Чужое гнездо

Только спустя шесть лет Эллен наконец-то научилась без слез вспоминать о потере собственного ребенка. Она больше не терзала себя, хорошо понимая: приличные квартиры и хорошая работа никогда не достаются матерям-одиночкам.

Вместо этого она часто представляла, как Кэтрин ходит на уроки в маленькой, но отлично подогнанной школьной форме. Наверняка приемные родители учат ее танцевать, занимаются с ней музыкой. Эллен никогда не смогла бы дать ей всего этого.

Когда девушку охватывала грусть, она вспоминала детишек из интерната. Насколько больше они нуждаются в помощи, чем обычные дети! Все ее материнские чувства уходили на то, чтобы сделать их жизнь хоть немного легче.

Она взяла ножницы, намереваясь обрезать уголок страницы из журнала. Джози на ней рекламировала свитер и выглядела настоящей сельской девушкой, выгуливающей афганскую борзую.

Красота сестры и шумная слава, сопровождавшая ее, продолжали изумлять Эллен. Как странно, что они с Джози выбрали в жизни настолько разные дороги, став чуть ли не антиподами. А ведь еще детьми они были похожи как две капли воды.

Эллен улыбнулась своим мыслям. Всякий раз, когда они встречались, Джози пыталась заставить ее обращать больше внимания на моду, пользоваться макияжем или что-нибудь сделать с прической. Но все эти ухищрения были не для Эллен; она не гналась за славой или мужским вниманием. Лучше всего она чувствовала себя в джинсах и не хотела ломать голову над тем, какие туфли лучше подходят к ее наряду. Впрочем., иногда и ей случалось принарядиться по какому-нибудь особому поводу, покрыть лаком ногти и нанести косметику. Это было приятно, но заниматься такой чепухой каждый день она не намеревалась.

Впрочем, Эллен и без того нравилась мужчинам. Джек, с которым она недавно завела роман, называл ее «земля-матушка», и ей нравилось такое сравнение. А в свободное время она всегда могла полюбоваться на Джози, чтобы полюбоваться на настоящую красоту.

Эллен перевернула несколько страниц альбома, увидев фотографии сестры, сделанные во Франции еще в шестьдесят седьмом. Джози походила на сказочную принцессу: глубокий вырез ее шелкового кремового бального платья был отделан перламутром, а волосы украшала усыпанная жемчугом диадема. Это была одна из самых любимых фотографий Эллен — окно в мир, который совершенно не походил на тот, который она знала.

Коллеги по работе часто спрашивали, не завидует ли она сестре. Эллен смеялась, отвечая: «Только деньгам, которые она зарабатывает». Но это, пожалуй, была не вся правда. В глубине души — она никогда бы не призналась, — Эллен испытывала грусть от того, что Джози не обрела счастья вместе со славой.

Примером могли служить как раз эти фотографии. Джози выглядела просто ослепительно. Она жила в роскошном отеле, встречалась со знаменитостями, но именно тогда с ней произошло что-то крайне неприятное. Эллен так никогда и не докопалась до сути, Джози яростно все отрицала, однако вскоре после этой поездки в Сен-Тропез сестра начала принимать тяжелые наркотики.

Тень пробежала по лицу Эллен. Понять Джози нелегко. Она могла быть веселой, щедрой и любящей, но в ней постоянно присутствовала какая-то темная сторона — она мгновенно могла стать хитрой, скрытной, отталкивающей, бесконечно эгоистичной и разрушающей все, к чему бы ни прикоснулась: хотя Эллен очень старалась, она не могла понять, в чем тут дело. Сестры воспитывались вместе, были во многих отношениях близки, так почему же их характеры представляли собой два полюса?

То, что детская мечта Джози сбылась, казалось Эллен настоящим чудом, но ведь сестра не стала от этого счастливее. Чего ей не хватало, почему она искала утешения в алкоголе и наркотиках?

Хотя собственный опыт Эллен по части наркотиков ограничивался несколькими сигаретками с марихуаной, которые она выкурила на вечеринках, тем не менее она достаточно ясно представляла себе эту проблему. Многие ее знакомые употребляли амфетамины и ЛСД. Это являлось неотъемлемой частью культуры хиппи, которые заполонили Бристоль и Лондон. С ее точки зрения, особого вреда в том, чтобы время от времени подстегнуть себя каким-нибудь стимулятором, не было — при условии, что наркотик не подчинял себе все существование человека.

