Точка входа

— Понятно. Что дальше?

— Мы спустимся вниз, я проведу нас в нужную комнату. Берём документы и уходим. Выход будет в конце коридора на этом же этаже, прямо в стене. Так меньше вероятность, что кто-то случайно на него наткнётся. Мы должны пройти почти одновременно, через семь секунд после первого прохода аномалия закроется.

— И мы окажемся на ЧАЭС.

Бродяга кивнул.

— Там есть где спрятаться, сможем изучить документы.

Всё пошло не так практически с самого начала.

Никакого снайпера на крыше не оказалось. Но Бродяга направился к двери, не запнувшись, и Дегтярёв последовал за ним, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь вокруг, не крутя при этом головой.

Дверь была заперта. Бродяга ввёл код и уже внутри, на лестнице, негромко сказал:

— Обычно здесь всё открыто. Ни один враг никогда не пробирался на базу, мы не запирались.

Дегтярёв только неопределённо угукнул. Его голос мог их выдать, и потому он решил не говорить на территории базы даже в таких ситуациях, когда они, казалось бы, наедине.

— Направо, третья дверь. Иди.

Дегтярёв обогнул Бродягу и первым вышел в коридор, сразу за собой слыша шаги.

В обоих концах коридора стояли монолитовцы. А судя по тому, что выход им Бродяга создал именно в стене в конце коридора, здесь никого не должно было быть.

База была на военном положении.

И едва ли в комнату с документами имеют право входить все подряд.

Внутри, однако, было пусто: ни охраны, ни высших чинов Монолита. Дегтярёв дёрнул на себя дверцу шкафа; она не поддалась. В коридоре послышались шаги, кто-то бежал.

Сорвав с плеча гаусску, Дегтярёв встал сбоку от шкафа и выстрелил. Заряд задел дверцы на уровне замка, пробил стену и исчез в соседнем помещении.

Бродяга быстро кивнул на дверь комнаты, шагнул к шкафу и принялся искать в нём нужное, сбрасывая что-то на пол. В конце концов, пройти незамеченными им всё равно не удалось.

Раздалась короткая очередь, пара пуль влетела через дверной проём наискосок и оставила слабые выбоины в стене. Дегтярёв присел, вскинул гаусску и замер, стараясь дышать размеренно, хотя сердце колотилось где-то в горле.

Когда на заводе Юпитер появились наёмники, он хотя бы точно знал их число. Когда Монолит напал на него в КБО «Юбилейный», он хотя бы имел какую-то свободу действий.

Монолитовец едва показался в проёме, и Дегтярёв выстрелил, снося часть дверного косяка. Аккумуляторов оставалось всего шесть, ещё восемь батарей Кардана было у него с собой — слишком мало. Вернув гаусску на плечо, Дегтярёв взял сгик.

— Ты не уйдёшь, враг Монолита! — донеслось откуда-то справа.

Прижавшись спиной к стене возле двери, Дегтярёв пустил короткую очередь почти наугад. Послышался звук падающего тела.

— Братья! — воззвал монолитовец. — Я ранен!

Дегтярёв рискнул выглянуть в коридор — буквально на пару выстрелов, и тут же спрятался обратно в комнату.

«Ты убит», — отстранённо подумал он, перезаряжаясь.

В коридоре лопнула лампочка, та его половина, где был выход на крышу, погрузилась во тьму.

— Надеюсь, ты хорошо видишь в темноте, — сказал Дегтярёв Бродяге, не видя уже смысла скрываться, и выстрелил в лампочку в комнате, сразу присаживаясь.

Осколки запрыгали по полу, в коридоре мелькнула вспышка, посыпались щепки от деревянного косяка.

Дегтярёв вдохнул поглубже и упал на спину в коридор, нажал на спусковой крючок, расстреливая почти весь магазин, и едва успел перекатиться в сторону. В пол рядом ложились пули.

Гаусску пришлось снять, оставив на полу комнаты возле стены.

Мелькнул голубоватый трассер, дверь почти слетела с петель.

— У одного из них тоже гаусска, — напряжённо сказал Дегтярёв. Перезаряжаться приходилось по-прежнему в темноте, магазин не сразу встал на место.

— Радуйся, что не РПГ.

— Мы все тут сдохнем, если кто-то притащит РПГ.

— Монолитовцы, — сказал Бродяга, и одно это слово объясняло всё. — Они убьют себя, чтобы убить врага.

Дегтярёв не ответил. Он присел за покосившейся дверью, держа автомат над нижними петлями, и замер.

