Страница 22 из 43
– А я бы яйца оторвал тому юмористу, который яйца у мужчин наружу выставил! – вдруг заговорил зло и серьезно генетик Дорфман. – Вот это, действительно, полный придурок! Моделировал воина, а яйца наружу вывел! Чтобы все, кому не лень, ногами по ним херачили!
Тут, не выдержав, стали дико ржать даже охранники. Офис наполнился гоготом. У магистра слезы потекли из глаз, и он было двинулся в сторону туалета.
– Вы кого критикуете, Дорфман? – утирая слезы, на ходу прохрипел он. – Да у них, скорее всего, нету никаких яиц. Что там у них, вообще непонятно.
– Вы зря не опасаетесь этих ребят! – смеясь, добавил Хайслер. – Они прилетят, закачают вам генетику аллигатора. Придется вас в пойму Амазонки отправлять.
В ответ на реплику раздались новые взрывы смеха; Дорфман, кашляя и давясь дымом, смеялся тоже.
– Мы будем навещать вас, Дорфман, – хохотал Балнемур. – Пополнять знания о водной фауне Амазонки…
– Тогда я Балнемура точно укушу за правое яйцо! – заметил Дорфман. – За то, что зарплату мне не повышал… В мою бытность человеком.
– Дались вам эти яйца, Дорфман! – усмехнулся доктор Хайслер. – У вас тут какая-то подавленная проблема.
Магистр, стоя в дверях, поднял указательный палец:
– Вот, Джессен, примите к сведению! Социальную гармонию надо строить дальновидно!
Магистр вернулся минут через пять, когда все успокоились. Хайслер молча разливал кофе из заварочного автомата по чашечкам.
– Так, ребята, все, – заговорил спокойно магистр. – Мне надо ехать. Я думаю, что идея насчет умных кукол неплохая. Это компромиссная может быть ситуация. Женщина вроде бы есть, и ее как бы нету… Давайте, подумайте. И я подумаю. Я напишу свой доклад и вам представлю. Встретимся тогда еще раз. Мне нравится, что вы люди раскованные, нормальные. Ученые должны быть такими, а не сухарями. Сухарики не рождают идей. У русских, я думаю, потому много идей, что они по природе хохмачи. У них всегда в обиходе поговорки всякие, анекдоты.
– И при этом нет более унылых людей, – заметил Хайслер. – Непонятно, как в них все это совмещается…
– Ну, давайте прощаться, – сказал магистр Виндинг-Бронс. – Думайте, ребята. Думайте. Времени остается не так уж много.
Вскоре магистр вновь мчался по абсолютно пустому шоссе к месту, где его уже поджидал желтый эксквайзер. Над горизонтом, вдали, там, где терялось, расплываясь, сверкание океана, появились черные тучи. Поднимался ветер; желтый мелкий песок уже носился пучками то там, то здесь; лобовое стекло джипа окатывало колючими волнами, производившими рваное, рассыпчатое шуршание.
Глава 9
У Маранова было ощущение, что он находится в центре зарождающегося тайфуна. Будто он, как великий йог, сидит в позе лотоса в центре футбольного поля, прямо на той точке, куда ставят мяч, а над ним с ужасающей скоростью начинает раскручиваться смерч. Он сидит, но уже вверх полетели какие-то бумаги, тряпки, башмаки, огрызки съеденных бараньих ног. Затем купюры, цветные флаэрсы; затем стали закручиваться люди, беспомощно барахтаясь в воздухе. Много, много людей – тысячи; затем полетели уже машины: сначала легковые, но потом и грузовики. Даже самолеты уже меняли курсы и неслись друг другу навстречу. А он все сидел в позе лотоса в центре поля, и ему все было безразлично. Весь мир летел к чертям, планета раскручивалась до безумной скорости, так что с нее стали отлетать куда-то облака, выплескиваться вода из океанов. А он все сидел… И только когда одуревшая от гонки Луна стала улетать прочь от Земли, а к ней уже начал приближаться какой-то большой объект типа Сатурна, он спохватился. Он встал, и Сатурн в его руках оказался просто мячом. Он достал шило и воткнул его в мяч. Тот резко сдулся, и тогда планета вдруг лопнула, разлетелась на ошметки. Наступили полная мгла и абсолютное беззвучие.
