Страница 18 из 25
Анкетным опросом было охвачено 4 тысячи рабочих и 2300 инженерно-технических работников, а в ходе почтового опроса – около одной тысячи руководящих работников и специалистов 175 предприятий, участвовавших в эксперименте.
В целом мы получили достаточно полную картину социального поведения трудовых коллективов в условиях эксперимента. Результаты социологического исследования, дополненные статистическими данными о работе предприятий в условиях экономического эксперимента, позволили обоснованно судить об эффективности различных элементов хозяйственного механизма, проверявшегося в ходе эксперимента, а также наметить пути его дальнейшего совершенствования. Президиум АН СССР уделил этой работе значительное внимание. Результаты проведенного исследования были заслушаны на заседании Секции общественных наук под председательством вице-президента АН СССР академика П. Н. Федосеева. С докладами выступали академики Л. И. Абалкин, А. Г. Аганбегян. Мой доклад был завершающим. Обсуждение было достаточно обстоятельным и спокойным до того момента, когда слово взял Н. И. Алексеев. В присущей ему манере он подверг резкой критике выступавших до него, чем вызвал неудовольствие многих присутствовавших. После его выступления я получил записку от д. и. н. Б. И. Коваля (заместителя академика П. Н. Федосеева по Секции общественных наук) такого содержания: «Зачем ты его привел?» С Борисом Иосифовичем мы были в приятельских отношениях, и он мог позволить себе подобную откровенность. В своем выступлении Н. И. Алексеев пересказал по существу содержание своей же записки на имя директора Института, в которой он давал свою оценку экономическому эксперименту Он, в частности, отмечал, что, несмотря на очевидные положительные сдвиги, в ходе эксперимента не удалось в полной мере решить основные проблемы интенсификации общественного производства и ускорения социально-экономического развития страны.
Во-первых, сохранился диктат производителя над потребителями. Каждое предприятие ставит на первое место не интересы общества (потребителей), а свои собственные интересы. Будучи экономически независимыми от потребителей, предприятия заставляют последних приобретать свою продукцию по ценам в предлагаемые сроки и предлагаемого качества, которые не всегда выгодны потребителям.
Во-вторых, трудовые коллективы по-прежнему не заинтересованы в принятии напряженных планов, росте производительности труда, сокращении численности работников, ибо от темпов роста производства зависит лишь небольшая, приростная часть фонда заработной платы, а не весь его объем.
В-третьих, предприятия по-прежнему не заинтересованы в максимально полном использовании своих основных производственных фондов, ибо за них не приходится платить, основные фонды даются коллективам практически бесплатно и безвозмездно, а любые издержки производства автоматически закладываются в цену производства, в конечном итоге покрывающую любую неэффективную и даже убыточную деятельность хозяйственников.
В-четвертых, полный хозяйственный расчет на уровне предприятий в ходе экономического эксперимента отсутствовал. Следовательно, основной принцип социализма «от каждого по способностям, каждому по труду» на уровне трудовых коллективов не получал последовательного осуществления. И тем самым не стимулировал должным образом и отдельных работников, хотя сдельно-премиальные системы и создают видимость своей эффективности.
В-пятых, условия экономического эксперимента не затронули интересы широких масс рабочего класса и инженерно-технических работников, не смогли обеспечить подъема их трудовой и социальной активности, остались без существенных изменений давно сложившиеся производственные отношения.
Н. И. Алексеев сделал вывод, что задачи интенсификации общественного производства и ускорения социально-экономического развития страны требуют действительно радикальных, глубоких, качественных сдвигов в структуре социалистических производственных отношений, настоящей и подлинной реформы ныне существующего хозяйственного механизма.
По итогам нашей исследовательской работы Н. И. Алексеев опубликовал в издательстве «Мысль» монографию «Экономический эксперимент» («Социальные аспекты»), получившую хорошие отзывы. По итогам обсуждения результатов эксперимента на Ученом совете нами (А. Н. Алексеевым и мной) были опубликованы статьи в газетах «Правда» («Вознаграждение по заслугам») и «Литературная газета» («Три доли. Концепция»).
