Игры с временем

Но это не значило, что тайны такой магии не привлекали его. Неразгаданные загадки, скрытые законы Вселенной притягивали Дориана, как святыня - паломников. Вот и сейчас от слов Гвендолен у него похолодели ладони и екнуло сердце. Попасть в другой мир… Дориан испугался, оказавшись с Инквизитором в Тени, но он ни за что не поменялся бы местами с кем-то, кто тогда остался в Скайхолде. И теперь искушение было огромным. И даже страх перед опасностью не мог его заглушить. А ведь риск был велик, даже если Гвендолен не ошиблась…Впрочем, Дориан не думал, что она ошиблась. Он видел ее в деле и понял, что Гвендолен создана для магии времени, как Варрик - для написания романов, Сэра - для проказ и розыгрышей, а Рэдрик - для наведения порядка в хаосе. И для того, чтобы разбить ему, Дориану, сердце. Кстати…

- Рэдрик нас убьет, если узнает. Медленно. Мучительно.

- Об этом я предупреждала. Но я же обещала ему найти источник средств – вот он! Золото - везде золото. А украсть у Корифея уж точно не грешно. Совесть меня не будет мучить.

- Гвендолен, - вкрадчиво сказал Дориан, - только не пытайся меня убедить, что делаешь все это ради денег. Тебе же любопытно. Тебе до ужаса хочется сунуть нос в другой мир и посмотреть, что там.

- И это тоже.

- «Тоже»?

Гвендолен отвернулась. В синеватом свете ламп они с магистром походили на дивную парочку восставших мертвецов.

- Мне нужно сделать хоть что-нибудь для Инквизиции, понимаешь? Что-то полезное. Настоящее. Доказать, что не зря мы тут тратили лириум, время, деньги! Показать, что я не зря небо копчу. Понимаешь?

Дориан понимал. Настолько хорошо, что Гвендолен удивилась бы глубине его понимания, если бы знала. Не так давно что-то подобное он рассказывал Рэдрику про Тевинтер, в котором тоже предстояло сделать что-нибудь настоящее. Такое, ради чего можно будет уехать, хотя от одной мысли об этом у Дориана что-то съеживалось и проворачивалось внутри.

- И ты решила доказать свою полезность золотом? – спросил он, приподняв бровь. – Серьезно? Ты совершила грандиозное открытие, а хочешь, чтобы тебя похвалили за мешок краденых денег?! У вас в Марке все такие прагматичные? Или в тебе говорят воспоминания детства? Рэдрик рассказывал, что в детстве вы на пару таскали сладости из буфета…

Гвендолен вздохнула.

- Грандиозность открытия мне еще доказывать и доказывать – и то, если мы победим, а иначе все теряет смысл. А пользу мешка денег магическим образом понимают все и сразу. Очень весомый аргумент.

- Для кого? – тихо спросил Дориан. Она не ответила, но он знал и так. Давно ему не хотелось стукнуть Рэдрика по лбу, чтобы стимулировать некоторые мыслительные процессы. Теперь желание вернулось.

- В любом случае, - сказал Алексиус, - для создания заклинания такой силы нам снова потребуется быть возле истончившейся до предела Завесы. Здесь, в Скайхолде можно даже не браться – об этом я могу сказать, еще не смотря расчеты.

- В этом и печаль, - Гвендолен кивнула. – По моим прикидкам оптимальное место для проведения опыта – под Брешью, где проходил Конклав. Но как туда добраться всем нам…

- Вы очень вовремя задались этим вопросом, - раздался голос от лестницы. Дориан быстро обернулся, Гвендолен шарахнулась и случайно заехала ему локтем под ребра – нарочно ей бы ни за что не удалось проделать это так ловко и больно.

По лестнице спускалась Лелиана собственной персоной. Дориан, разогнувшись, увидел, как покачиваются ее бедра и подумал, что так покачивается на хвосте змея, прежде чем атаковать. Позади Лелианы выступала Лизетта, мрачная, как всегда.

- Итак, - сказала Лелиана, - вы задумали отправиться к Храму Священного Праха. Перед этим освободив Гериона Алексиуса. И все это вы решили обсудить, можно сказать, открыто, наивно решив, что только вы здесь знаете несколько языков. Это самый нелепый заговор на моей памяти, если не считать план барона Монфора, который думал, что если записывать слова зеркально, их не прочтут.

