Страница 7 из 20
2. При этом они весьма могущественны, т. е. отличаются от обычных людей (или зверей, если иметь в виду членов тотемистической группы), это подчеркивается путем многократного умножения обычных человеческих качеств – шесть рук, четыре глаза и т. д. К слову сказать, многие тотемистические зооморфные одеяния шаманов имели эти признаки – четырехглазость, многорукость; 3. Они являются искусными мастерами, т. е. обладают специфическими знаниями, которые позволяют им делать очень качественные вещи из металла, в частности, оружие (а жречество всегда являлось хранителем и фактически монопольным владетелем научных знаний). Возможно, Владыка Центра и кланы, составлявшие его войско, не обладали секретом выплавления из руды металлов (хотя и пользовались им, покупая или захватывая у южан), или их металлургия находилась не на столь высоком уровне развития (тогда становится понятен акцент, сделанный на этом в повествовании). Косвенно это подтверждает фраза о том, что Чию и его братья «питались песком, камнями и кусками железа», т. е. использовали означенное, выплавляя металл. Возможно и другое. Устранив жречество, Правитель Центра, хотя и обрел власть, тем не менее лишился «научных кадров», которые не только двигали «науку» вперед, но и формировали кадровый состав тех, кто обеспечивал «технологию» выплавки металла. Либо же просто в силу уничтожения «научной школы» (которой являлось жречество), Правитель Центра лишил свою металлургию возможности двигаться вперед. Впрочем, это предположение не противоречит предыдущему, а скорее дополняет его; 4. Владение всеми секретами «технологии» приписывается самому Чию (подчеркивается, что «он все делал своими руками»). Трудно представить, чтобы правители более позднего периода «своими руками» делали оружие, это стало уделом ремесленников, а сама технология – заботой «ученых», занимавших соответственные чиновничьи должности. Не было никакой необходимости то же самое делать и Чию. Это было нужно лишь в одном случае – если процесс изготовления оружия не был лишь «технологией», а частью магического действа, и с ним во время изготовления следовало производить соответствующие манипуляции. Тогда это автоматически становится прерогативой жрецов и, в частности, как наиболее ответственное дело, от которого зависит жизнь сообщества, – прерогативой верховного жреца. «Медноголовость» и «железнолобость» можно отнести к описанию своеобразной военной экипировки сторонников Чию. С практической стороны дела такая конфигурация шлема весьма оправдана: сам шлем делается из меди, как из более дешевого, а соответственно, доступного материала, а та его часть, на которую приходятся основные удары – сверху вниз, если стоять лицом к противнику – из железа, как более твердого, но в то же время более дорогого (из-за в полтора раза большей температуры плавления) материала. Вероятно, закреплению этих характеристик, позднее перешедших в постоянные эпитеты означенных персонажей, способствовало именно отсутствие подобной экипировки (и технологий ее изготовления) у войска Хуан-ди; 5. Чию и его сторонники ведут войну при помощи магии, т. е. совершают соответствующие магические действия и обряды, которые призваны повлиять на ход событий. Совершенно необязательно, что данные действия имели какое-то реальное влияние на природные силы (о действенности шаманских практик ведется много споров, особенно в настоящее время). Бесспорно одно – они имели воздействие на человеческую психику. Те, кто совершал обряд, укреплялись духом, а кроме того, в состоянии измененного сознания – трансе, наркотическом опьянении и т. д. – обретали «сверхвозможности»: теряли чувство страха, восприимчивость к боли, мобилизовывали резервные силы организма. Помимо всего прочего, магические обряды играли роль своего рода «психической атаки» – видя их исполнение, враг чувствовал себя неуверенно, а встретившись с подобным воином (не чувствующим боли, с презрением смотрящим на смерть), неприятель оказывался совершенно деморализован и, как правило, проигрывал схватку (в качестве более поздней аналогии достаточно вспомнить знаменитых берсерков, воинов-викингов, которые перед началом боя глотали грибы, обладающие наркотическим действием (по утверждению Л. Гумилева, сушеные мухоморы), и тем самым ввергали себя в состояние транса). Вид магических обрядов сам по себе провоцировал у врага состояние тревожного ожидания: неприятель обращается к своим богам, а вдруг они ему помогут? И если через некоторое время после обряда вызывания дождя по счастливому совпадению (или по какой-либо иной причине) действительно выпадал дождь, противник безоговорочно приписывал это магическому обряду.
