To Stop

— Он поплатится, Рыбьеног, но не здесь и не сейчас. Это опасно для всех, понимаешь? — она крепче сжала его плечо, пытаясь всмотреться в глаза. — Чуть позже, когда все сядут на корабли, хорошо? Нужно немного подождать. Ты же умный, самый умный, да не обидится Иккинг. И кровь тебе на руках не нужна.

— Она права, Рыболицый, — подал голос Сморкала. Рыбьеног тут же на него посмотрел, растерянный, но внимательный к словам. — Тебе лично не нужна ничья кровь на твоих руках. Успокойся. Я не думал, когда рассказывал тебе о случае в лесу, что ты поведёшь себя так.

Рыбьеног оторвался от Астрид и враждебно начал смотреть на Сморкалу, подбирая слова максимально чётко и упрощённо:

— Это ты во всём виноват. Если бы не твоё наплевательское и ленивое отношение, Задирака бы выжил. Ты мог предупредить его. Мог предупредить всех нас. Но нет! Ты этого не сделал! Мы раз за разом доверяем тебе наши жизни, и ты каждый грёбанный раз пропускаешь опасность мимо глаз или ушей! Я не понимаю, почему ты вообще здесь ещё стоишь!

— Астрид.

Астрид дёрнулась и резко повернулась к Иккингу, копируя своего дракона и чуть по-птичьи склоняя голову. Вроде бы и зло побеждено. И целы к концу истории практически все. Но всё равно… страшно.

Иккинг протянул к ней руку, и она взяла его в свою, крепко хватаясь, как за спасательный круг. Рука была грубой, мозолистой и горячей, надёжной, несмотря на то, что тянущей силой была именно рука девушки. Это было на другом уровне — на моральном.

— Да, я виноват, хорошо? Ты доволен? И что, мне теперь пойти и сжечь самого себя заживо?

— Да хотя бы извиниться перед ними!

— Нет их больше! Нет у них даже погребальной лодки! Ничего у них нет и их самих нет! Поздно, Хель подери, извиняться! Единственное, что я могу, так это запустить огненную стрелу в них.

Кривоклык зарычал на Сардельку. Та начала рычать в ответ, с кипящей лавой в пасти надвигаясь на такое огромное ужасное чудовище, покрывающееся пламенем.

— Мы проведём погребальное отплытие, как только Остолопы уберутся с нашего острова. И заткнитесь. От того, что вы будете ссориться, близнецы не оживут, — прохрипел Иккинг, заводя ногу для шага и практически падая.

Он измотан и истощён, его конечности еле сгибались, а тело было деревянным и неуклюжим. Друзья замолчали, уперев горящие взгляды в пол.

— Вам всем ещё надо пройти обращение до конца. И если вы этого не сделаете из-за подобного, то вас просто вышвырнут вон из племени.

— Кто это ещё пос-с-смеет? — Сморкала вскинул голову и уставился на, пожалуй, впервые мрачно решительного Хэддока.

— Я.

И они пошли домой.

— Это было жестоко к ним, — пробормотала Астрид, плюхнувшись на кровать. Иккинг лежал на своей, спустив ногу с протезом вниз, не смея закидывать её на шкуры. То ли неудобно. То ли больно. — Вдруг они поверили? И где Беззубик?

Иккинг фыркнул и прикрыл глаза, наслаждаясь теплом:

— Зато действенно. О, кстати, — он повернул к ней голову, закидывая руки вверх и ища что-то на поверхности ящика.

— Святой Один, тебе что, лень встать?

— Давай ты сначала побудешь на моём месте, а уж потом… руки вообще не слушаются… нашёл! — по дереву что-то скрипнуло, а затем вещица молниеносно оказалась в воздухе; Астрид рефлекторно поймала.

Красивый медальон с настоящей серебряной цепочкой. Старые руны, завивающиеся в спираль и оканчивающиеся одной по центру, похожие на те, что были на головном обруче, вокруг которого сейчас запутались грязные волосы. Наверняка с древней магией, какой-нибудь оберегающей. Девушка подняла его чуть выше — блестит, с металлическими каким-то вкраплениями.

— Воу, красивый. Это от чего?

