Точка входа

Зулус вскинул голову. За шлемом его не было видно, но Дегтярёв был уверен, что на его лице буквально написано «ты что, рехнулся?».

— Человек, — ответил Бродяга. — Я не могу взять никого из новеньких, очевидно. Я не хочу рисковать своим старым отрядом. Они не заслуживают того, чтобы вернуться под влияние Монолита. Никто не заслуживает. Я собираюсь пойти сам, но мне нужен кто-то ещё — на случай, если меня накроет.

— А если вас обоих накроет? — неожиданно зло спросил Зулус. — Что тогда, новые марионетки на службе великого камня?

— Это риск. Я знаю. — Казалось, что Бродяга сейчас вздохнет, но он только скользнул взглядом к полу и вновь посмотрел на Зулуса. — Но у меня нет выхода. Я должен… сделать что-то.

— Вернуть себя Монолиту — самое хреновое, что ты можешь сделать. Лучше продолжай ловить их по одному, и то пользы больше.

— Не больше. Мы одного спасём — они десять новых завербуют.

— Из кого?! В Зоне-то и сталкеров нихрена не осталось.

— Зулус, — негромко позвал Дегтярёв.

Зулус посмотрел на него и отвернулся. Странным образом казалось, что метка, будь она всё ещё на руке Дегтярёва, сейчас пульсировала бы, наполняя его отчаянием.

Он прикрыл глаза — всё равно никто не мог этого видеть.

— Я пойду с тобой, — сказал он Бродяге.

— Без меня, — отрезал Зулус.

Бродяга спокойно кивнул.

— Мы дадим тебе костюм, — сказал он Дегтярёву. — Броня?

Броня кивнул и пропал на несколько минут, затем вернулся с тяжёлым бронекостюмом в руках, таком же, как тот, что был надет на нём, и положил его на стол Бродяги.

— Можешь одеться тут, — сказал Бродяга, и они с Бронёй оба вышли.

Зулус не двинулся с места.

Переоделся Дегтярёв быстро и, лишь когда оставалось надеть шлем, повернулся к Зулусу.

— «Начну молиться монолиту — пристрели», да? — тот всё-таки вскочил на ноги и даже обнажил лицо, посмотрел Дегтярёву прямо в глаза.

— У меня больше шансов, чем у кого-либо ещё.

— О, правда?

Дегтярёв не ответил. Не зная, представится ли другая возможность, он достал из рюкзака таблетки анабиотика и вложил их в руку Зулусу, прижался лбом к его лбу, глядя куда-то в пол между ними.

Зулус положил ладонь ему на шею, словно собираясь заставить его поднять взгляд, Дегтярёв накрыл её своей.

— Неважно, что у меня нет метки. Ты всё равно…

Зулус молчал.

Отстранившись, он слегка кивнул.

— Я знаю. Ты тоже.

Раскрыв ладонь, Зулус несколько секунд смотрел на таблетки, затем убрал их в мешочек с болтами.

Выйдя из комнаты, он позвал Бродягу и сказал:

— Я хочу уйти.

— Мы доведём тебя до границы Лиманска, — спокойно ответил тот.

Дегтярёв надел шлем.

За всю дорогу никто не сказал ни слова. У самого выхода из города Бродяга с Бронёй отстали, Дегтярёв с Зулусом прошли ещё несколько шагов и остановились.

— Куда ты теперь? — спросил Дегтярёв.

Зулус пожал плечами.

— На Росток.

— Возвращаешься к Долгу?

— Долговец бывшим не быва… — начал было Зулус наставительно, но умолк, едва слышно выдохнув. — Нет. Вряд ли я действительно вернусь.

Они помолчали.

— Ну… живы будем — пересечёмся?

Зулус повернул голову в сторону Бродяги, явно окинув его быстрым взглядом, словно показывая, что сомневается, что шансы выжить у них высоки, но ничего не ответил. Развернувшись, Зулус снял с плеча Гром и просто ушёл.

__________

[18] ЦНС — центральная нервная система.

========== Часть 8 ==========

— Спасибо, что согласился помочь, — сказал Бродяга, когда они покинули Лиманск.

Броня проводил их почти до самого заброшенного госпиталя, но после, подчиняясь приказу Бродяги, вернулся в город.

— Сочтёмся, — ответил Дегтярёв. Получилось невесело: ходка на ЧАЭС имела зашкаливающе высокую вероятность быть ходкой в один конец.

