Страница 8 из 14
В развитии польско-российских отношений современные поляки важное место отводят экономическому фактору. Больше половины респондентов во взаимовыгодной торговле усматривают главный способ налаживания хороших отношений. Только каждый пятый поляк уповает на общее происхождение и культурную близость (49, с. 53).
В общении с русскими поляки часто используют несколько поучающий, менторский тон, нередко представляя Польшу мостом между Востоком и Западом. Однако, как отмечает И. Конечна (Варшавский университет), «в своем ощущении цивилизационной миссии мы должны следить за тем, чтобы не стать тем мостом, по которому никто не захочет ехать, ибо все уже давно пользуются самолетом» (27, с. 143).
В польских СМИ преобладает информация чисто политического свойства, а о культуре и повседневной жизни в России говорится немного. Либеральная пресса – «Газета выборча», «Жечь Посполита», «Политика», «Впрост» и ряд других изданий – достаточно часто затрагивает российскую проблематику. Россия на страницах этих изданий – государство, переживающее кризис, страдающее имперским комплексом, национализмом и ксенофобией, но обладающее огромными потенциалом для развития. Высказывается озабоченность ростом авторитарных тенденций в российской политике. Как ключевая фигура антидемократических процессов в стране рассматривается президент В.В. Путин. С одной стороны, его оценивают как прагматика, человека «сильной руки», который консолидировал российское общество, а с другой – как «кандидата на просвещенного автократа» или еще резче как «фашиста», «современного Сталина», «душителя свобод». Этот образ российского лидера приобрел едва ли не демонические черты в связи с событиями на Украине. Наряду с однозначным осуждением российского лидера как воплощения неизбывной агрессивности России имеют место и попытки объяснения природы его власти. Так, А. Белень полагает, что сильная власть в России основана на многовековой патримониальной и авторитарной традиции, обусловлена территориальным фактором, огромными размерами государства, которым невозможно управлять без наличия сильной власти (11).
«Трибуна», «Пшеглёнд», «Дзись», популярные среди посткоммунистических левых, в своей трактовке российской проблематики мало отличаются от либеральной прессы. Возможно, как полагает М. Жаковска, левые издания несколько больше, чем либеральные, полемизируют с негативным образом России, настаивая на необходимости выстраивания рациональных и прагматических отношений с восточным соседом. Интерес вызывают статьи (на страницах «Пшеглёнд») Валицкого, который решительно выступает в защиту политики Путина, расценивая ее не как стремление к авторитаризму, а как попытку исправить ошибки Ельцина, вывести страну из депрессии и кризиса. Валицкий решительно отвергает миф о «хороших олигархах» и «злом Путине», считая, что борьба с олигархами связана со стремлением вернуть государству контроль над ресурсами страны (63, с. 370).
В польской прессе правого толка («Наш дзенник», связанный с радио «Мария», «Мысль польска» – еженедельник эндецкого направления, «Наша Польска», декларирующая себя независимым изданием, «Глос» – католический ежедневник, «Найвисши час» – консервативно-либеральный еженедельник и выходящий раз в два месяца «Аркана») представлен негативный образ России (63, с. 360). Это государство авторитарное и варварское, являющееся продолжателем традиций царской России и СССР, где власть захватили евреи. Известным исключением является «Мысль польска», на страницах которой время от времени появляются статьи о желательности для Польши сотрудничества с восточным соседом, налаживания с ним нормальных отношений.
Характеризуя знания современных поляков о России и образ последней в общественном сознании, известный польский публицист Б. Цивиньский пишет: «То, что мы знаем о России последнего десятилетия, выглядит своеобразной черной дырой. В темной мгле выделяются какие-то фрагменты действительности, какие-то образы, может действительно важные, а может, просто марионетки, выдвинутые для достижений чьих-то политических целей. Просматриваются какие-то мифологические образы… Был шокирующий Ельцин, есть скользкий Путин, есть более, чем когда бы то ни было, богатая, неправдоподобно космополитическая Москва, есть преступления в Чечне» (15, с. 3).
Современным полякам непросто получить информацию о жизни в современной России: российские газеты дороги, фильмы о России появляются на экране только глубокой ночью. Специфика представлений о России в польской общественной мысли особенно ярко проявляется в моменты обострения политической ситуации. Так было в 2008 г. во время конфликта в Грузии или в 2014 г. в связи с кризисом в Украине.
События 2008 г. вызвали в Варшаве быструю и весьма энергичную реакцию. Президент Лех Качиньский незамедлительно вылетел в Тбилиси вместе с президентами Латвии, Эстонии, Литвы и Украины. В Тбилиси представительная делегация прибыла уже после полуночи 13 августа 2008 г. На митинге, участники которого восторженно приветствовали прилетевшую делегацию, Качиньский произнес пламенную речь, заявив о готовности Польши к борьбе со страной, которая показала свое лицо, хорошо известное полякам. Россия всегда стремилась подчинять себе соседние государства и решила, что времена империи возвращаются. Вслед за Грузией может наступить очередь Украины, потом государств Балтии, а впоследствии, возможно, и Польши. Этого допустить нельзя. Поэтому-то президенты пяти государств и поспешили выразить Грузии свою солидарность.
Пылкая речь Качиньского была встречена в Польше по меньшей мере неоднозначно. В прессе писали и о «звездной ночи» Качиньского, имея в виду ночь с 12 на 13 сентября, когда польский президент выступил на митинге в Тбилиси, и о неоправданных, а то и смешных претензиях на роль арбитра в споре, решение которого явно не под силу Польше. Министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, сопровождавший президента в его поездке, отметил, что выступление польского лидера было его самостоятельной инициативой и отнюдь не является официальной позицией Польши. Без особого энтузиазма отнесся к заявлениям Качиньского и премьер-министр Дональд Туск, заметив, что Качиньский произнес в Тбилиси «несколько лишних слов». Польша же, как полагает премьер, не должна быть той страной, которая имеет «самые плохие отношения с Россией из всех стран – членов ЕС», и претендовать на роль «миссионера любой ценой» (9). Правда, по инициативе польской стороны и того же Туска было созвано экстренное совещание представителей стран – членов ЕС, посвященное российско-грузинскому конфликту.
Главный редактор влиятельной «Газеты Выборчей» Адам Михник, относящий себя к числу «польских антисоветских русофилов», посетив несколько раз Грузию, стал решительным грузинофилом. Позиция Михника достаточно типична для многих представителей польского политического класса. Истоки событий, как полагает «антисоветский русофил», следует искать в специфике политических процессов, происходящих в России в последнее время. С началом перестройки казалось, что Россия движется в направлении либеральной демократии. Но расстрел Белого дома, чеченская война, а впоследствии фактическое устранение оппозиции, преследование независимых СМИ, ликвидация свободного рынка, антизападная, в частности антиамериканская, истерия, фальсификация истории – все это звенья одной цепи. Отдельные события этого ряда превратились в политический курс с момента прихода Путина к власти. Отношение Михника к Путину изменилось после ареста Ходорковского, процесс против которого был реализован в «поистине латиноамериканском духе». Преследование олигархов явилось «одним из элементов демонтажа демократии в России». «Атака России против Грузии» стала «серьезным поражением российской демократии». Но это не потеря Россией лица. Россия показала миру именно такое лицо, которое хотела показать. «И в этом смысле это успех России» (38, с. 23). Россия, полагает Михник, не обречена генетически на деспотию, но она попала в ловушку имперского мышления и имперской политики.