Страница 31 из 56
— И вы его за это так и не простили? — спросила Элин.
— С чего вы взяли? — удивился Снейп. — Профессор Слагхорн проделал огромную работу, премия была получена им вполне заслуженно. Более того, он никогда и не скрывал, что именно мой вопрос навел его на мысль начать исследования в этой области. Он часто рассказывал об этом случае на уроках, приводя его качестве примера того, что в зельеварении нельзя забывать о мелочах. Я был даже приглашен в его клуб и познакомился с руководством гильдии алхимиков... Впрочем, это уже другая история.
Снейп взмахнул палочкой, разом очистив кучу грязных котлов.
— Отработка окончена. Вы двое свободны, — сказал он Гарри и Джинни. — Мисс Олсен, задержитесь ненадолго.
[18] Джордж Рипли (1415 — 1490) — известный английский алхимик.
Снейп в задумчивости мерил шагами кабинет, машинально вертя в руках палочку.
— Обычно этот вопрос задают деканы на пятом курсе, — сказал он наконец. — Но все же, мисс Олсен, какую профессию вы намерены избрать?
— Я еще не определилась окончательно, — пожала плечами Элин. — Пока не поступила в Хогвартс, хотела стать адвокатом, как мама, но, к сожалению, в Хогвартсе не учат юриспруденцию.
— У школы договор с американским Институтом салемских ведьм, — ответил Снейп, — там есть отдельный курс британского права. Но мне казалось, что у вас более естественнонаучный склад ума.
— Это лишь один из вариантов, — кивнула Элин. — Сейчас меня больше привлекает конструирование заклинаний и артефактов.
Ей показалось, что Снейп немного разочарован ответом.
— В таком случае, зачем вам зельеварение? — несколько раздраженно спросил он. — Для выбранных вами профессий нужны нумерология и руны.
— Не только они, — возразила Элин. — Я не хочу создавать ширпотреб для Косого переулка, я хочу большего. У маглов самые значительные открытия сейчас совершаются на стыке наук, у волшебников же знания до сих пор очень сильно обособлены. Не полностью, конечно, та же нумерология связана с рунами, а астрология нужна вообще везде, но это капля в море. Я же не хочу быть только зельеваром или только заклинателем, я хочу создать что-то, для чего будет нужна и нумерология, и руны, и зелья, и трансфигурация... Правда, с ней у меня беда, но я думаю, что справлюсь. И магловские науки тоже! В зельеварении учитывается обычная химия, так почему же в трансфигурации не обращают внимания на законы физики? Поэтому ваш предмет очень важен для меня, профессор. Не говоря уже о том, что он просто интересный.
— Понятно, — Снейп перестал вышагивать вдоль доски, опустился в свое кресло и прикрыл глаза. — И вы уверены, что до вас никто не додумался до того, чтобы совместить несколько волшебных наук?
— Даже если и додумался, что с того? Там же поле непаханное, тем для исследований на десяток жизней хватит...
— Понятно, — повторил Снейп. — Хорошо, мисс Олсен, вы можете идти.
Уже стоя возле двери, Элин повернулась и с усмешкой посмотрела на профессора.
— Вы ведь до сих пор злитесь на Слагхорна, — утвердительно произнесла она. — Не за то, что он получил всю славу, а за то, что сделал работу без вас. Не так ли?
— Почему вы так думаете, мисс Олсен? — спросил Снейп, не открывая глаз.
— Потому что я бы точно злилась... — засмеялась она. — Доброй ночи, профессор.
— Никогда бы не подумала, что Снейп может досрочно прекратить отработку, — сказала Джинни, когда Элин вышла из кабинета зельеварения. — Как ты это делаешь?
— Не знаю, — пожала плечами Элин. — Может быть, все дело в том, что я отношусь к нему как к мастеру, а не как к ужасу подземелий. А может быть, он просто понимает, что я никогда не буду злоупотреблять его отношением к себе. Или просто в моем личном обаянии... О, добрый вечер, профессор Люпин! Как ваше здоровье?
Профессор был бледен и слегка пошатывался, но на его лице играла довольная улыбка.
— Намного лучше, — ответил он. — Мне повезло работать с таким мастером, как профессор Снейп, его лекарство очень помогает... Вот, пришел сдавать стеклотару.