В силу всего вышеперечисленного войско Хуан-ди терпит поражение за поражением. Кульминационным моментом является тот, когда Хуан-ди, до того не обращавшийся к услугам магии, поставленный в безвыходное положение, вынужден пойти «на поклон» к собственным опальным жрецам. «Мудрый старик» по имени Фэн-хоу при помощи железной статуи, чья рука всегда указывает на Север (очевидно, аналог компаса), выводит его из тумана (вероятно, речь идет все же не о каком-то перманентном волшебном тумане, а о том, что войско Хуан-ди из-за тумана, причиной которого сочли «колдовство» жрецов Чию, сбилось с дороги и попросту заблудилось). Другим магическим деянием, к которому прибегает Хуан-ди, становится вызывание дождя. Производит это действие дракон Инлун. Драконы традиционно были связаны с дождем. В большинстве архаичных религий вода всегда связана с рептилиями, они (в частности, змеи) выступают в качестве ее символа. Вероятнее всего, данный архетип сформировался под воздействием внешнего сходства – змея ползает по земле и извивается, как водный поток (а часто и живет в воде). В соответствии с этим, символом «летучей воды» (дождем) должен быть «летучий змей», т. е. дракон (а если присовокупить сюда еще молнию, то получится огнедышащий дракон). Интересно отметить, что сочетание «ветер» и «вода» звучат по-китайски как «фэн-шуй» – понятие также чрезвычайно важное в мифологии китайцев и обозначающее некую демоническую силу, а вместе с тем и искусство определять пропорции жилища, соотнесение в среде обитания природных элементов с целью уравновешивать эту демоническую силу (вероятно, изначально шла речь о магическом ритуале строительства жилища, призванного, как известно, выполнять функцию защиты от дождя и ветра). Со всей очевидностью из вышесказанного следует, что перед нами вовсе не сказочное существо, а жрец-заклинатель дождя (одна из разновидностей шамана, у которых, как показывают исследования шаманизма, тоже была своя «специализация»). То, что «дракон» устанавливает облака на «специальной подставке», лишний раз подтверждает, что перед нами магический обряд. Так называемая «симпатическая магия» (термин Д. Фрэзера) основывается на положении, что подобное порождает подобное. Отсюда, например, представление, что если наступить на тень человека, то будет приченен вред самому человеку, что если колоть иголками куклу врага, то раны в конечном итоге образуются у твоего реального недруга. Именно на так называемой «симпатической магии» основано большинство суеверий у всех народов (т. е. своего рода обрывков старых представлений, в главной своей части уже дезактуализированных). Магическое действо заклинателя дождя, по-видимому, включало в себя разыгрывание соответствующего действия на «макете» – помещение облаков над войском противника. Отсюда и «специальная подставка». Однако в итоге дождь пошел над войском самого Хуан-ди, что естественным образом было приписано козням противника.
На этом месте резонно возникает вопрос: а не были ли вообще все ответные магические действия Чию и его воинства результатом такой «приписки» со стороны «коалиции, возглавляемой Хуан-ди»? Не были ли они, по аналогии с собственными действиями, лишь объяснением поступков противника и происходящих явлений в привычных для себя понятиях? Ведь «операция» явно описывается с позиций Владыки Центра, а соответственно, в том числе отражает и мировоззренческую систему входящих в ее состав людей. В этом случае получается совершенно обратная картина: в стане Хуан-ди – шаманы и прочие «маги», а о войске противника вообще ничего нельзя сказать (за исключением описания особенностей военного омбундирования и признания высокого качества изготовляемого оружия), так как объективные события даются в преломлении мировоззрения сторонников Хуан-ди.