Страница 114 из 137
Будильник зазвенел через двадцать минут, и юноша, беспрекословно поднявшись, начал собираться. Он чувствовал себя каким-то пустым, словно его череп вскрыли, выпотрошили, поленившись после даже соломой набить.
Стоит ли надееяться, что ему всё приснилось? Вряд ли. Что же, вероятно, встретить их в таком состоянии даже лучше. Не будет кровавых разборок с бывшим опекуном, которые поначалу жаждал устроить Эл.
Рабочий день протекал тихо. Он никому не рассказывал о причине постоянной перемены в настроении. Даже Агресс. Ей сейчас и без него было о чём подумать: сама ходит мрачнее тучи и огрызается больше обычного.
Обычно Эл любил работать творчески, не просто собирать или чинить, но и экспериментировать, пробовать какие-то улучшения. Разумеется, с согласия пилотов, но эти четыре дня энтузиазма не проявлял. Просто забивался в угол, монотонно скручивая бесчисленные проводки, поворачивая голову на каждый прилетающий корабль, стараясь разглядеть его сквозь толпу зевак. Как бы безразлично ему не было всё вокруг, но улавливая в транспорте черты, отдалённо напоминающие корабль Памира, сердце юноши непроизвольно замирало.
«Без разницы, даже если бы они», — каждый раз вздыхал Эл, убедившись, что новоприбывший не имеет никакого отношения к графу, но потом всё повторялось по новой.
Уже почти привыкнув, парень всё меньше и меньше ожидал встречи сегодня. Но повернув голову в сторону очередного транспорта, заходящего на посадку, юноша замер на месте.
«Он…» — безразличие начало быстро испаряться из его тела, а на его смену пришло волнение.
Поборов дрожь, Эл сглотнул, поднявшись с места, и сделал несколько шагов в сторону приземлившегося корабля Памира. Подойти ближе ему помешала толпа, но парень не стал её обходить. Так лучше. Сможет издалека понаблюдать и подумать.
Эл не знал, чего от себя ожидать. Он просто смотрел, как из корабля выходили эльсы, а следом за ними женщины.
«Сирена тоже здесь?! — не зная почему, он первым делом уставился на непонятно откуда взявшуюся сестру. — Памир ещё в плаще… он его всю дорогу не снимал? Это… Это Элайджа Блек? — Эл немного растерялся. Он словно смотрел на себя самого, только с длинными волосами и более развитой мускулатурой. Следом юноша перевёл взгляд на темноволосую женщину, осматривающуюся по сторонам, будто выискивая кого-то. — Мама?..»
Эл застыл, не сводя с неё глаз, ожидая каких-нибудь возвышенных чувств, нежности или хоть чего-то, что должно было на него нахлынуть, но к своему ужасу понял — он ничего не чувствует. Смотрит и не узнаёт эту женщину. Это на самом деле его мать? Что-то проглядывается из её прошлого облика, из воспоминаний о ней… Но… больше ничего. Сейчас он видит абсолютно чужую для него женщину, которую совершенно не знает.
Дикая волна ненависти внезапно накатила на юношу. Душа внутри заходилась беззвучным криком, голося и обвиняя всю вселенную за то, что у него отняли, за то, что он больше не ощущал матери, только бесконечную тоску, глядя на неё.
В эту секунду взгляд парня встретился со взглядом Охотника. Тот явно высматривал Эла. Понимая, что обнаружен, юноша покачал головой, он так и не смог превозмочь горечь, разворачиваясь, намереваясь уйти.
— Эл!
Женский оклик, до боли знакомый где-то в глубине его памяти, заставил мальчишку перейти на бег. Нет, он не желал сейчас её видеть, с ней говорить… Слишком странные ощущения. Слишком тяжело.
Его никто не остановил, никто более не окликал. Юноша смог беспрепятственно добежать до своего общежития и захлопнуть дверь. Внутри никого не было, и Эл не сомневался, сегодня его друзья не вернутся. А можно ли кого-нибудь из них действительно назвать другом? Услышав, что Элайджа подослал к нему своего эльса, Эл легко сложил все обстоятельства и вычислил шпиона. Просто настроения пока не располагало к разбору полётов. Для юного Блека было очевидно, скоро к нему кое-кто заявится, для зачисления ему всех его прегрешений и последующей кары за них. Как предупредил Памир — Элайджа недоволен, и Нруми с Сойем будут лишними при его появлении. А поскольку один из друзей в курсе всего происходящего, то наверняка найдёт, чем занять другого, чтобы не мешать драме, разыграющейся сегодня.
