Страница 18 из 25
«Стоп! А где пассажир?» – Волынского прошибло потом.
– Эй! Мужик! – заорал он во все горло. «Черт, даже не удосужился его имя узнать, не то что там фамилию… Ну вот, мужика убил, служебные документы потерял. Опять же оружие потерял, которое, к тому же, взял без разрешения.
Так, еще вождение в пьяном виде – перечислял он свои грехи. Интересно, сколько за все это дадут? Получалось много – по совокупности тяжких преступлений, то лет сто пятьдесят семь на лесоповале. Да и Боливару, похоже – окончательный абзац!
Странное дело, но голова совершенно прояснилось, от выпитого не осталось и следа. Сэм решил, что пора активно действовать. Первым обнаружился пистолет – он никуда и не пропадал, просто повис на длинной шлейке и съехал куда-то ниже пояса. Так, сидеть осталась чистая фигня – всего-то, что где-то лет сто! – прикинул Волынский.
Прямо под его ногой что-то блеснуло. Оказалось – ключи! Если бы искать специально – в девственном снегу и прелых смерзшихся листьях не найти ни за что. Хоть весь лес спали! А тут – вот они, – еще одна удача! Приободрился – Бог за нас!
Метрах в пяти что-то затрещало в непроглядной тьме. Это навстречу ему продирался подводник, извращенно матерясь, как учитель математики за проверкой контрольных в школе для умственно-отсталых.
– Мужик! Ты жив! – обрадовано заорал он, заметив силуэт Волынского на фоне снежного откоса.
– Жив, жив! А ты – цел? – ответил ему Сэм и подумал вслух: – Ну вот, осталось всего каких-то лет пятьдесят отсидеть!
– Да цел я! Куда там, на хрен! Веником не убьешь! – отплевался он от снега с землей пополам, которого наглотался поневоле, – По касательной к деревьям бомбой пролетел и по откосу скатился. Как на перине! А мотоцикл – он где?
– Я бы тоже хотел это знать!
Действительно, Одноглазый Боливар попросту исчез! Спереть его не могли, это – раз! Разлететься в мелкий хлам – тоже! Это – два! Не на небо же он взлетел!
Подводник с любопытством глядел именно в небо! То есть, не в небо, а на сплетавшиеся кроны старых берез и рябин. Сэм тоже задрал голову – чуть в стороне от них, на ветвях сидело что-то большое и черное! Блин, это явно не русалка! Вот это черное и большое угрожающе раскачивалось, ветки под ним жалобно трещали. Они сопротивлялись из последних сил чему-то чуждому и противно воняющему, давившему на них сверху. Спавшие было деревья, теперь словно просили о помощи, стараясь сбросить с себя это чудище.
Пригляделись – точно он, мотоцикл! «Урал» уютно разместился на дереве, слегка наклонившись вниз передним колесом, зацепившись, для верности, коляской. Боливар любопытно уставился на хозяина единственным глазом и нагло, ехидно подмигивал: «Ну и как?»
– Скотина ты подлая, понял? Нет на тебя кувалды! – ответил ему Сэм, разминая ноющую руку.
– Сам такой! Зенки залил, и едешь мимо дороги! А я тебе – не Пегас, и летать не умею! – сварливо огрызнулся Боливар свистом ветра, ночным шумом и треском веток.
Что-то булькало и стекало на вспаханный носом Волынского снег. Бензин! Тут не ошибешься – запах моментом разогнал к бесам всю эту свежесть лесной ночи.
– Ох, сволочь, бак открылся! Бензина-то может не хватить! – забеспокоился Сэм, воспрянувший духом. Призрак Тюряги из американских ужастиков постепенно рассеивался. Ну, может быть, вшивых лет десять-то и осталось!
Чемодана-то нет и не видно! Хотя бы так!
Сэм краем глаза отметил: – Наверху, на дороге, остановилась машина, бегали и кричали люди. Они включились в потешную игру. Всеобщими усилиями, ругаясь и мешая друг другу, стаскивали Боливара с дерева. Тот цеплялся за стволы и ветки и судорожно сопротивлялся, угрожая рухнуть на отчаянно ругающихся, тянущих вразнобой бурлаков. После неудачных попыток, чуть не передравшись, работу кое-как организовали и дело пошло.
Наконец-то удалось сверзить эту железную скотину на землю, потея и задыхаясь, несмотря на мороз и ветер. А потом, на тросе, по откосу, бросив под колеса какой-то лист жести и прелые доски из кювета, подняли Боливара на полотно трассы. Машина с ворчащими и перепачканными невольными помощниками-спасателями умчалась в Мурманск, встречать друзей с питерского поезда.
