Страница 33 из 38
А. В. Исаев здесь явно недооценил «части прикрытия Лужского рубежа»; 177-я дивизия Машошина, артиллерия Одинцова, а также 21-я танковая дивизия Чеснокова и 24-я танковая дивизия полковника Родина действительно успели вступить в бой, и 1-я танковая дивизия немцев косвенно весьма высоко оценила их действия, запросив помощи 6-й танковой дивизии.
Да, спору нет. Отступающие подразделения кадровых войск, конечно же, отчасти сдерживали напор немцев. Но, безусловно, не они явились причиной флангового маневра. Однако не основной причиной поворота двух дивизий на Гдов были и «условия местности», о которых так много написано в немецких документах.
Причина совершения этого маневра немецкими военачальниками слагается из многих факторов.
Первый и главный фактор заключается в том, что произошло явное замедление продвижения вперед немецких ударных кулаков, что само по себе имеет под собой множество оснований и множество следствий.
Немецкая сторона главную причину видит здесь в качестве дорог и в условиях местности, очень неохотно упоминая и о возросшем сопротивлении наших войск.
Несостоятельность немецкой точки зрения при ближайшем рассмотрении становится очевидной.
Первое. Вряд ли кто-то, даже особенно пристально не изучая вопрос, будет настаивать на том, что дороги и условия местности до Пскова были на порядок лучше дорог и условий местности после Пскова. Болот же хватало и в Прибалтике, однако до этого немцы лихо мчались вперед и только хвастались, как легко они преодолевают эти самые условия местности и как быстро восстанавливают разрушенные мосты. Это не имело для них особенного, тем более решающего значения, наоборот, подчеркивало великолепную организацию саперных служб и войскового взаимодействия.
Второе. Вряд ли кто станет с пеной у рта доказывать и то, что, рванув по псковским лесам и перелескам, немцы нашли значительно более хорошие дороги и условия местности, чем на трассе Псков – Ленинград.
Соответственно, дело здесь не просто в дорогах и условиях местности, а в той системе оборонительных сооружений, которые успели возвести ленинградцы на главной дороге, ведущей к городу.
Следует их перечислить. Это и противотанковые рвы, и минные заграждения, и бетонированные, а кое-где и одетые в броню, снятую с кораблей, долговременные укрепленные огневые точки, это и умело использованные в инженерном отношении складки местности и речные преграды.
В общем, все то, о чем так хорошо сказано в Боевом дневнике 6-й танковой дивизии в приведенной немного выше выдержке. Напомню еще раз:
«Перед дивизией открывается нагромождение высот, что представляет возможность при наименьшем руководстве создать своеобразную крепкую оборону Ленинграда».
Не забудем отметить и еще одну немаловажную деталь. После того как 6-я танковая дивизия была переведена с правой стороны дороги Псков – Луга на ее левую сторону ценой потери целого боевого дня, немецкому командованию, наверняка, становилось поперек горла возвращать ее обратно на правый фланг наступления. Использовать же еще одну танковую дивизию там, где и одной-то было не развернуться, и вообще не имело смысла. Поэтому неожиданная идея двинуть дивизию еще левее всем показалась великолепнейшим выходом из создавшейся ситуации. О том же, что главным направлением удара немцы к этому моменты выбрали совсем другой фланг наступления, все они постарались как-то забыть.