-Это не заговор, - возразила побледневшая Гвендолен. – Мы не затевали ничего, способного причинить вред Инквизиции.

- Разве? Вы планировали за спиной у Инквизитора освободить осужденного им преступника, вывезти его из замка и провести эксперимент, на который не получили согласия. Разве это не походит на заговор?

-Нет, потому что конечной целью является помощь Инквизиции.

- Кунари тоже считают, что помогают миру спастись от хаоса, но почему-то их методы вызывают резкую критику. Причем они строят свои планы куда умнее и так глупо не попадаются. Вам стоило брать у Морриган уроки не только магии, но и интриг – она смогла выжить в Игре, а для бывшей болотной ведьмы это неплохое достижение.

- Никто здесь не может переиграть вас, Лелиана. Поэтому бесполезно было обращаться к кому-то еще.

- Может, стоило тогда обратиться ко мне? – Лелиана усмехнулась, глядя на вытянувшееся лицо Гвендолен. – Такой простой вариант не приходил вам в голову?

- Вы несколько раз поминали наш немощный интеллект, - заявил Дориан, - но даже его хватает, чтобы понять: вы последний человек, к которому стоит соваться для освобождения Гериона Алексиуса.

- Почему? – Лелиана улыбнулась. – Потому что в будущем, которое вы увидели, по его приказу меня истязали? Кажется, леди Тревельян доступно объяснила, что я не могу помнить этих приказов, как и магистр не помнит того, что их отдавал.

- Вообще-то нет, - Гвендолен пожала плечами. – Не поэтому. Просто вы тайный канцлер моего брата. Просто вы преданы делу. Просто у меня нет минимальных гарантий и никаких доказательств, кроме расчетов, которые ваш блестящий ум понять не сможет. Их построение от вас так же далеко, как от меня – плетение интриг. И что? Мне следовало прийти и сказать: Лелиана, помогите мне вывезти из замка Гериона Алексиуса, чтобы я могла доказать свою правоту?

- Да.

- Что, следовало?..

- Да, - повторила Лелиана, - я помогу вам вывезти магистра Алексиуса из замка, хотя меньше всего меня интересуют ваши амбиции. Не сидите на холодном, женщине это вредно.

- Почему? – тихо спросила Гвендолен и поднялась на ноги. На штанах у нее осталось темное пятно, которое она неловко попыталась отряхнуть. – Почему вы мне помогаете?

- Почему? Возможно, потому что я канцлер Инквизиции, а не вашего брата. Потому что я действую ради нашей победы. А может, потому что леди Тревельян полчаса назад взяла авварского боевого нага из конюшни и отправилась в сторону бывшего Убежища. Вы отвратительный конспиратор, Гвендолен. Никогда не пытайтесь участвовать в Игре, вас сожрут с костями.

- Да я и не собиралась, - пробормотала Гвендолен.

- Хотя отдаю должное – повзрослеть вы сумели.

- Спасибо.

- Нет, пока еще вам рано принимать эту похвалу на свой счет. Лизетта, отворите дверь и снимите с Гериона Алексиуса наручники. Магистр, не пытайтесь делать глупости. Ради вашего блага.

- Не беспокойтесь, сестра Соловей. Я нахожусь в обществе единственных людей, чье мнение мне еще небезразлично, - Алексиус поднялся. Впечатление от его речи немного портило то, что он стоял в медном тазу с водой. – Я не собираюсь совершать ни убийства… ни самоубийства. Надеюсь.

- Гвендолен, - вкрадчиво сказал Дориан, пока Лизетта гремела ключами, - ты не хочешь ничего объяснить?

- Чем меньше я буду объяснять, тем лучше, - отрезала Гвендолен, поднимая свечу. Дориан только теперь заметил, что лицо у нее осунулось, а глаза красные от недосыпа. Наверное, от недосыпа. – Нет, я не хочу ничего объяснить, потому что могу только еще больше все запутать.

- Если уж вы запутались, - сказала вдруг Лизетта, которая возилась с замком наручников, - что об остальных говорить! Сами знаете, леди, я вам никогда препятствий не чинила, если под надзором вас держала, так потому что исполняла долг храмовника…

- Я знаю, Лизетта.

- И раз уж теперь я вас передаю сестре Соловей на попечение, хотела спросить напоследок, а то так и буду мучиться… Леди Тревельян, зачем вы кольцо милорда взяли?