Странно, но Боливар после приключений получил, конечно, повреждения, но не такие, чтобы уж сразу на свалку, как мнилось Сэму в первые минуты.
Покривил основательно рулевую вилку, своротил на сторону фару, замок зажигания и… всё! Даже бак цел остался, так, через вентиляционное отверстие воздух выгнал немного топлива, и его еще оставалось как до Ялты и – даже – обратно. А что? На военном заводе это чудище одноглазое делали – с запасом прочности 30 %!
Чемодан тоже оказался на месте, с перепугу забившись в самый нос коляски. Его не было видно, пока попутчик не догадался оторвать фанерную переборку.
В поисках аккумулятора мужики дважды обыскали лес, потеряв уйму времени. Тепло одетые, они взмокли изнутри. Плюнули, сели на своего коня и закурили. Надо было что-то делать! И тут Сэм нашел этот большой зеленый ящик в… багажнике коляски, куда тот залез, легко проломив перегородку своим весом с разгона. Офицеры только руками развели – кто-то за ними следил, спасал, на руках носил – но при сём нещадно измывался. Кто-то из них родился в рубашке!
Сэм и его попутчик восстановили, что могли и как могли в полевых, кошмарно-романтических условиях. Сделав по глотку коньяка из фляжки воспрянувшего духом подводника, они двинули дальше.
– Ага! – восторгался пассажир, – я же знал! На лодке – не задохнулся при пожаре, на швартовке – волной не смыло с носовой настройки. Хорошо! И теперь – как бомба из коляски вылетел, десять метров пролетел, деревья протаранил, все сучья обломал! И – хоть бы хны! Только морду ветка поцарапала, словно злая баба за хреновую одноразовую ночь!
– Ничего, сейчас жена-то добавит! – успокоил подводника Сэм: – Что-то здорово повезло! Как бы расплатиться не пришлось! – сомневался вдруг ставший суеверным Волынский.
Вилку выправить до конца не удалось, фару вывести в диаметраль – тоже, колеса попинали, но толку было мало. Поэтому вести мотоцикл пришлось с трудом. Руль постоянно воротило в сторону. Он вихлял по дороге, как женщина не очень тяжелого поведения на пути в ванную комнату. К середине ночи дотащились до развилки, сделали крюк до КПП флотилии АПЛ, где и тепло расстались с попутчиком. Фляжку он свою все-таки допил – боролся с последствиями стресса.
Сэму стало жарко от борьбы с железным зверем, ставшим таким своенравным.
А вот и шлагбаум тыловой заставы! Передохнув и выпив чаю у знакомых пограничников, Волынский поехал к Ефимовке. Утренние морозы уже сковали выпавший снег и колея дороги стала колом. Колея-то была глубиной в метра полтора! Её продавили в глине тяжеленные «Кразы» да «Камазы». Любой «Жигуль», даже «УАЗ» на ней повесился бы без замечаний и всяких шансов.
И тут Волынский еще раз порадовался и поздравил себя с покупкой Боливара!
Он вытащил колесо коляски на гребень колеи, а многострадальное, кривое, как бумеранг, переднее колесо вставил в колею! И всё! Поехал, милый, как по рельсам! Класс!
Через час на КПП Ефимовской бойцы увидели движущийся сугроб, а верхом на сугробе – снеговика, который орал, махал рукой и грязно ругался на непонятливых вахтенных!
Разобрались. Позвонили дежурному – тот уже выбежал встречать Сэма к казарме. Оказывается, командир еще с вечера приказал держать для Волынского натопленную баню, горячий чай и ужин. Заботился! Он тоже не из книжки знал о зимней дороге…
Волынский с облегчением сдал родному дежурному пистолет и чемодан с документами, проверил, как тот их запер и сделал положенные записи. Словно десять пудов вериг с себя снял! И сразу же пошел в баню, раздеваясь на ходу, плюя на все приличия!
Сэм смыл с себя минимум пуд грязи и пота, сбросил провонявшуюся запахами дальней дороги, промерзшую, как заброшенное жилье, походную одежду в угол холодного коридора, выпил чаю и рухнул спать. Как убитый.
Утром его дважды пытались разбудить – для доклада командиру, потом звонил волновавшийся, слегка обиженный Ерушников. Ага, щас! Будили! Как же! С тем же успехом можно было будить и боксерскую грушу!