Золото и Сталь

«Со всеми не сладить. Прикажи княжич, никто из них за неё не встанет, ему подчинятся».

Пришлось-таки сесть на коня, а то ещё матери скажет, а с нею шутить нельзя.

— Не стану я в четырёх стенах сидеть, — пробурчала Яра едва слышно, стараясь не думать, что сидит в объятиях мужчины и двинуться не может.

— Станешь. Лично прослежу. Что тебя дёрнуло вообще кулаки распускать? Это тебе не родная деревня, здесь всякого сброда полно, окружили бы да наказали, как вздумается. Хорошо хоть охрану додумалась с собою взять.

— Они сами увязались. Мать им велела.

— Надо будет наградить их тогда.

— Да делай, что хочешь. — Ярославе обидно было, доселе только родителям позволяла её журить да наказывать, а тут слабину дала. И что с того, что он княжич? Обычный себе мужик, только одет богаче. С чего бы ей ему подчиняться? Только спорить почему-то не хотелось больше.

***

Ярослава хотела сбежать из терема следующим же утром, да Ратибор, как на зло, всё матери рассказал, и та снова приставила к ней охрану, теперь уже навечно, наверное. Мирослава, над сестрой только посмеивалась и днями пропадала с Маленой в саду или на дворе — Белояра выглядывала. И чего ей вздумалось под мужика-то стелиться? Можно подумать, что в жизни делать больше нечего, кроме как замуж выйти да детей рожать. От скуки Яру спасло лишь то, что князь всем двором на охоту выехать задумал. Тут уж толку не было запирать её, лучше на виду держать, чем одну оставить.

Пока дружинники в лесу место под лагерь готовили, Яра отправилась с матерью да дядьками Тихомиром и Марибором звериные тропы разведать. В лесу она чувствовала себя на своём месте. Будто дикий зверь, шла по следу дичи, наперегонки с Серым поживу вынюхивая. Странно, что он за нею увязался, хозяин-то в лагере остался. Ну, да и ладно, с ним как-то спокойнее.

Когда вышли на след матёрого кабана, к ним и Светозар с дружиной присоединился, тогда уж и потеха началась. Ярослава с жутким оскалом скакала, чуть ли не впереди всех, почти не глядя, чувствовала, куда перепуганный кабанчик побежал.

Княжич и поверить не мог, что перед ним та самая девица, что несколько дней назад на пиру отплясывала, глазками по сторонам стреляя. Ещё пуще желание в его сердце разгоралось. Казалось, будто не за кабаном они всей дружиной гоняться, а он за Ярославой угнаться пытается.

— Ату его! К опушке гони! Окружай! — раздавалось вокруг, будто музыкой диковинной слух лаская.

Жар погони стремился по жилам Ярославы, сердце в груди боевым барабаном колотилось. Вот она — жизнь, борьба. В тереме у прялки такого никогда не будет, просто не может оно так же душу волновать.

«А Мирослава — дура, от такого веселья отказалась».

Младшая тем временем совсем другим занята была. Ей не хотелось сегодня по лесу за дичью гоняться, и Белояр, как оказалось, тоже любил больше спокойно где-то посидеть, наслаждаясь прохладой в тени деревьев. Они долго гуляли среди вековых дубов и присели на поваленное дерево у края ясной полянки. Так мирно и красиво там было, что Мирослава невольно улыбнулась. Хотя, возможно, тому причиной было, что не одна она сейчас гуляла, а беседовала с Белояром. Он ей давно нравился, с тех пор ещё, как вместе с отцом гостил у них, два года тому назад. Она, если честно, только потому и обрадовалась поездке в Новгород, что там могла снова с ним повидаться. Лучик света, пробиваясь сквозь листву, играл в его тёмных волосах, освещал добрые лазоревые глаза. Мира поймала себя на мысли, что ни с кем доселе ей не было так спокойно и безопасно. А как он целовал её, прямо сердце сжималось и отчаянно не хотело чтоб он её отпускал.

И молодцу всласть было рядом с нею быть. И плевать, что всю охоту пропустил. Видеть её милое лицо, мечтательные искорки в глазах, когда она восхищалась каждой бабочкой, было стократ приятнее. Ему всегда такие нежные девушки нравились, а Мирослава пуще всех к сердцу легла. Он уже подумывал к Радогору со сватами собираться.

В их мирный островок ворвались приближающиеся крики охотников.

— Давай, догоняй его!

