Страница 11 из 17
"Да, некоторые контакты...выходят боком"!
"Все это страшно нелогично, но... колдуны... народ алогичный". Хотя бы уж: не признают логики, чужды логике, что ли!
"Все эти реплики приходилось выкрикивать во всю глотку".
Герой рассказа (пусть даже фантастического, и пусть даже имя его Питатель) лягнул другого (по имени Аккумулятор) - но безрезультатно! Вот уж поистине стилистическая каша! А надо бы: лягнул, но промахнулся, либо - но без толку, но это не подействовало (или уж, для пущей иронии, - не возымело действия!).
"Дерзновенный моментально подвергнется казни" - не правда ли, странное сочетание? В стилизованном, намеренно архаизированном повествовании это моментально поистине торчит колом.
"В старину все деревенские новости концентрировались у колодца"! И это не перевод!
Или в телепередаче: "Я не могу сконцентрироваться" - вместо сосредоточиться, подумать.
"Экономика страны базируется на четырех китах"! Да, спокон веку Земля - и та стояла на трех китах, пускай уж и экономика на них стоит, пускай опирается или покоится. Но когда на бедных животных она со всей канцелярской тяжеловесностью базируется, даже у выносливых китов мороз по коже!
О планете Венера: "Огромный, теплый, влажный мир - вот чем был новый фронтир Земли". Так говорит в фантастическом рассказе возница, и переводчик не чувствует возникшей разностилицы, несовместимости этих слов, взятых, что называется, из разных ящиков.
Это непереведенное frontier попадается в фантастике не раз, а нужно ли оно - большой вопрос! "Людям нужен новый фронтир". Если недостаточно уже привычных пионеров, первопроходцев, первооткрывателей, покорителей новых земель и новых миров, можно поискать что-нибудь другое, но понятное, русское, не разрывающее ткань русского повествования. Куда верней перевести не дословно, а раскрыть: людям (человечеству) нужно идти вперед, открывать новые просторы, надо, чтоб было где приложить свои силы и проявить мужество.
Нет, не надо о тумане над озером писать: "Ветер формирует из его клубов полосы", а о толстой женщине, застрявшей в дверях: "Она блокировала вход"! И не надо в 1751 году баррикадировать дверь, когда человек попросту накрепко, наглухо запирает ее на все засовы. Тут уж слово плохо согласуется не только со своими соседями, но и с эпохой: тогда оно еще не было столь привычным, как после Французской революции, и вряд ли попало бы в простой, житейский обиход.
* * *
Необдуманное перенесение чужого слова в русский текст нередко подводит переводчика, играет недобрые шутки и с автором, и с читателем. Возникают неточности и ошибки.
"Абсолютно безапелляционный оппонент" - упрямый, не переспорить? А смысл: он меня убедил!
И уже не в переводе: "Спортсмен выполнил упражнение с апломбом". Но апломб, излишняя самоуверенность - вряд ли достоинство, спортсмен просто действовал уверенно.
В переводах не редкость "офицеры полиции", а у одного переводчика появились даже шофер - "младший полицейский офицер, одетый (!) в штатское", и "офицеры справочного стола". Все это, мягко говоря, престранно. Английское officer далеко не всегда "офицер", а здесь все это попросту полицейские (иногда даже сыщики в штатском!) либо служащие, чиновники.
Не раз и не два встречаешь политиканов там, где politician вовсе не окрашен авторским неодобрением и означает просто - политик, политический деятель ("Толпа почтительно расступилась перед группой политиканов и чиновников").
В рассказ польского автора вкраплены английские слова. Крейсер называется "Брейв" (надо бы перевести - "Отважный", "Храбрый"). А из динамика в переводе "загремел голос спикера"! Но это же не английский парламент! И speaker здесь попросту - диктор.
У писателя-фантаста в лаборатории стоит большой танк со стеклянной крышкой, резиновыми трубками и проводами. Он упоминается опять и опять. В русский обиход танк вошел в ином, военном обличье. А здесь tank - бак, резервуар. Это второе значение, не столь широко известное, в ходу главным образом в химической промышленности, и переводчик напрасно загадывает читателям загадки.
В рассказе о Первой мировой войне офицер "ощупал карманы своей туники". Какие уж там у античных туник карманы и какие туники в 1914 году! Просто переводчик увидел знакомое слово да так и перенес его в русский текст - и не вдумался в то, что получилось, не заглянул в словарь, где ясно сказано, что tunic - просто мундир!
Анекдот? Ох, немало у нас таких анекдотов. И хорошо, если редактор вовремя заметит, что в переводе люди "медленно поднимались к небу, точно на могучем элеваторе". В отличие от чисто английского lift, в Америке elevator - лифт, подъемник, но для нас элеватор все-таки зернохранилище!
А как быть, если редактор ошибки не заметил? И вдруг читатель с недоумением обнаружил, что планета Венера стерильна? Это уже прямое вранье, английское sterile здесь никак нельзя переносить в русское повествование. Писатель-фантаст хотел сказать, что планета бесплодна, лишена жизни.
Дико звучит в серьезной философской повести: дружба наша импотентна. В подлиннике impotente означает - бесплодна, напрасна, бессильна, ни одному из "друзей" ничего не дает. Но ни сам переводчик, ни редактор в журнале, где напечатан был перевод, не почувствовали, как пародийно, нелепо исказило авторскую мысль необдуманно взятое взаймы слово. Ведь в русском языке оно имеет не то значение, вернее, у нас значение его более узко, ограниченно, чем во французском или в английском.
Слово, взятое из подлинника механически, оставленное без перевода, не рождает живого образа, не передает ясно мысль иностранного автора. На таком слове читатель поневоле спотыкается, о цельности впечатления и восприятия нечего и мечтать.
* * *
Ну, а если иностранное слово не искажает чувства? Не затуманивает мысль? Не приводит к стилистическому разнобою и прямым ошибкам?
Все равно в огромном большинстве случаев оно не нужно, даже вредно: разрывает художественную ткань, придает бытовой, лирической или трагической прозе официальную, казенную окраску.