Но случай Джози был именно таким.

Эллен знала: на эту дорожку ее направил Марк, и подозревала, что таким образом он рассчитывал привязать Джози к себе, выкачивая из нее все деньги, которые она зарабатывала. Однако их отношения коренным образом изменились вскоре после возвращения из Франции. Марк по-прежнему оставался единственным, кто снимал Джози, но он больше не был ее любовником, и она получала деньги непосредственно через свое агентство. Не похоже, чтобы именно эта трещина в отношениях с Марком стала причиной всех проблем — наоборот, Джози утверждала, что это ей только на руку, теперь она может делать все по своему усмотрению и встречаться с кем угодно. Кажется, в этом она была искренна, а значит проблемы Джози заключались в ней самой.

Эллен достала фотографию, где они с сестрой были сняты на набережной Фальмута. Накануне Джози купила камеру и попросила прохожего сфотографировать их вместе. Снимок был сделан у кабачка «Чейн Локер» в гавани, они тогда веселились от души, поскольку мужчина, который фотографировал их, все время повторял, что Джози ему кого-то напоминает, но вот кого именно, никак не мог припомнить. Можно было помереть со смеху, представив его физиономию, когда он наконец-то сообразит, что снимал знаменитую Жожо.

Эллен тяжело вздохнула. В тот день они хохотали до упаду, однако финал визита на родину оказался просто ужасным. Вероятно, Джози еще не была внутренне готова заключить мир с родителями.

Начиная с момента, когда Эллен узнала лондонский адрес Джози, она принялась мало-помалу обрабатывать родителей, убеждая их простить сестру. Альберт был не в силах забыть о том унижении, которое ему и Вайолет довелось испытать в редакции «Миррор», а также о лживых байках, рассказанных Джози газетчикам. Тогда он поклялся больше ни словом не обмолвиться с младшей дочерью, но постепенно все-таки смягчился до такой степени, что позволил Вайолет отправиться в Лондон для ухода за расхворавшейся Джози. Эллен уже начала надеяться, что их отношения вот-вот нормализуются, однако Джози все испортила, выгнав и оскорбив Вайолет.

Постепенно, беседуя то с одним, то с другим, Эллен сумела убедить родителей, что всему виной Марк Кинсэйл. А поскольку Марк к тому времени уже, образно говоря, сошел со сцены, они наконец-таки решили попробовать примириться.

Если бы Эллен настояла на своем и сделала так, как задумывала, первая встреча состоялась бы в «нейтральных водах» — скорее всего, у нее дома. Но Джози, только что купившая роскошную голубую спортивную машину, пожелала отправиться на ней прямо к родным. Она, похоже, не давала себе труда поразмыслить над тем, как вернуть расположение родителей, по-прежнему считавших, что она совершенно незаслуженно покрыла их головы позором. Разумеется, Эллен пришлось отправиться с ней в качестве посредника.

Если бы Джози вела себя немного скромнее, надела неброский наряд — джинсы, например, — или изъявила готовность хоть чуточку помочь по хозяйству, все могло получиться. Но она вырядилась, как на светский прием, то и дело жаловалась на то, как холодно и неуютно в доме, и без умолку трещала о роскошных отелях, где привыкла останавливаться. Будто родительский дом был уже недостаточно хорош для нее.

А затем произошел инцидент с холодильником. Джози просто пошла и заплатила в магазине, а через час его доставили домой. Эллен не могла сдержать улыбку, вспоминая ошарашенное лицо Вайолет, когда грузчик ввалился со своей тележкой, залихватски сбросив упакованный холодильник на пол.

Джози была права, родителям и в самом деле давно был нужен холодильник — молоко и другие продукты летом быстро портились. Но ей следовало не забывать о том, что ее близкие — старомодные деревенские жители с устоявшимися привычками. Их вполне устраивала кладовая для мяса и ледник, к тому же они не привыкли принимать подаяние, а именно так все это и выглядело.