Он слегка качнул в руке полную пустых склянок сетку, отчего на какое-то мгновенье стал похож на советского алкоголика, идущего в пункт приема бутылок.
— Я слышал, сегодня он меня замещал? Ну и как прошло занятие?
— Ужасно! — поморщился Гарри. — Профессор Снейп задал нам шесть футов про оборотней, представляете? Хотя они в самом конце учебника.
— Он и нам тоже про оборотней рассказывал, — подтвердила Джинни. — Мы еще удивлялись, зачем нам это, их ведь проходят на третьем курсе.
— А мне понравилось, — задумчиво сказала Элин. — За время занятия профессор трижды обозвал авторов учебника некомпетентными идиотами и показал нам заклинание Лупус Фригидус. Правда, оно очень сложное...
— Я знаю это заклинание, — серьезно произнес Люпин. — Его придумали менее двадцати лет назад, оно не входит в перечень обязательных при подготовке к СОВ и ЖАБА, поэтому его нет в учебнике. К сожалению, министерская комиссия слишком консервативна в таких вопросах... Но профессор Снейп прав, Лупус Фригидус действительно отлично справляется с оборотнями. Я и сам однажды в этом убедился.
6 ноября 1993 года
С вечера пятницы небо затянуло тучами, и профессор Трелони торжественно провозгласила, что матч Гриффиндора со Слизерином пройдет при грозе и штормовом ветре. Поскольку вся школа точно знала, что профессор тайно слушает передаваемые по радио прогнозы погоды при помощи единственного работающего в Хогвартсе детекторного радиоприемника,[19] привезенного маглорожденным студентом еще в двадцатые годы, предсказанию поверили.
Разумеется, защищать зрителей от дождя никто и не думал. Преподаватели считали, что трудности закаляют характер и стимулируют волю к самостоятельной учебе. Студентов просто-напросто ставили перед выбором — или ты мокнешь под ледяным дождем, или учишься колдовать. И что характерно, даже самые ленивые и бесталанные студенты в таких условиях совершенно добровольно выбирали учебу.
Накануне матча, сразу после окончания занятий, все столы и диваны в гостиной Пуффендуя были сдвинуты к стенам, а в середине комнаты был разложен подаренный Филчем старый тент. Прошлой осенью Гарри с друзьями кое-как залатали прорехи, но за год магия рассеялась, и теперь несколько семикурсников, сверяясь с записями и поминутно вспоминая интимные части тела Мерлина и Морганы, накладывали на ветхую ткань чары ремонта, укрепления и расширения пространства.
Результат превзошел все ожидания. Три других факультета могли сколько угодно обзывать пуффендуйцев растяпами и неженками, но факт заключался в том, что растяпы наслаждались игрой, сидя на своей трибуне в сухости и комфорте, в то время как все остальные были больше озабочены удержанием рвущихся под порывами ветра защитных куполов или зачарованных зонтиков, нежели тем, что происходило на поле.
А полюбоваться там было на что! Хотя потоки льющейся с неба воды и мешали рассмотреть детали, но было понятно, что накачанные Вудом гриффиндорцы буквально разорвали защиту противника. Преимущество в скорости, к которому привыкли слизеринцы за два года, при такой погоде работало плохо, и на первый план вышла поражающая воображение слаженность действий гриффиндорских охотниц. Девушки перекидывали друг другу квоффл практически вслепую, просто зная, что партнер находится именно там, где он должен быть.
Разрыв в счете все увеличивался, и поскольку заметить снитч в такую погоду было очень сложно, можно было предположить, что Гриффиндор победит с очень большим преимуществом.
Впрочем, Гарри в этот раз мало волновал счет. Чжоу Чанг сидела на трибуне между ним и Седриком, и так как места под навесом было не очень много, Гарри совершенно естественно оказался прижат к боку девушки. Отстраниться от нее он не мог, даже если бы и захотел — с другой стороны его подпирала Мариэтта Эджкомб, неизвестно зачем припершаяся на пуффендуйскую трибуну (ах да, ее же пригласила Чжоу из-за Седрика... Но почему она села далеко от него? Стесняется, что ли?)