Очарованная жизнь (ЛП)

Она подняла фанеру и показала Коту знаки, нарисованные на красной задней части самого стекла.

– Думаю, каббала, – сказал Кот. – Это чары.

– Значит, она подумала об этом! Честное слово, просто кошмар иметь двойника. У обоих появляются одинаковые идеи. И следуя этому принципу, – она засунула письмо Гвендолен между фанерой и стеклом и прижала фанеру обратно на место, – могу поспорить, я знаю, для чего чары. Чтобы Гвендолен могла время от времени заглядывать и смотреть, как дела у Дорогой Заместительницы. Надеюсь, она сейчас смотрит.

Дженет повернула зеркало обратно в обычное положение и жутко скосила глаза. Потом взялась за уголки скошенных глаз, растянула их, сделав как у китаянки, и высунула язык так далеко, как только можно. После чего она приподняла пальцем нос и скривила рот на один бок. Кот невольно рассмеялся.

– А Гвендолен так может? – спросила Дженет перекошенным ртом.

– Нет, – хихикнул Кот.

И тут открылась дверь, и появилась Юфимия. Дженет резко подпрыгнула. Оказывается, она нервничала гораздо больше, чем Кот замечал.

– Буду вам благодарна, Гвендолен, – сказала Юфимия, – если вы перестанете корчить рожи, и выберетесь уже из ночной рубашки.

Она зашла в комнату, чтобы убедиться, что Гвендолен послушается. Издала квакающий вскрик. И сплавилась в коричневый комок.

Дженет прижала ладони ко рту. Они с Котом в ужасе вытаращились, глядя, как коричневый комок, который был Юфимией, начал уменьшаться и уменьшаться. Став около трех дюймов высотой, он перестал сжиматься и выпустил большие перепончатые ноги. На этих перепончатых ногах он прополз вперед и с упреком уставился на них желтоватыми глазами навыкате, расположенными чуть ли не на макушке.

– Ой-ой! – воскликнул Кот.

Похоже, последним деянием Гвендолен стало превращение Юфимии в лягушку.

Дженет разрыдалась. Кот удивился: до сих пор она казалась такой самоуверенной. Тяжело всхлипывая, Дженет опустилась на колени и нежно взяла в руки коричневую ползающую Юфимию.

– Бедняжка! – прорыдала она. – Я знаю, что ты чувствуешь. Кот, что нам делать? Как превращать людей обратно?

– Не знаю, – сдержанно ответил Кот.

На него неожиданно обрушилось бремя громадной ответственности. Дженет, вопреки уверенным манерам, явно нуждалась в опеке. Юфимия нуждалась в ней еще больше. Если бы не Крестоманси, Кот немедленно помчался бы за помощью к мистеру Сондерсу. Но он вдруг понял, что, если Крестоманси узнает, что Гвендолен сотворила на этот раз, случится ужасное. Кот был уверен в этом. Он обнаружил, что боится Крестоманси. И боялся его всё время, сам того не осознавая. Он знал, что должен как-то сохранить в тайне и Дженет, и Юфимию.

В отчаянии Кот помчался в ванную, нашел влажное полотенце и принес его Дженет.

– Положи ее сюда. Ей нужна влага. Я попрошу Роджера и Джулию превратить ее обратно. Скажу им, что ты не хочешь. И ради всего святого никому не говори, что ты не Гвендолен. Пожалуйста!

Дженет мягко опустила Юфимию на полотенце. Юфимия переместилась на нем и продолжила обвиняюще смотреть на Дженет.

– Не смотри так. Это не я, – шмыгнула носом Дженет. – Кот, надо ее спрятать. Ей будет удобно в платяном шкафу?

– У нее нет выбора, – ответил Кот. – Одевайся.

На лице Дженет появилось выражение паники:

– Кот, что Гвендолен носит?

Кот думал, все девочки знают, что носят девочки.

– Обычные вещи: нижние юбки, чулки, платье, ботинки – ну, ты знаешь.

– Нет, не знаю. Я всегда носила брюки.

Кот понял, что проблем у него прибавляется. Он бросился искать одежду. Гвендолен, похоже, забрала лучшие вещи с собой, но он нашел ее старые ботинки, зеленые чулки и подвязки к ним, запасные нижние юбки, зеленое кашемировое платье с буфами и – с некоторым смущением – панталоны.

– Вот, – сказал он.

– Она правда носит две нижние юбки? – спросила Дженет.

– Да, – ответил Кот. – Одевайся.

