Майя

»Люди добрые, бегите, облава!»- разорвал в клочья праздничную атмосферу и все заметались кто- куда. Майя, пытаясь удрать, бросилась бежать по переулку, ведущему в церковь, но не тут то было. Немцы и полицаи плотным кольцом окружили село, хватали всех подряд, выгоняли прикладами людей из домов и, собрав на сельской площади, стали отбирать молодых и сильных, затем построили отобранных в колонну и, словно скот, погнали на железнодорожную станцию. Майя услышала напутствие смотревшей на неё сгорбленной Горпины:

»Береги себя, доченька!» и с горечью вспомнила слова старика с торжка о том, как Советские войска погонят немцев с нашей земли, но пока происходило обратное- немцы гнали советских жителей с их исконных земель в неволю, на работу в Германию. Она шла в толпе, таких же, как она, понурых, одетых кто в чём, людей, гонимых в безрадостную неизвестность, непомерная безнадёжность и тоска вновь охватили её душу, а в голове билось то с жалостью к себе, то совсем обескураженно:

«Когда же этим хождениям по мукам наступит конец? Как по дурному всё получилось. Увидит ли она когда- нибудь Дусю и малышей? Как они там без неё?» Улыбающееся, открытое лицо Евдокии, обнимающей Лею и Милю, возникло перед ней и горькие слезы в очередной раз потекли по щекам, как и у многих других, идущих рядом. Таким был этот, ещё один день из её жизни, вновь изменивший всё.

Глава 5 Остарбайтеры.

Ещё в феврале 1942 года управление военной экономики при германском главном командовании сухопутных сил, под грифом

»Совершенно секретно», подготовило меморандум о проблемах народного хозяйства рейха, в котором были приведены выдержки из доклада доктора Мансфельда:

»Сегодняшние трудности с применением рабочей силы не возникли бы, если бы мы вовремя приняли решение о широкомасштабном использовании русских военнопленных. В нашем распоряжении было 3,9 миллиона русских, из которых сейчас пригоден лишь 1,1 млн. Только с ноября 1941 года по январь 1942 года умерло 500 000 русских.» Пленные советские солдаты и офицеры, зачастую содержались в немецких лагерях под открытым небом или в вырытых землянках, дощатых бараках. Многие из них погибли от истощения, голода, холода, всевозможных болезней и без всякой медицинской помощи.

Столь затянувшаяся война, потребовавшая от Вермахта огромное количество солдат, отобрала у немецкой экономики столько же рабочих рук и их заменили 2 млн. выживших военнопленных и угнанной в рабство дешёвой рабочей силой, состоящей из жителей оккупированных территорий. Из Советского Союза по «Программе трудоиспользования« Эрнеста »Фрица» Заукеля были вывезены в Германию более 6 миллионов людей, только гражданского населения, из них почти половина из Украины. Среди всей этой массы гонимых, как песчинка в огромной дюне, затерялась одинокая Майя.

На станции, пригнанную колонну без лишних церемоний затолкали в вагоны для перевозки скота. В угол вагона солдат занёс старую выварку вместо туалета, но женщины и девочки стеснялись в присутствии мужчин справлять в неё нужду и терпели длинные перегоны до следующей остановки. Вонь стояла неимоверная, люди были так плотно прижаты друг к другу, словно селёдки в бочке, падать было некуда. Какой-то мужичок, пытаясь приободрить остальных, всё разглагольствовал о том, что всю жизнь мечтал посмотреть мир, да денег не имел, а тут на тебе, бесплатная оказия подвернулась, всё шутил, что в такой тесноте от стоявших морозов согреваться куда веселее. На редких остановках кормили жидкой баландой, в которой иногда попадался кусочек красной свеклы или тоненький листик капусты. От длительного стояния немели ноги, перестук вагонных колёс убаюкивал и многие, так и засыпали, стоя в этом колышущемся море шапок и платков, повиснув друг на друге.

Вскоре этап прибыл в третий рейх, а затем в пункт назначения, так по воле судьбы Майя оказалась в Баварии. Она хорошо помнила, как ещё до пакта с Германией, в советской прессе широко обсуждалось, что именно здесь, в Баварии, зародился нацизм. Отсюда всё и началось, с Мюнхенской пивной « Хофбройхаус», где 24.02.20 года Гитлер предложил переименовать Немецкую рабочую партию в Национал- социалистическую. Как невинно это выглядело: столы, заставленные тарелками с тушеной капустой и свиными сосисками, льющееся рекой пиво, под распевание народных напевов, а затем «Пивной путч» вылившийся в дикую пляску озверевших бесов.

Всю массу людей разместили в предварительном лагере. Он выполнял роль распределительно- сортировочного пункта. Из близ-расположенного здания вышли две женщины в окружении нескольких солдат. Одна из них, немка, фрау средних лет, одетая в гражданское, стала, что- то объяснять, вторая, заискивая перед ней, переводить. Фрау, неторопливо, отобрала среди вновь прибывших двадцать девушек, в том числе Майю, и приказала следовать за ней в здание из которого вышла. Здесь всем заправляла молодая гестаповка, фройлен Шульц. Девушкам приказали раздеться, помыться, затем каждую осмотрел врач. Фрау с переводчицей раздали, трясущимся от холода, девчатам цветастые вискозные платья и обувь. Выстроив всех в две шеренги, вышагивая между ними, фройлен Шульц произвела смотр и стала назидательно объяснять им их предназначение:

»Вам выпала большая удача, не горбатиться в шахте, а ублажать доблестных солдатов рейха получивших заслуженный отпуск за совершенные ими подвиги. Будьте с ними милы и благосклонны, не перечьте, много улыбайтесь.»

Когда переводчица закончила переводить, стоявшая во второй шеренге девушка возмутилась:

«Мы не солдатские подстилки, нас сюда привезли на работу, а не в бордель! Вы не имеете права нас принуждать!»

«Кто это сказал? Два шага вперёд, я объясню тебе твои права.»- холодно процедила сквозь зубы Шульц и стала стегать подошедшую девушку, непонятно откуда взявшимся, хлыстом. От ударов её лицо вмиг распухло и красно- багровые рубцы покрыли оголённые руки и ноги.

«Кто - нибудь ещё хочет, чтобы ему зачитали его права?» - ядовито- угрожающе поинтересовалась Шульц, похлопывая сложенным хлыстом по руке. Гнетущее ощущение обречённости, усугубил приход важного чина. Увидев вошедшего, Шульц сразу преобразилась в улыбающуюся, кокетливую девицу, и, забегав перед ним на цыпочках, льстиво приветствовала его.

«Я вижу, фройляйн, что вы уже отобрали новеньких, славно. Это именно то свежее мясо, которое так нравится моим парням, но думаю вы догадываетесь, что мой вкус остался прежним»- сказал гестаповец игриво поглаживая Шульц по выпяченному заду, на что последняя издала странное ржание, словно кобыла перед случкой.

Но в этот раз нам понадобится меньшее количество особей»- уточнил немец и стал расхаживать между девушками разглядывая их. Майя стояла уныло, уткнувшись взглядом в пол, но подняв глаза на фашиста, от страха чуть не упала в обморок, узнав в нём, всё того же, офицера с блеклыми глазами, с которым встречалась в Бабьем Яру. Её сердце колотилось так, будто собралось вырваться наружу и голову разрывал поток, панически мчащихся одна за другой, мыслей:

«Прошло полтора года, я изменилась, повзрослела, у меня выросла коса. Неужели узнает?! «- в ужасе спрашивала она себя, а в висках продолжало биться: