Страница 3 из 37
— А это еще кто? — недовольно бросает Полина, оценивающе осматривая меня. Я вытягиваюсь в струну, одергиваю юбку, готовясь еще раз представиться, но неожиданно за меня отвечает мужчина.
— Любовница моя, — сострил и доволен. Кидаю ошарашенный взгляд в сторону босса. — Спим мы с ней иногда, — скалится.
И что мне в этой ситуации делать? Оправдываться? Во весь рот кричать, что он бесстыже врет и издевается? Нет уж, еще ляпну чего не то, уволит. А я только устроилась в штат. Лучше промолчу, пусть развлекается пьяный урод, все равно наутро ничего не вспомнит.
Боковым зрением замечаю, что рыжая задумчиво на меня смотрит, потирая подбородок, разглядывает. И тут ее лицо резко меняется, губы растягиваются в хищной ухмылке. Она начинает звонко хихикать.
— Чего ржешь? — выдает брюнет. — Закрой рот, мешаешь, — но та блестит глазами от азарта.
— Идиот ты, Грановский, — злобно хмыкает. — Она же лесбиянка, в конторе все об этом знают. — Я возмущенно приоткрываю рот, а у нее лицо такое довольное, правда, ненадолго, потому что зеленоглазая зараза не теряется.
— Это мы с ней сказку придумали для офисных куриц, чтобы не ревновали и не беспокоили, — у меня глаза как два блюдца. Я в полном ауте от того, как легко и просто он на ходу лжет. А эти двое не успокаиваются, обсуждают меня без зазрения совести.
— Грановский, что ты несешь! — подпирает руками бока и чуть наклоняется вперед рыжая. — Я тебя с семи лет знаю, ты бы на подобный убогий экземпляр никогда не клюнул. Глеб, скажи, он снова меня разводит? — как ястреб смотрит на блондина. Тот теряется, не знает, на чью сторону податься — друга или девушки.
— Я не в курсе, — на выдохе выдавливает парень. — Герка девок меняет со скоростью света, я не успеваю их запоминать, — выкрутился, но Полина недовольна, обиженно выпячивает губу, пристально смотрит на своего ухажера, ожидая другого ответа. А тот молчит.
— Ну что ж, — брякает она, — если не хотите правду говорить, сама проверю, — срывается с места и направляется ко мне.
Остальное происходит словно в тумане. Вот она хватает меня за плечи и подтягивает к себе. Влипает в меня губами, да так сильно, словно рыба-чистильщик в аквариуме. В голове проносится «Что за фигня?» Я дергаюсь, но она держит мертвой хваткой. Во рту снова эта противная горечь. Дубль два. Да что ж за день-то такой! — Отпихиваю от себя эту дуру и начинаю брезгливо отплевываться, активно тру лицо ладонью, давлюсь.
— Вот сука! — выдает рыжая расстроенно. — И правда, нормальная, — а парни громко прыскают со смеху.
— Блядь… — матерюсь про себя. — Совсем обнаглели эти безбашенные москвичи. Возомнили себя пупом вселенной, что хотят, то и творят! Сейчас еще на гетеросексуальность проверять начнут по очереди. Нет уж, пусть лучше считают, что я по девочкам, так безопаснее. Лишь бы не лезли.
— Я лесбиянка, — слышу собственный писклявый голос и сама от себя в шоке. Откашливаюсь, подавившись отвратительной ложью, но другого выхода нет. — Но это не значит, что меня может слюнявить каждая встречная, — скрещиваю руки на груди, желая спрятаться от изумленных взглядов собеседников. От нервов во рту все пересыхает и горло першит. А Полина злобно меня сверлит взглядом — обижена.
Первым отмирает Грановский.
— Эй, конкурентка, — усмехается, — сюда иди, мне перевод с японского нужен, — а рыжая зло скрипит зубами.
А ты думала, что я от твоего слюнявого поцелуя сейчас запрыгаю на месте и в ладоши захлопаю? — Агрессивно кошусь на нее.
— Домой валите, — поворачивается босс к блондину, — и Польку забери, а то уже выбесила.
— Сам, кого хочешь, достанешь! — не теряется девушка, поднимая с дивана модную сумку. — Ночки, — посылает брюнету воздушный поцелуй, а блондина берет под руку.
— Гер, завтра на работе появлюсь в районе двенадцати: с утра я в суде, — тот утвердительно кивает головой, смотря на меня. Пара выходит за дверь, а мы остаемся наедине.
