати.

– Это какой-то намёк, да? – подняла брови прикинувшаяся равнодушной Кантабриллин.

– Вроде того. Он сможет сделать тебя счастливой.

– Да, конечно, но для этого нужна любовь.

– Не только. Иногда для счастья нужно гораздо больше, чем любовь. Иногда на тебя вдруг валится какое-то удивительное, неземное удовольствие, что-то совершенно уникальное. Что-то, что оказывается более важным, чем любовь.

– Это опять какой-то намёк? Или ты поняла, что не так-то любишь Классика?

– Не то что бы… я слышала эту историю от одной из серен. Супруг добился для неё того, чего не желал добиваться отец. Муж разрешил ей совершенствоваться в массаже и свободно практиковать в пределе. Благодаря свершившейся мечте она и стала счастлива, а из благодарности мужу и выросла любовь.

– Если бы так, то я сейчас была бы мертва, – возразила Хисуи. – Но из благодарности любовь не вырастает.

– Глупышка, – рассмеялась Сапфирта. – Признательность позволила той женщине взглянуть на мужа другими глазами и увидеть его лучшие стороны. А ты в Ксенионе уже довольно давно видишь только худшее. Да, и вот ещё… неужели ты считаешь, что любовь всегда так безоглядна, что пары сразу летят в постель и в том их предназначение?

Хисуи поборола смущение и обратилась к Кантабриллин:

– Это ты заразила эрцеллет идеей о юной любви?

– Это вера, – поправила Сапфирта. – Да, я в такую любовь верю. Спрашивала у Хоакина как-то, и он сказал, что у него не раз случались такие отношения. Правда, в большинстве случаев это были замужние женщины, родственницы или… вообще… мужики, знаете…

Кантабриллин прыснула со смеху.

– Из Лифорда получился бы очень романтичный… этот… любитель мужиков! – выдавила она, похохотав. – Суровых таких, со шрамами во всё лицо!..

– Откуда ты знаешь, – поддержала, улыбаясь, Сапфирта, – а вдруг у него уже есть парочка таких мужиков?..

– Да, это бы оживило его характер, – посмеявшись и вытерев выступившие слёзы, проговорила Кантабриллин. – Но подожди… расскажи о своём браке. Может, всё-таки, мне не стоит соваться в это дело? Вдруг игра свеч не стоит? Как это вообще, быть женой самого коварного принца в истории полусотни миров?

– Я не знаю. Могу только сказать, что Хоакин – образцовый муж. Я не замечала за собой, что подозреваю измену. Мы спим вместе, а это значит, что он мне доверяет больше, чем следует. Наверное, делает ставку на что-то ещё… Он позволяет мне вмешиваться в дела предела, хотя у меня почти нет повода. Он… фактически позволяет мне делать всё, чего я хочу. Но вот только больше всего я хочу быть с ним… и он позволяет мне и это.

– А как ты объяснишь тот факт, что мы совсем перестали видеться?

– А вот это… Он считает, что я не готова. Но дело в том, что меня это не мучает. Иначе бы я что-нибудь придумала или хотя бы попыталась. Хоакин и Вики дают мне слишком много впечатлений, чтобы я ломала голову над планом побега из дворца. Ну а ты? Чего именно ты ждёшь от этого союза?

– Хочу открыть тайны Ли, – с внезапно кровожадным блеском в глазах, тихо сказала Кантабриллин. – И не какие-нибудь. А только те, которые мне интересны. А потом, если я буду умницей… то исчезну из его жизни навсегда.

– Он не простит тебе этого.

– Он отыграется на ком-нибудь другом, – ещё тише продолжала Кантабриллин. – Он частенько так делает. Я тысячу раз в прошлом взбесила его так, что он давно должен был бы убить меня. Но достаётся только рангхэ, наследникам и воинам.

– Ты же понимаешь, что тебя ненавидят в пределе? – вздрогнула Хисуи.

– И это будет хорошим поводом для них помочь мне исчезнуть. Я исчезну для него. Но не для вас.

– Как ты сделаешь это?

– Я… тсс!.. – Кантабриллин прижала палец к губам. – Вы всё узнаете, когда я добьюсь своего.

– Ладно, – кивнула Сапфирта, и Хисуи только и осталось, что загадать про себя желание о том, чтобы у Кантабриллин всё получилось. Нельзя просить подругу не выходить замуж только потому, что боишься одиночества.

– Это потрясающе! – выпалила Хисуи. – Я направлялась сюда с такой тоской. Так переживала!.. Но вот мы все вместе – и на душе снова спокойно и весело.

Сапфирта откинулась назад и мелодично рассмеялась.

– Уверена, что всё будет хорошо, – сказала она. – Ни к чему переживать!

– Пора наряжаться! – без предупреждения вошла мать Кантабриллин, эрцеллет-принцесса Накханы.

– О не-е-ет!.. – застонали все подружки. – Только разговорились!..

– Ещё в лодке поболтаете. Сначала ведь нужно подписать документы во дворце Точки Соглашения, – эрц-принцесса Берилл стала серьёзней: – Девочки, я попрошу оставить нас с дочерью наедине. Мне нужно рассказать ей кое-что важное.

– Нет, мам, – засмеялась Кантабриллин, – если ты про секс мне рассказать хочешь, то я достаточно начитана и наслышана по этому вопросу.

– Это где это ты могла читать подобное?

– В Нью-Лайте, мамочка. Ты не знала, что твои внучатые племянники иногда почитывают эротику?

– Я должна была догадаться. Джереми?

– Да. Он хранит эти книжки у себя в комнате.

– Ого, вот где ты всё время пряталась… Ну и… замечательно. Но мне всё равно нужно… Это очень важно.

Сапфирта поднялась и помогла встать Хисуи:

– Оставим их.

– Как ты думаешь, всё будет хорошо? – спросила Хисуи у Сапфирты, когда за ними закрылось не менее трёх дверей.

– Не знаю, – вдруг очень обеспокоенно и серьёзно ответила эрцеллет Хоакина. – Быть женой древнейшего – всё равно, что на вершине горы стоять. Там очень холодно и одиноко. И все хотят знать, что ты оттуда видишь. А кое-кто и вниз тебя спихнуть не прочь. Я – недоверчива от природы. А Кантабриллин, при всём её уме, предусмотрительности и хитрости, рада видеть в окружающих только лучшее. Ну, кроме того, что есть в Ли. Эта изощрённая её избирательность, позволяющая ей слегка презирать принца империи – это что-то с чем-то, согласна?

– А теперь она выходит за него замуж.

– Да, и Хоакин говорит, что Лифорд… изменит её до неузнаваемости.

– Разве кто-то может изменить Кантабриллин?

– Посмотрим. Но давай сегодня повеселимся на славу?

– Пока ещё всё точно хорошо и замечательно?

– Да.

Хисуи грустно улыбнулась. Сапфирта уже изменилась. Эта черта – желание поймать отличный момент и взять с него как можно больше – новая в ней.