— Стей его раздери! — Эл яростно пнул свою кровать. — А ведь я обязан называть этого… отцом. Интересно, что он со мной сделает, если откажусь?! Вот возьму и пошлю его!
Эл опустился на кровать, жалея, что в целях самодисциплины добровольно отказался от подушки. Она бы сейчас вполне сгодилась как антистрессовый предмет для пинания. Может, выместить злость на Элайдже? А что, почти не страшно. Если припомнить слова Лекса, отец Эла горазд на жестокие наказания. Всё равно достанется по полной.
Ожидание гостей высасывало оставшиеся силы. Юноше уже не хотелось буянить, и он приступил к своему единственному занятию в последнее время — разглядыванию потолка. Только спустя два часа дверь тихо отворилась. Парень без интереса перевёл взгляд на вошедшего без стука.
— Я подозревал, что ты можешь прийти, — парень хмуро повернулся обратно. — Но всё же ставил на Элайю. Или на вас обоих.
Алекс, а пришедшим оказался именно он, не спеша прошёл в комнату, с холодком глядя на мальчишку.
— Так и собираешься проваляться на кровати, пока не срастёшься с ней?
— Мне это не грозит. Ты ведь пришёл, чтобы обличить меня в моих грехах, а после линчевать? Валяй. Мне всё равно, — Эл сейчас с удовольствием бы выпил чего-нибудь покрепче, несмотря на твёрдое решение никогда больше не пить.
— Ты чего разнылся, Эл? Что вообще с тобой происходит? Я думал, мы выйти не успеем, ты к матери бросишься, как сие было с Сиреной. А ты вместо сего удрал из ангара. Только не говори, что отца испугался!
Юноша почувствовал, как дрогнули его губы. Обида на всё и всех сжала сердце, не давая произнести ни слова о настоящей причине без потери достоинства. Он открыл рот, но сразу закрыл его, пряча лицо в рукаве. Из глаз полились слёзы, выплёскивая скопившуюся в груди горечь.
— Эл? — до Лекса донеслись приглушённые всхлипы. Мужчина присел на кровать мальчика. — Да что с тобой?
Юноша попытался сдержать рвущиеся наружу рыдания, но стало хуже. В итоге, плюнув на всё, парень просто заревел, а когда широкая тёплая ладонь легла ему на плечо, сжался в комочек, словно прячась от внешнего мира.
Больше он ничего не слышал. Не знал, пытался ли Лони о чём-нибудь ещё его спросить. Он просто ревел, пока слёзы не кончились. Но и когда замолчал, не смог заставить себя сразу поднять голову, стыдясь своей слабости.
— Эл, если ты не расскажешь что с тобой, я сам не узнаю, — чуть погодя, напомнил Лекс о своём присутствии, — и не смогу помочь.
Парень молча заворочался, потянувшись за одеялом. Его пробил озноб. Видимо, последствия только что перенесённого срыва. Видя его действия, мужчина сам вытащил одеяло из-под мальчика и укрыл им Эла, прямо в одежде. Всхлипнув, юноша всё же взглянул на бывшего опекуна. Тот мягко ухмылялся, как будто успокаивал капризного ребёнка, требующего выдать ему меч и шоколадку, а противную кашу и учёбу убрать подальше. Хотя нет. Если бы маленький Эл посмел бы устроить скандал по такому поводу, то сначала непременно бы огрёб пару поучительных затрещин от вспыльчивого опекуна, а уж потом только получил бы утешение.
Невольно издав смешок, сменившийся с всхлипом, вызванный собственными мыслями, Эл, ощутив заботу, внезапно подумал: а не слишком ли он погорячился, заявляя, будто вырос без родительского тепла.
— Я ничего не почувствовал, — юноша, неловко потирая шею, сел, опершись на спинку кровати, — когда увидел маму. Понимаю, это глупо… — Эл закусил губу. По щёкам снова покатились слёзы, — но… наверное, в глубине души я представлял себе, что она будет в точности как раньше… А оказалось… Я не знаю женщину, которую сейчас увидел.
— И из-за сего весь концерт? — красноволосый тихо хмыкнул. — Эл, какой же ты ещё ребёнок оказывается.
— Смейся сколько влезет, — уязвлённо буркнул мальчишка, натягивая одеяло на голову.