Ох, тревожно-то как внутри, — сглатываю, переминаюсь с ноги на ногу. — И зачем я соврала, что лесбиянка? — мысленный поток перебивает грубый мужской голос:
— Да ты еще и глухая. Сюда иди, — смотрит выжидающе, а я отмираю. Аккуратно кладу сумку на соседний диван и опускаюсь рядом с ним, пробегаю глазами по бумаге, которую дал.
А от стола так вкусно пахнет, что во рту активно начинает набегать слюна. Последний раз я ела в семь утра, пообедать на работе не успела, а до ужина не доехала: перехватил Сергей Петрович и отправил сюда.
— Я хочу, чтобы ты в договор внесла доп. условия. Вот, переведи на японский, — тыкает пальцем в листок с каракулями. А я щурюсь, пытаюсь понять, что написано. Со всей силы напрягаю зрение, силясь разобрать, что он накорябал. Но нет, безрезультатно. Прямо почерк эскулапа: крючки и загогулины, но смысла ноль.
А он рядом опять пишет, изредка на меня посматривает.
Запахи меня безумно отвлекают, мой желудок на них реагирует жалобным урчанием. Не могу ни одного слова перевести, постоянно сглатываю накрывающий слюнопад. Начинаю паниковать.
— Ты что, заснула? — недовольно сдвинув брови, косится на меня. — Или некомпетентна? — поворачивается, откладывая золотую ручку, а я злюсь.
Писать, блин, научись, а потом людям переводить давай, — ворчу про себя, но вслух стараюсь быть вежливой:
— Ээээ… у Вас почерк своеобразный…Вы не прочтете? — протягиваю ему листок, а он прищуривается. Отвожу от него взгляд, ибо прожигает, не могу соперничать.
— Прочту лишь раз, так что впитывай быстро, — цедит. А я неосознанно хватаю его ручку, готовлюсь конспектировать. Но тут мысли меняют направление. Вскакиваю с места, кидаюсь к сумке, где в кармашке лежит полуразряженный мобильник. А мужчина за моей спиной недовольно цокает.
Неважно, что злится, главное — записать все в точности, — несусь обратно. По дороге ищу в телефоне диктофон. С грохотом плюхаю его на стол и воодушевленно смотрю на босса.
— Ты что, интервью у меня решила взять? — откидывается на спинку дивана, закладывает руки за голову.
Вот не может без своих колкостей, — молчу, терплю, жду.
Двумя пальцами поднимает лист. Читает быстро, негромко. А я тихо радуюсь, что догадалась воспользоваться гаджетом. Потому что в договор надо внести все слово в слово, ведь это юридический документ.
Замолкает, откидывает лист, теряет ко мне всякий интерес. Снова что-то пишет в кожаном блокноте. Я за работу принимаюсь. Нетрудно, подобные контракты переводила не раз, в моей компетенции.
Слышу звон колокольчика, вздрагиваю от неожиданности, поднимаю голову. Но тут же оборачиваюсь, потому что входит официантка.
— Два кофе, — бросает зеленоглазый. — Ты же будешь? — вопросительно смотрит на меня, а я утвердительно киваю в ответ.
Какая — никакая калория в мой голодный организм.
— С молоком и сахаром, — бодро добавляю вдогонку девушке, на что та вежливо улыбается.
Снова погружаюсь в текст, а глаза от усталости слипаются. Буквы, как тараканы, разбегаются в разные стороны. Борюсь со сном, трясу головой, с силой сжимаю и разжимаю веки.
Официантка возвращается. Аккуратно ставит маленькую чашечку с черным жгучим напитком перед ним. А мне подает большой высокий стеклянный бокал на ножке…ммм… с чудесным ароматом корицы. Кофе украшен облаком из сливок и длинной вафельной трубочкой.
Просто расцветаю на глазах. С огромной благодарностью смотрю на официантку, которая в ответ мне по-дружески подмигивает. Готова от счастья ее поцеловать, но не позволяю себе лишнего, только одними губами произношу «спасибо». Она тепло улыбается и выходит.
Поворачиваюсь к боссу, а он давится усмешкой. — Видел, значит. Ну и ладно. — Беру ложечку и зачерпываю кружевную пену, от наслаждения прикрываю глаза. Божественно!
— Я так понимаю, ты решила тут до утра сидеть, — ну вот, все настроение испортил. Быстро делаю большой глоток сладкого напитка и с хрустом откусываю трубочку. — Пусть думает, что хочет, — жуя, возвращаюсь к переводу. — Изверг!