К нему подошел подозрительный тип в черной шляпе и врезал ему правой прямо в челюсть. От жуткой боли Маранов проснулся. Оказалось, что он ударился челюстью об стол, на котором лежала его голова.
– Черти чего! – прохрипел Маранов, поднимая голову от стола.
Компьютер давно работал в спящем режиме. Он нажал кнопку «enter». На мониторе сразу начали появляться лица кандидатов в команду. Отборщики прислали ему 120 анкет. С 55-тью Маранов разговаривал сам, по дистанционной видеосвязи. 44 он отобрал. Он быстро стал перебирать на мониторе досье одного, другого, третьего. Он не имел права ошибаться!
Степан Рыклин. Рост 194 см, вес 88. 25 лет. Образование среднее специальное. Родился – Муромцевский район Омской области. Учился в ДЮСШ, три года. Играл за омский «Газовик». Защитник. Отчислен за организацию драк на поле. Проходил по делу об изнасиловании. Вина не подтверждена. Живет один в собственной квартире. Работает: автосервис. Жестянщик. Не женат. Детей нет. Интересы: играет на соло-гитаре, для себя. Отношение к алкоголю: алкогольных срывов не замечено.
Игорь Нестерович. 186–79. 27 лет. Родился, живет и учится в Витебске, Белоруссия. Отслужил в армии. Занимался в футбольной секции при стадионе «Авангард».
Скоро, очень скоро здесь все должно было ожить и закипеть. Начнется основная работа.
День начался. Он включился. Каждый его день теперь был, словно плохо снятый, судорожный фильм с бешеным ритмом монтажа.
Вот прилетел айтишник. Важная персона, очень важная. Ведь нужны особые, новые технологии тренировок мозгов. Разговор короткий, летучий, но емкий.
– Объем большой. Вы делали ФИФА, стало быть, футбол знаете. Мы создаем клуб, новую команду. Хотим внести некие новации в систему подготовки. Хотим использовать современные технологии, психологические разработки.
– Каким образом?
– Вы играли сами в футбол?
– Играл.
– Смотрите. Вот нападающий получает мяч в центре штрафной. Что он видит угловым зрением? На него летит справа защитник, черный амбал. Что он еще видит перед собой? Перекошенную рожу вратаря! Что внизу? Ему метит ногой в кость рыжий бородатый стоппер. Справа летит к нему мяч. У него есть меньше секунды на то, чтобы понять, как нанести удар и куда.
– Ну и?
– Обычный человек не может решить столько задач за такое время. Например, оценить позицию вратаря и понять, что правый угол свободен, и что бить надо левой, причем шведкой. Задач много, а решить надо мгновенно. А что в голове у нападающего? А ничего! Он не успевает подумать. Он просто бьет по мячу в сторону ворот, наугад. И в девяти случаях из десяти – безрезультатно. Попадает во вратаря, в ногу защитника, мажет, пускает свечу.
– Я уже понял. Вы хотите иметь программу, которая вплавит ему в мозги автоматизм и. Чтобы он решал все за секунду. То есть, как автомат, находил лучшее решение. Вы хотите сделать такие тренажеры…
– Совершенно верно! Именно так! Свои программы для левого защитника. Свои – для центрфорварда. Свои – для правого хавбека. Свои – для центрального защитника. И так далее.
Длинноволосый задумался. Видя, что кабинет задымлен, закурил и сам, без спроса.
– Надо обработать очень много информации. Какие ситуации являются типовыми для каждого амплуа. Обсчитать эти ситуации, смастерить трехмерные модели. Анимировать. Создать групповые модели игры с разных ракурсов, с разных углов зрения… Объем большой. Без товарища не обойтись.
– Это еще не вся работа. Товарищей у вас может быть хоть десять. И денег вам заплатят больше, чем обычно. На порядок.
– А какая работа еще?
Во взгляде айтишника появилась зоркая заинтересованность.
– Смотрите. Есть разные схемы игры. Есть разные стили игры. Испанцы играют в один футбол, немцы в другой. Итальянцы в третий. Но всего стилей не так много. Меньше десяти. Но у команд есть свой почерк, у каждой свой.
– Понимаю. А что нужно?
Маранов подошел, сел напротив айтишника и, глядя прямо в упор, начал прессовать его вопросами:
– Вы можете сделать программу для команды роботов, которая играла бы то в один футбол, то в другой?
– Да это не проблема. Не понимаю, зачем это.