Страница 25 из 56
Гарри попытался колдовать, но поскольку ни одна из двух Чжоу не обременяла себя одеждой (впрочем, как и сам Гарри), сделать это было немножко затруднительно.
— Ты все делаешь не так, — произнесли девушки, тесно прижимаясь к нему бедрами. — Не волнуйся, мы покажем, как надо...
Колдовать они его, правда, так и не научили, но все равно, это было волшебно.
На расстеленной на директорском столе карте вспыхнула очередная точка, и Дамблдор удовлетворенно кивнул. Южная Албания, ну конечно. Когда-то там скрывался Герпий Гнусный, чье тайное убежище нашел Том Риддл во время одного из своих путешествий, и Дамблдор давно подозревал, что именно туда бежал дух Тома тринадцать лет назад. Теперь же, благодаря наложенному на Петтигрю следящему заклинанию, ему стало известно точное местоположение убежища.
Точка на карте замерцала и погасла — вероятно, сработали защитные барьеры, наложенные Герпием и воссозданные Томом. Но это было уже неважно. План сработал, Блэк и Петтигрю, не подозревая об этом, отлично сыграли отведенные им роли, и теперь Дамблдору нужно было решить, как использовать полученную информацию. Имей он дело с обычным духом, он бы немедленно направился в Албанию и провел бы там ритуал упокоения. Но Том — не просто неупокоенный дух, и если подозрения директора насчет нескольких крестражей верны... И если один из крестражей — Гарри...
Дамблдор не мог так рисковать.
========== Глава 6. Любовь и кролики ==========
16 октября 1993 года
Несмотря на столь бурное начало учебного года, дальнейшая жизнь в Хогвартсе протекала достаточно спокойно. Хагрид вышел из запоя и вернулся к преподаванию, правда, теперь на его уроках ученики занимались исключительно мурлокомлями и флоббер-червями. Уход за магическими существами стал самым скучным предметом в школе (уроки профессора Бинса шли вне конкурса), зато профессор Люпин каждый раз радовал студентов все новыми и новыми находками. После боггартов были красные колпаки, докси, водяные и, по многочисленным заявкам, даже корнуольские пикси. Как оказалось, для борьбы с этими мелкими вредителями действительно существовало специальное заклинание «Пескипикси Пестерноми», но его секрет заключался в том, что сначала надо было окружить себя щитом, в противном случае почуявшие угрозу пикси могли атаковать незадачливого волшебника и не дать ему закончить заклинание.
К огромному огорчению Гарри, из боевых заклинаний профессор Люпин согласился показать третьекурсникам лишь Экспеллиармус и Протего. Более серьезным вещам он учил только пятый и седьмой курсы, которым в этом году надо было сдавать СОВ и ЖАБА.
— У вас еще будет время, чтобы подготовиться к министерским экзаменам, — пояснил он на одном из занятий. — Моя задача сейчас — постараться за год наверстать то, что было упущено за несколько предыдущих лет.
— А в конце года вы от нас уйдете? — огорченно спросила Ханна Аббот.
— Увы, — развел руками профессор, — но от меня это не зависит. С тех пор, как профессор Дамблдор отказал Волдеморту в должности, еще никому не удавалось преподавать защиту больше года. Но в утешение могу сказать, что в следующем году вас будет учить настоящий специалист в боевой магии.
«Не боится называть псевдоним Тома Риддла, — записала в своем блокноте Элин. — Заранее знает, что уйдет в конце года, и не скрывает этого».
Большинство студентов (особенно те, кто посещал уроки прорицаний) сходилось во мнении, что профессор Люпин попросту не доживет до конца года. Близнецы Уизли даже начали принимать ставки на то, когда именно профессор защиты покинет школу. Действительно, его самочувствие, вроде бы пошедшее на поправку, к концу месяца снова ухудшилось, так что тридцатого сентября он даже был вынужден отменить занятия, и вместо защиты всему третьему курсу пришлось два часа слушать безумно интересную (по мнению Элин и Гермионы) и безумно скучную (по мнению нормальных людей) лекцию Снейпа о ликантропном зелье.[14]
Шестнадцатого октября, как и предсказывала Трелони, случилось то, чего больше всего опасалась Лаванда Браун: ее кролик Пушистик сбежал из клетки и попал прямо в зубы лисы.