Но оказалось, Дженет не способна одеться без помощи. Если он позволял ей делать что-либо самостоятельно, она надевала всё задом наперед. Ему пришлось надеть на нее нижние юбки, застегнуть пуговицы на спине, завязать подвязки, зашнуровать ботинки, заново надеть платье – на этот раз нужной стороной – и завязать пояс. Когда он закончил, всё выглядело правильно, но у Дженет был странный вид человека, который оделся не сам. Она критично осмотрела себя в зеркале.

– Спасибо, ты просто ангел. Я выгляжу прямо как ребенок эдвардианской эпохи. И чувствую себя абсолютно по-идиотски.

– Пошли, – сказал Кот. – Завтрак.

Он отнес бешено квакающую Юфимию в платяной шкаф и плотно замотал ее в полотенце.

– Сидите тихо, – велел он ей. – Я постараюсь, чтобы вас превратили обратно, как можно быстрее, так что, пожалуйста, перестаньте шуметь!

Он закрыл дверь и заклинил ее с помощью страницы из заметок Гвендолен. Изнутри доносилось слабое кваканье. Юфимия не собиралась сидеть тихо. Кот не мог винить ее.

– Ей там плохо, – произнесла Дженет, теряя решимость. – Нельзя ей остаться снаружи в комнате?

– Нет, – ответил Кот.

Какой бы лягушкой она ни была, Юфимия по-прежнему выглядела как Юфимия. Он знал, Мэри узнает ее с первого же взгляда. Он взял сопротивляющуюся Дженет за локоть и потащил к игровой.

– Вы двое когда-нибудь встаете не в последнюю минуту? – спросила Джулия. – Мне надоело вежливо дожидаться завтрака.

– Эрик на ногах уже несколько часов, – заметила околачивавшаяся поблизости Мэри. – Так что не знаю, что вы оба замышляли. Ох, чем там занимается Юфимия?

– Мэри сегодня утром вне себя, – сказал Роджер и подмигнул.

На одно мгновение появились две Мэри – одна настоящая, а одна расплывчатая и призрачная. Дженет подпрыгнула. Она видела волшебство всего лишь второй раз в жизни, и подумала, что к нему нелегко привыкнуть.

– Полагаю, виновата Гвендолен, – заявила Джулия, одарив Дженет одним из своих многозначительных взглядов.

Дженет была крайне смущена. Кот забыл предупредить ее, насколько Джулия невзлюбила Гвендолен после случая со змеями. А многозначительный взгляд ведьмы куда хуже, чем многозначительный взгляд обычного человека. Джулия отталкивала Дженет по комнате, пока Кот не встал между ними.

– Не делай этого, – сказал он. – Она сожалеет.

– Правда? Ты сожалеешь? – спросила Джулия, пытаясь снова направить взгляд на Дженет в обход Кота.

– Да, мне ужасно жаль, – горячо ответила Дженет, не имея ни малейшего представления почему. – Я полностью переменилась.

– Поверю, когда увижу, – сказала Джулия.

Но она перестала пронзать ее взглядом, чтобы посмотреть на Мэри, которая несла обычные хлеб, мармелад и кувшин какао.

Дженет глянула на них, вдохнула пар от какао, и ее лицо вытянулось, почти как у Гвендолен в первый день.

– Ой. Я ненавижу какао, – произнесла она.

Мэри возвела глаза к потолку:

– Вы и ваши выкрутасы! Раньше вы никогда не говорили, что ненавидите его.

– Я… У меня внезапно изменились вкусы, – придумала Дженет. – Когда я переменилась, все мои вкусовые рецепторы тоже изменились. Я… а у вас нет кофе?

– Где? Под ковром, что ли? – вопросила Мэри. – Хорошо. Я спрошу на кухне. Скажу им, что ваши вкусовые рецепторы взбунтовались, правильно?

Кот был очень рад узнать, что какао вовсе не обязательно.

– А можно мне тоже кофе? – спросил он, когда Мэри пошла к лифту. – Или, на самом деле, я предпочел бы чай.

– Но чтобы сообщить об этом, вы дождались, пока пропала Юфимия, бросив меня одну! – воскликнула Мэри с таким видом, словно ее страшно эксплуатируют.

– Всё равно она никогда ничего не делает, – удивленно произнес Кот.

Мэри сердито метнулась к переговорной трубке и заказала кофейник и чайник.

– Для ее высочества и его светлости, – сказала она при этом. – Теперь, похоже, и он это подцепил. Что бы я ни отдала за то, чтобы здесь появился милый нормальный ребенок, Нэнси!

– Но я и есть милый нормальный ребенок! – хором запротестовали Дженет и Кот.