Об этом же говорит И. Хомяков в своей замечательной книге «История 24-й тд»:
«12-го июля командир наступавшего на лужском направлении 41-го моторизованного корпуса генерал Рейнгардт доложил командующему 4-й танковой группы генерал-полковнику Гепнеру, что после потери Пскова советское командование начало вводить в бой против корпуса новые подготовленные части. Русские сражаются упорно и отчаянно, к тому же усилились удары с воздуха по скоплению танков и автомашин, которые не могут быстро продвигаться из-за плохих дорог и представляют собой выгодные цели. На шоссе Псков – Ленинград множество воронок, причем их с каждым днем становится все больше и больше после налетов русской авиации. Поэтому генерал Рейнгардт, вопреки плану прорыва к Ленинграду кратчайшим путем по Киевскому шоссе, просил разрешения свернуть с шоссе влево – на кингисеппское направление. В свою очередь, 13-го июля Гепнер доложил командующему группы армий “Север” генерал-фельдмаршалу Леебу, что продвигаться по дороге Псков – Ленинград становится все труднее. Перед 1-й танковой дивизией в районе Заполья оказались новые позиции. Не только южнее, но и севернее города Луги обнаружены укрепленные позиции и минные заграждения. В связи с этим, решено обойти эту оборону с запада: оставив на реке Плюсса 269-ю пехотную дивизию, основные силы 41-го моторизованного корпуса (1-ю и 6-ю танковые, 36-ю моторизованную дивизии) повернуть на северо-запад, чтобы прорваться к Ленинграду через Копорское плато».[197]
Очень интересны записи за этот день в дневнике Риттера фон Лееба.
«Начальник штаба группы армий побывал сегодня в расположении 4-й танковой группы и 41-го моторизованного корпуса. Большие потери. Если наступление и далее будет осуществляться таким темпом, то вскоре войска будут измотаны. Кровопролитные лесные бои. Танковая группа не в состоянии прочесывать леса. Поэтому необходимо заменить ее в скором времени пехотными соединениями обеих армий. Начальник штаба группы армий уже обмолвился о том, что необходимо умерить темп наступления. Наиболее сильные потери понесла моторизованная дивизия СС “Мертвая голова”, ее наступление повсеместно (Краслава, Себеж, Опочка) остановлено. Необходимо заменить ее пехотной дивизией. Назрела кардинальная реформа: необходимо привлекать на командирские должности до ротного звена включительно офицеров запаса из состава бывшего рейхсвера. Они должны будут проходить также и соответствующую переподготовку…[198]
18.00. Разговор с начальником штаба 18-й армии полковником Хассе: 1-й армейский корпус должен как можно быстрее подтянуться к шоссе Остров – Псков. Согласование вопроса об использовании открытых флангов. По-прежнему остается неясным вопрос о целесообразности направления в Эстонию дополнительно третьей дивизии.
Начальник штаба группы армий “Север” генерал Бреннеке разговаривал с начальником оперативного управления ОКХ полковником Хойзингером. По словам последнего, фюрер уже больше не придает особого значения Петербургу. Адъютант фюрера полковник Шмундт, который побывал у нас несколько дней назад, говорил совершенно противоположное. Какая информация является правильной? В любом случае, завтра я смогу обсудить этот вопрос с Гепнером…»[199]
По всей видимости, Риттер фон Лееб хотел прежде всего выяснить у Гепнера, как скоро сможет он достичь Ленинграда.
Однако обстановка в предполье Лужского рубежа обороны сложилась отнюдь не на руку командующему группой армий «Север».
Немцы прекрасно поняли, что оставшаяся узкая полоса дороги Псков – Ленинград с хорошо организованным предпольем рубежа обороны совершенно лишает их главный аргумент – танковый кулак – его основной силы, ибо продвижение тонкой струйкой вперед, не позволяющее развернуть в параллельных потоках всей мощи танковой дивизии, самоубийственно.
Исходя из этого, немецкому командованию стало отчетливо ясно, что без тщательной подготовки здесь сходу к городу не прорваться.
Дальше начала работать основная тенденция развития всех боевых операций вермахта. Как они пересекали границу СССР, ударив по трем направлениям, так случилось и здесь. Классические Канны не давали покоя генералам III Рейха. Они, продолжая поддавливать пехотными частями по центру, занесли клешни слева и справа – на Кингисепп и на Новгород.
Далее мы увидим, как развивалась эта стратегия – и к чему она привела.
197
Хомяков И.М. История24-й танковой дивизии РККА. Макет книги. СС. 90–91.
198
Необходимость привлекать на службу офицеров рейхсвера (название вооруженных сил Германии в 1919–1935 гг.) свидетельствует о серьезных потерях среди офицерского состава вермахта (вооруженные силы германии 1935–1945 гг.)
199
Лебедев Ю., СС. 68–69.