Она была бы рада, если этот амулет добавляет храбрости или смелости, может, решительности. Или уберегает от ядов. Или переносит практически целый колодец воды к ним в комнату, да, тоже было бы неплохо. Или оберег от плохих снов.

— Вообще-то, знаешь, я так толком и не спросил тебя, а это весьма невежливо. Этот амулет дарил мой отец моей матери на свадьбу. Эм… Так ты выйдешь за меня, Астрид? Знаешь, эм, по-настоящему, без договоров и всяких заковыристых планов по захвату чужих земель.

Астрид подавилась воздухом.

— Эм, знаешь, ты мог хотя бы встать, — передразнила она его, находя на цепочке застёжку и чуть отрывая голову от подушки, чтобы продеть один конец за шею и застегнуть спереди. Металл холодил кожу.

— После похорон людям нужен будет праздник. Хоть какой-нибудь. Да и… — он замолк на пару секунд, думая, что, если бы успел выпить тридцать литров воды и отлежаться месяцок, восстановиться, не выглядел как монстр из детских сказок, а также прочие “бы”, то сделал предложение руки и сердца, настоящее, взвешенное, у всего народа на улице, встав на одно колено; или где-нибудь в горах, пока они высоко летали. Но сейчас было правильно. И сейчас было нужно. — Я люблю тебя.

Наверняка Иккинг с теперь его вечным ненормальным слухом понял, что Астрид сказала родителям. Прочёл взглядом, ему кто-нибудь передал из драконов-предателей, которые любили доносить на всех и вся, или ещё что. Иккинг просто знал, что она сказала.

— Какие громкие слова, — она сжала медальон в кулак и сжалась в комочек, греясь древней обручальной магией.

Иккинг улыбнулся и счастливо рассмеялся.

***

Под звук бушующих волн, недовольных сегодняшним поединком, скрипнула дверь. В каюте семьи вождя не было окна, через которое мог бы пробиться свет молний, зато была небольшая лучинка, практически таящая на глазах и не освещавшая ничего, кроме и так горящих зелёных глаз.

Его послали сюда, чтобы восстановить справедливость. Описали тёмного полудохлого чернявого мальчишку, каким в свою бытность был Иккинг, бегающий босиком по солнцу. Эх, приятные воспоминания.

Вот только он тоже хочет справедливости.

Остолоп храпел громко и протяжно, сжимая свою жену в объятьях и утыкаясь носом в её белёсые волосы. Бедная женщина, наверняка уже потеряла свои и обоняние, и чувствительность; даже не проснулась, когда он зашёл. В каюте воняло плесенью, сыростью и потными ногами. Этот запах душил его сильнее, чем приторный запах мёда или помёт яка.

Он восстановит справедливость. За свою сломанную сестру. За брата.

В руке блеснул нож.

Лучинка окончательно затухла.

========== Капля солнца ==========

Эй ты! по ту сторону этого места! Я знаю, что ты читаешь моё письмо, пропитанное кровью твоих и моих врагов.

Если ты смог распечатать это послание, которое было закрыто драконьей магией, то ты достоин того, чтобы узнать все секреты архипелага. Хочешь ли ты знать, где скрыты великие сокровища пирата Черноборода? Хочешь ли ты познать все секреты этих стекляшек и видов абсолютно всех драконов с помощью Драконьего глаза и пламени? Или, быть может, ты жаждешь свергнуть Римскую империю в бездну к Хель, ведь они мешают познавать тебе мир?

Ты всё сможешь с моими знаниями, которые я оставил в наследство именно тебе. Распоряжайся этой силой так, как захочешь.

— Иккинг, всё в порядке? — Астрид дотронулась до плеча Иккинга аккуратно, уважая право на личное пространство, но слишком беспокойно, чтобы жест остался бессмысленным.

Иккинг улыбнулся куда-то вперёд, не смотря ни на Астрид, ни на убогую железяку вместо своей ноги, видя лишь бесконечный горизонт и пылающее в вине море. Закаты здесь были красивые.

В руке он сжимал цилиндр странной формы — один из его концов был похож на оберег-медальон на шее Иккинга; вроде бы дракон, только формы неопределённой, — а в другой покоилось несколько линз.

— Астрид, — Иккинг повернулся лицом к невесте, чтобы она поняла всё правильно. — Ты никогда не хотела посмотреть на Рим?