Бродяга даже не кивнул: тоже прекрасно понимал, что шансы у них откровенно невелики.

— Мы сможем сделать что-нибудь, если нас поймают? Притвориться, что мы свои?

— Едва ли, — ответил Бродяга. — Нас достаточно вытащить в любое радиационное пятно. Мы загнёмся там, где монолитовец даже не заметит скачок уровня радиации. И голос у тебя слишком…

— Живой? — подсказал Дегтярёв.

— Именно. А ещё можно руки проверить, и там уже даже радиация не понадобится.

— Руки?

— Метка. Ни у одного монолитовца её нет. И после освобождения они не возвращаются.

И по голосу Бродяги невозможно было понять, испытывает ли он сожаление по этому поводу. Как бы Дегтярёв ни старался, ему в самом деле не удастся говорить с подобной отстранённостью, почти механичностью.

Почему-то это злило.

— У меня нет метки, — сказал он.

Бродяга повернул к нему голову, и Дегтярёв ожидал вопросов, может быть, даже «Но разве вы с Зулусом не?..», но Бродяга так ничего и не произнёс.

Дальше они шли практически в полной тишине, и идти, насколько представлял себе Дегтярёв, было ещё долго.

— Если у вас есть запасные костюмы, почему вы не смените свои на новые? — спросил он, когда из госпиталя они попали в подземный ход.

— Их не так много, а техников у нас нет. Если что сломается — починить не сможем. Носим старые, пока защищать не перестают.

Дегтярёв задумчиво кивнул.

— А что насчёт последнего выброса? У вас нет догадок, почему так ударило?

Бродяга помедлил, затем ответил с едва различимым сомнением в голосе:

— Может быть, они не так уж и неправы…

— Недавно спасённые? В том, что это наказание от Монолита?

— Да, но не совсем так. Представь, что ты глава крупной группировки и у тебя воруют людей. Что ты захочешь сделать с теми, кто ворует?

— Учитывая обычные методы Монолита, полагаю, убить, — задумчиво проговорил Дегтярёв. — То есть выброс направлен против тебя.

— Ещё одна причина, чтобы действовать. Если продолжать освобождать монолитовцев по одному, очередной выброс может действительно убить нас всех.

Бродяга остановился возле устройства, очень отдалённо напоминавшего то, которое свободовцы притащили на бункер учёных.

— Мы пройдём через пространственную аномалию? — спросил Дегтярёв.

Бродяга, уже нажимавший какие-то кнопки, замер. И отчётливо хмыкнул.

— Учитывая род твоих занятий, майор, я не должен удивляться тому, что ты всё знаешь, верно?

Дегтярёв тихо фыркнул.

— Просто Монолиту нужно не раскидывать свои игрушки где попало. Я встречался вот с этим, — он указал на часть устройства со знакомой приборной панелью.

— Это создатель промежуточной точки. Но если не заданы координаты выхода, так и застрянешь в ней навечно.

— А если кто-то вытащит, находясь снаружи?

— Я с таким не сталкивался. Это возможно — в теории. Но кто будет знать, где и как тебя искать? Точка выхода может появиться в любом ранее использовавшемся месте, если в памяти прибора сохранились координаты.

— И Монолит не боится задействовать эти аномалии?

— А почему он должен? Монолитовцы не боятся умереть. Застрял в аномалии — убей себя.

Дегтярёв вновь вспомнил о генерале Таченко. Погиб как настоящий монолитовец, когда и Монолита ещё толком не было.

А может, и был — кто его знает.

— Промежуточной точкой будет ДК «Энергетик», — сообщил Бродяга. — Там главная база Монолита. Обычно промежуточную точку делают короткой…

— Как коридор? — спросил Дегтярёв.

— Самый простой вариант, — Бродяга кивнул.

— Зачем?

— Экономия энергии. Сделать два пути покороче менее затратно, чем один длинный. Но это не наш случай: из госпиталя на ЧАЭС прямая дорога.

— Но в Энергетике документы?

— Верно. Так что промежуточная точка короткой не будет. Мы появимся на крыше. Там дежурит снайпер. Пройдём мимо быстро и молча.

— У монолитовцев не принято здороваться? Кивать при встрече, отдавать честь? — уточнил Дегтярёв.

— Нет, ничего такого. Приветствие — проявление положительных эмоций. Проявления положительных эмоций достоин только Монолит.