На полянку прямо перед ними выскочил тот самый кабанчик, за которым дружина всё утро уже гонялась. Озверевший от страха он бросился прямо в сторону деревьев, где они сидели. Парень и опомниться не успел, когда Мира схватила его копьё и одним броском борову промеж глаз всадила. Туша мёртвого уже зверя прокатилась по земле, взрывая рыхлый дёрн, и остановилась в нескольких пядях от ног девушки. Белояру показалось, что сердце его вдруг сорвалось и в пропасть ухнуло. Мигом позже из-за деревьев вылетела разъярённая Ярослава.

— Мирка! Это мой боров был!

— Был твой, стал мой, — дерзко усмехнулась младшая. — Что ж мне было, ждать пока он меня по деревьям раскидает?

— Вечно ты у меня всё воруешь! — закричала Яра, спешиваясь и напирая на сестру.

— Да больно надо оно мне! — ничуть не смутившись, отвечала Мира. — Кто ж тебя заставлял его ко мне гнать?

— Да кто ж знал, что ты тут засела, чтоб мою добычу себе присвоить?!

Белояр, ошеломлённый такой переменой в своей нежной голубке, не заметил, как Ратибор рядом с ним появился. Оба теперь оторопело смотрели на разыгравшуюся перебранку.

— Вот тебе и кроткая… — только и смог выдохнуть княжич.

— Эй, чего разорались, как сороки? — выехала на поляну Злата.

— Ты про меня там что ли? — появился вслед за нею бывший десятник. Оглядел полянку и присвистнул, — хороша добыча, кто его так?

— Мира! — Ярослава, чуть не полыхала от злости. — Я эту зверюгу полдня гоняла, а она взяла да прикончила!

— Умница, — улыбнулся Сорока.

Яра с досады пнула тушу мёртвого зверя и, вспрыгнув на коня, помчалась в лагерь.

Златояра с Радогором вздохнули одновременно и переглянулись, без слов друг друга понимая. Только один способ теперь был сестриц помирить. Свели их вместе и наказали того кабанчика вместе разделывать.

Мира всегда спокойней да благоразумней была — взяла нож и молча за работу принялась. Ярослава поглядела на неё недовольно и рядом стала. Не позволять же сестре такую дичь испортить. Все вокруг заворожёно следили за их работой, так слаженно и ловко они это делали, и всё без звука, будто им и слов не нужно было, чтоб друг друга понимать.

— Удивительные дочки у тебя Радогор, — Светозар присел рядом с ним на бревно у костра. — И красивые, и сильные, на зависть прям.

— Обе в мать пошли. Я думал, младшая на меня больше походит — спокойная, будто реченька, ан нет, и река порой из берегов выходит. Неудержимые обе, златиным огнём вскормленные.

— Вот бы в невестки одну такую…

— Княже?

— Что? Ты только глянь, как сынок мой на них смотрит, не знаю, правда, на которую. И Белояр там же. Сидят оба как коты перед рыбной лавкой. Неужто ты думал, что девочек твоих в столице не сцапает никто? Не удивлюсь, если ещё с дюжину молодцев на них засматриваются, да подойти боятся.

— Так сразу и поженим? — Радогор задумчиво огладил посеребрённую бороду.

— А чего ждать?

— Эх, не простые у меня девки, сам сказал, по отцовскому слову замуж не пойдут. Дай им время, пусть сами за себя решат, а мы уж дальше всё сладим.

— По рукам, — в мыслях Светозар уже лелеял надежду золотоволосых внуков вскоре на руках покачать. Он своего сына знал, коль положил глаз на что, обязательно своего добьётся.

Дружинники, как насытились свежей дичью, решили сноровкой своей похвастаться. У большого костра целое поле для кулачного боя образовалось. Ратибор с Белояром, в свою очередь, тоже покрасоваться решили — рубахи скинули, сам-на-сам вышли. То-то свист да гомон поднялся. А ну, кто кого? Оба однажды во главе княжьего войска станут, оба под командой Сороки учились. И бывший десятник тут как тут был.

— Вот же бездари, оба! — подзадоривал их криками наставник. — Ратибор, живее двигайся! Белояр, резче бей, не девица перед тобой!

Парни бились, словно волки, никому до их мастерства не дотянуться было, а Сороке всё не так — он хотел видеть их лучшими воинам княжества, ещё лучше, чем они уже стали, ибо нет для учителя большей награды, чем видеть, что ученик его во всём превзошёл. Так и не узнали парни, кто из них сильнее, потому что равны во всём, потому что, словно братья, знали друг друга, как облупленных. Ушли с площадки, друг друга поддерживая, кровь и пот с лиц утирая.