Страница 115 из 137
— Стой, стой, извини, я другое имел в виду, — Лекс снял одеяло с парня. — Не расстраивайся преждевременно, ты ведь с матерью ещё не встретился.
— Не понимаю, о чём ты.
— Эл, — Лекс снисходительно вздохнул и, улыбнувшись шире, продолжил ласково и тихо, — ты не подошёл к ней, не позволил обнять себя. Ты так и не встретился с мамой. Да, дети воспринимают родителей через внешность, но ты уже несколько вырос для сего, не находишь?
— Но я не чувствую… даже любви. Она чужая…
— Вот дай ей перебороть смущение, по поводу того, что её сын стал почти взрослым мужчиной, и убедишься — ничего не изменилось. Вороница прежняя. Ещё сам завоешь, когда она, как раньше, окружит тебя чрезмерной опекой. И знаешь… не думаю, что ей понадобится много времени. Скорее всего, уже ползавода разнесла с воплями: «Где мой сын?»
Эл невольно улыбнулся. Отчаянье начало потихоньку отступать. Стоявший в комнате полумрак помогал быстрее успокоиться. Он уже не ощущал себя ослабленным и больным. Скорее, немного вялым и сонным.
— Почему ты не рассказал мне о родителях? Ты ведь знал, что они живы.
Алекс со вздохом запустил руки в волосы, топорща их сильнее.
— Знаешь, я бы сейчас мог сослаться на то, что дал слово Элайе, но главной причиной скорее стал фактор опасности сего знания.
— Когда это тебя опасность останавливала.
— Если она угрожала мне? Никогда. Но тебя я не стану подвергать напрасному риску. Узнав, что родители живы, ты наделал бы много очередных ошибок.
— За себя решать должен был я, — не согласился Эл.
— Ну вот, на твоё горе решил я, — Алекс, судя по всему, раскаянья не чувствовал. — Долго ещё собираешься валяться и таить обиду?
— Нет, уже закончил, — юноша свесил ноги с кровати, но одеяло пока не отбросил, продолжая об него греться. — А… — он замедлился, — ты сильно злишься?
— Поговорим о сим потом.
— А Элайджа?
— Лучше привыкай заново называть его отцом.
— Да, — Эл не стал лезть на рожон, — отец сильно злится?
— Ты себе не представляешь как.
— Чего мне от него ожидать? Прибьёт с порога или даст хоть слово сказать?
— Сам увидишь.
— Настолько плохо? — в последний раз всхлипнув, парень вытер глаза, вставая.
— Скажу только, что он до сих пор до одури любит твою мать. При ней тебя вряд ли ждут разборки.
— И что, мне теперь за её юбкой прятаться?
— Попробуешь, и влетит уже от меня, — Лекс тоже поднялся. — Идём, покажу, где их комната.
— Мне нужно умыться.
Когда спустя полчаса он, не поднимая головы, вошёл к родителям, к нему с возгласом «Эл» бросилась черноволосая женщина, едва не задушив в своих объятьях. Поначалу, растерявшись, парень застыл на месте. Но охватившее его чувство не комфортности отступило, давая ему ощутить нечто иное. Сердце опять болезненно сжалось. Руки сами собой обхватили женщину в ответ. Всё как в детстве. Совершенно. Ничего не изменилось. Разве что, теперь у него ноги длиннее, и ей нет нужды нагибаться, чтобы обнять сына.
Стоило распробовать уютность материнских объятий, как разрывать их уже не хотелось. Да и Вороница, судя по всему, не спешила выпускать юношу. Но этикет — есть этикет. К семейной дисциплине эльсы всегда относились строго, недаром это первый урок, который заставляют заучить наизусть. Пришлось сделать решительный вдох, отодвинуть мать и обернуться к отцу. Попутно Эл осмотрел обстановку в комнате, чего не успел сделать при входе. Похоже, парень застал родителей во время обустройства. На полу лежала компьютерная панель, за которой минуту назад сидел Элайя и, кажется, заказывал необходимые вещи по сетевому магазину. От Эла не укрылось, что на его отце, так же, как и на нём, нет часов. Незаметная Сирена тоже была здесь, почти слившись с оранжевым, по цвету её волос, мягким пуфиком. Лёгкая зависть зашептала парню на ухо, что это полноценная, пусть и небольшая, семейная комната, а не общежитие, как у большинства обитателей завода.