В слабом свете из дальней части коридора постепенно удалось разглядеть фигуру бойца, шедшего к двери. В руках он, судя по всему, держал гаусску.

Дегтярёв почти перестал дышать, подпуская его ближе, ещё ближе, опасно близко, и высадил ему в голову полмагазина, когда дуло гаусски уже было направлено в сторону роющегося в шкафу Бродяги.

Тело рухнуло в комнату.

Оставив сгик так же на полу у стены, Дегтярёв выхватил гаусску из рук мёртвого монолитовца, выглянул в коридор, стрельнул и спрятался. Несколько секунд прошли в томительном ожидании, пока конденсаторы накопят новый заряд.

— Тебе не скрыться, враг Монолита! — прозвучало в коридоре, и Дегтярёв на секунду прикрыл глаза. Сейчас это звучало слишком похоже на правду.

Выглянув из-за угла, он прицелился как можно точнее, задержал дыхание. На какую-то долю мгновения трое монолитовцев выстроились в ряд, и Дегтярёв выстрелил.

— Коридор свободен. Уходим.

Он подхватил с пола своё оружие, закидывая оба ствола на одно плечо, и вышел в коридор, повернулся к двери.

Бродяга, выйдя следом практически сразу, сунул папку Дегтярёву в руки.

К порталу они бежали, едва не спотыкаясь о тела, и были всего в нескольких шагах, когда позади раздался голос:

— Бродяга.

Дегтярёв кинул взгляд через плечо, надеясь, что Бродяга не отреагирует, но тот встал как вкопанный и даже, кажется, выпрямил спину.

— Харон, — сказал он и резко развернулся. Дегтярёв остановился, прижимая к себе документы, и кое-как перехватил трофейную гаусску. Ствол мелко трясся, ни о какой стрельбе не могло быть и речи: так он только заденет Бродягу.

— Возвращайся, Бродяга, — сказал Харон. Тон его голоса неожиданно был просительным.

Бродяга молчал.

— Возвращайся, — вновь попросил Харон. — Посмотри, сколько полегло наших братьев. Разве этого мы всегда хотели?

— Меня никто никогда не спрашивал, чего я хочу, — резко ответил Бродяга.

— Разве? — по голосу Харона казалось, что он улыбается. — Ты был весьма уверен в своих желаниях, когда мы основали Монолит.

И Дегтярёв как никогда ясно понял, что чувствовал Зулус, говоря: «СБУ?! Какого хрена?».

Бродяга, обернувшись, резко толкнул его в стену, которую Дегтярёв пролетел насквозь, не ощутив никакого сопротивления.

Рухнув спиной на бетонный пол, он едва сдержал стон, гаусска ударила его по респиратору и отлетела в сторону.

Бродяга появился рядом через шесть секунд, когда Дегтярёв уже и не ожидал его увидеть. По крайней мере, он надеялся, что это Бродяга, а не иной монолитовец.

— Прости, — негромко сказал тот, протягивая руку.

Пересилив себя, Дегтярёв поднялся на ноги.

— Кто такой Харон? — спросил он.

— Глава Монолита.

Бродяга поднял всё упавшее оружие и передал его Дегтярёву.

— И ты, получается, тоже глава? — спросил Дегтярёв, закрепляя на плече свою гаусску.

— Я такого не помню, — кратко ответил Бродяга. И указал в один из коридоров. — Нам туда.

Оставив трофейную гаусску свободно висеть на втором плече, Дегтярёв перезарядил сгик и направился за Бродягой.

Изучение документов, на взгляд Дегтярёва, дало им не слишком много. Или, если точнее, вообще ничего.

Однако Бродягу некоторые страницы заинтересовали, и он просматривал их вновь и вновь, пока не схватился вдруг за голову, едва слышно простонав:

— О нет…

Дегтярёв коснулся его плеча.

— Что?..

— Монолит. Я чувствую его. Я… слышу его. Он зовёт меня. Разве ты не слышишь? Наш путь завершён… Мы должны идти к нему, мы обретём то, что заслуживаем…

Бродяга поднялся на ноги, документы разлетелись по всему полу.

— Я ничего не слышу, — сказал Дегтярёв, уже понимая, что Бродяга попал под влияние. Едва ли он осознаёт, что происходит.

— Значит, ты ещё не достоин, — Бродяга даже не повернулся к нему, он поднял голову к потолку, словно ожидал увидеть Монолит прямо над собой. — Вознаграждён будет только один, — пробормотал Бродяга, в его голосе слышалась улыбка, будто он был уверен: вознаграждение ждёт именно его.