— Но ведь это не имеет смысла! — недоумевала Гермиона. — Профессор Трелони даже не смогла правильно предсказать день недели, она сказала про «пятницу, шестнадцатое», а сегодня суббота.
— Пушистик у-у-умер в пятницу, а письмо пришло сего-о-одня, — плакала Лаванда. — Она зна-а-ала...
Гермиона попыталась возразить, но Элин приложила палец к губам и отвела подругу подальше.
— Не вздумай ее разубеждать, — строго сказала она, убедившись, что ее никто не слышит. — Никто не обратил внимания, что профессор назвала дату и день недели, но не назвала год. Шестнадцатое октября придется на пятницу только в девяносто девятом, и если Лаванда это поймет, она много лет будет жить в страхе, опасаясь роковой даты. Пусть лучше думает, что несчастье уже случилось, тогда есть шанс, что именно так и окажется.
— Но это же непроверяемая гипотеза! — возмущалась Гермиона. — Получается, что люди сами себя убеждают в том, что предсказание сбылось. Это какая-то антинаучная ерунда! Наука оперирует проверяемыми фактами...
— Проверяемый факт в том, что будущее можно увидеть, — возразила Элин. — Надо просто понять, как.
[14] Научное название болезни Люпина — «ликантропия», от греческого λυκάνθρωπος (ликантропос), волкочеловек.
31 октября 1993 года
По установившейся много веков назад традиции, первый выход в Хогсмид происходил в последнее воскресенье октября, которое в 1993 году совпало с Хэллоуином. В маленьком школьном мирке, лишенном большинства привычных развлечений, это событие каждый раз вызывало повышенный интерес, и с самого начала месяца по Хогвартсу начали расползаться сплетни о том, кто кого пригласил и с какого раза было получено согласие. Кое-кто даже заключал пари о том, будет ли та или иная пара держаться за руки, и если да, то сколько времени она погуляет по деревне перед тем, как зайти в кафе мадам Паддифут. Немного понаблюдав за этим безумием, Элин, кажется, начала понимать, почему в «Ежедневном пророке» столько места уделялось светской хронике. Взрослые волшебники просто-напросто повторяли усвоенные в школе шаблоны поведения.
Еще первого сентября Гарри твердо решил, что обязательно пригласит на прогулку Чжоу Чанг. Но нельзя же просто так взять и подойти к девушке с предложением! Что, если она откажет? Что, если у нее уже есть парень? Поэтому Гарри решил сперва понаблюдать за Чжоу, просто для того, чтобы убедиться, что она ни с кем не встречается. Правда, сделать это было не так просто — они могли видеться только в Большом зале, в библиотеке, да изредка — в школьном дворе, куда студенты выходили в свободное время.
Чжоу оказалась довольно общительной девушкой, каждый раз, когда Гарри ее видел, ее окружали подружки. Иногда к компании присоединялись и парни, чаще всего — Седрик Диггори, про которого Гарри даже решил, что тот влюбился в одну из подружек Чжоу. Но, к счастью, Гарри ни разу не замечал, чтобы его избранница проводила время с кем-то наедине.
Итак, Чжоу Чанг была свободна, оставалось решить, как именно ее лучше пригласить. «Случайно» столкнуться в коридоре, завести разговор о пустяках и между делом упомянуть о Хогсмиде? Но тогда она может решить, что Гарри просто приглашает ее из вежливости... Или, наоборот, целенаправленно подойти и пригласить? Но как это сделать, если Чжоу никогда не бывает одна? Не приглашать же девушку на глазах ее подруг, которые тут же начнут над ним смеяться? И потом, нельзя сразу же говорить «пошли со мной в Хогсмид», сперва надо обменяться хотя бы парой фраз. А о чем с ней говорить? О квиддиче — несвоевременно, о погоде — банально, об учебе... Гарри не знал, что он может сказать девушке, которая на год старше его и уже прошла все, что он сейчас учит.
Промаявшись почти месяц, Гарри, наконец, выработал идеальный, как ему казалось, план: он не будет приглашать Чжоу напрямую, а просто подождет ее у дверей холла и заговорит, когда она будет выходить из школы. Будет вполне естественно, что они, беседуя, дойдут до Хогсмида, и таким образом все получится как бы само собой.