Больше увидеть не получилось. Пряча покрасневшие глаза, опасаясь выдать свой недавний рёв, Эл замер перед Элайей, вытянувшись по струнке, почтительно склонив голову.
— Отец, — твёрдо проговорил юноша, не позволяя голосу дрогнуть.
Правда, тут в приветственную церемонию снова вмешалась Вороница, которой, по-видимому, не хватило сына. Она вновь прижала Эла к себе, пошатнув его ровную стойку, бормоча что-то о том, как она по нему скучала.
— Мам! — невольно вырвалось у парня, пытающегося выпрямиться.
Элайджа, смотря на эту картину, еле заметно улыбнулся, не разжимая губ.
— Позже поговорим, — он уселся обратно на пол, подтянув к себе панель, — сейчас у тебя найдётся занятие.
Разрешение сначала побеседовать с мамой оказалось как нельзя кстати. Вороница всё равно не дала бы им сейчас обсуждать серьёзные вещи. Эл думал, что общаться после стольких лет разлуки будет трудно, но разговор пошёл быстро, во многом благодаря Сирене. Её, можно сказать, прорвало на болтливость. Ещё до прихода Эла она успела понарассказывать кучу историй, спалить брата в некоторых привычках, которые Вороница никогда бы не одобрила и, вдобавок, выдать пару секретов. К примеру: почему из крейсера Лекса однажды внезапно исчезло всё топливо подчистую. Нет, Лони прекрасно понимал, кто приложил к этому руку, но вот подробностей о том, как Эл угнал транспорт из академии, дабы повеселиться с друзьями, и вдруг обнаружил, что на обратный путь не хватает, не знал. Тогда мальчишке чудом удалось избежать наказания, зато сейчас оно вполне могло настигнуть, в придачу к уже ожидавшему его. Пришлось разбалтывать самому, лишая сестру возможности и дальше раскрывать его тайны.
До конца дня юношу не трогали с претензиями и обвинениями, позволяя почувствовать себя, словно беззаботным ребёнком, имеющим полноценную семью. А вот на следующее утро состоялся тяжёлый разговор с отцом и Алексом. Удивляясь самому себе, Эл не стал юлить и выпутываться, как поступал раньше. Просто не захотел, решив любой ценой отстоять свою правоту, раскаявшись только, что пришлось опять обмануть Лекса.
На удивление, когда парень признавался в своём сожалении, Алекс на мгновение едва заметно поджал губы, несколько зажато скрестив руки на груди и чуть отвернувшись в сторону, будто ему самому есть что скрывать и за что чувствовать вину. А вот на лице Элайджи не отразилось ни одной эмоции. Как бы ни хотел Эл применить к нему полученные знания, ничего не вышло. Он реагировал на весь рассказ абсолютным спокойствием, только жёстко аргументируя свою точку зрения, вспарывая уверенность сына в правоте.
Юноша уже и забыл, почему в детстве хотел стать на него похожим. Зато сейчас, беря пример, он на ходу пытался замаскировать свои эмоции. Раньше Эл считал, будто умеет это делать мастерски, но сравнивая свой уровень с уровнем отца, он понял, насколько отстаёт. Зато ему удалось прикрыться вежливой, доброжелательной улыбкой. Ещё одна заметка в голове, что парень хотел отработать до совершенства. Но своей способностью улыбаться, когда внутри бушует страх, Эл мог гордиться. Тем более, причин для дикого страха на данный момент у него достаточно. Разговор приближался к развязке и, судя по всему, легко Эл не отделается. Остаётся только стиснуть зубы и мужественно встретить своё наказание. Для себя юноша уже решил: пусть в прошлом он вёл себя не самым храбрым образом, но сейчас не проявит слабости, заставит отца себя уважать.
— Что же, всё с тобой ясно, — подвёл итог Элайя, когда больше не осталось смысла спорить дальше. — Значит, абсолютно уверен в своих поступках и ничего менять не собираешься?
— Вещи, которые стоит изменить, я уже меняю. Очень жаль, что не уделил боевым искусствам должного внимания и сейчас исправляю свою глупость. Но я не собираюсь отступать от своего мнения! Была бы возможность переделать прошлое, я ничего бы не изменил… почти, — Эл с сожалением подумал о дне гибели друзей. — Я поступаю правильно.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — также безэмоционально заметил Элайя.