1986 год был весьма знаменательным в моей жизни. В этом году мне было доверено возглавлять делегацию советских ученых на XI Всемирном социологическом конгрессе в Нью-Дели. В делегацию, включавшую около ста человек, вошли ученые не только из нашего Института.
Несмотря на ее «пестрый» состав, в целом с поставленными задачами мы справились, хотя не обошлось без некоторых коллизий на этапе избрания руководящих органов Международной социологической ассоциации. Как было принято в то время, кандидатура члена любой международной организации от СССР согласовывалась в ЦК КПСС. Так было и на этот раз. ЦК отобрал кандидатуру Г. В. Осипова и, естественно, я выдвинул ее для избрания в Исполком. По согласованию с руководителями делегации от соцстран второй кандидатурой был академик Кульчар от Венгрии. Ничто не предвещало особых сложностей перед избранием. Но вдруг кто-то из ученых из капиталистических стран выдвинул кандидатуру Т. И. Заславской. Выдвинувший ее участник конгресса оказался человеком весьма осведомленным в наших делах (Т. И. Заславской на конгрессе не было: по состоянию здоровья она не смогла принять участие в его работе). Выступавший знал, что ей предложено возглавить Советскую социологическую ассоциацию (вместо X. Н. Момджяна), что ее поддерживает руководство ЦК КПСС и т. д.
Я оказался в сложной ситуации. Все это было действительно так, и отвергать кандидатуру Т. И. Заславской у меня не было оснований, но и было поручение ЦК, которое я не мог не выполнить. Два тура голосования не дали нужного результата. Голоса разделились между Г. В. Осиповым и Т. И. Заславской почти поровну, и никто не получил больше половины.
В перерыве перед третьим туром мне пришлось найти соответствующие аргументы в беседе с руководителем Американской социологической ассоциации М. Коном и с руководителями некоторых других делегаций. С большим трудом прошёл Г. В. Осипов и, соответственно, не прошла Т. И. Заславская. Эпизод этот имел продолжение. Один из членов делегации, находясь еще в Нью-Дели, отправил в ЦК КПСС «телегу» на меня, обвиняя в том, что я провалил кандидатуру Т. И. Заславской. Товарищ этот был близок к партийным верхам и надеялся получить их поддержку.
По приезде я доложил в отделе науки ЦК КПСС результаты конгресса и не обошел вниманием этот эпизод. Как оказалось впоследствии, не без участия написавшего в ЦК КПСС донос возникла коллизия на выборах в Исполком MCA.
После быстро прошедшего разбирательства в отделе науки ЦК КПСС Д. П. Грибанов спросил меня: «Жаждешь ли ты крови?» (иначе говоря, считаю ли необходимым продолжить разбирательство и довести дело до каких-то санкций). Я ответил: «Нет». Вопрос формально был закрыт, но только формально.
Итоги XI Всемирного социологического конгресса были подведены также на пленуме Советской социологической ассоциации (ССА) 26 ноября 1986 года, где было заслушано два доклада вице-президентов ССА: академика Т. И. Заславской – «О повышении роли социологии в ускорении социально-экономического развития СССР в свете решений XXVII съезда КПСС» и мой – «Активнее использовать возможности международной деятельности Советской социологической ассоциации (к итогам XI Всемирного социологического конгресса)». Пленум прошел весьма активно, было много интересных выступлений.
По итогам XI Всемирного социологического конгресса состоялось мое выступление на президиуме Всесоюзного общества «Знание», а также я дал интервью газете «Советская Россия», где, в частности, отметил, что на конгрессе была вполне деловая, благожелательная атмосфера, что выступления наших западных оппонентов не отличались чрезмерной критичностью в наш адрес. Я отметил также, что даже те, кто в своих научных изысканиях далек от марксизма, говорили о нем с уважением, как об авторитетной мировоззренческой теории, чье влияние растет. В то же время бросился в глаза явный пессимизм западных обществоведов, которые вынуждены были признать: социология не смогла выработать сколько-нибудь цельную концепцию социальных изменений. «Такое впечатление, будто она находится в плавании, о котором многое знает – скорость ветра, направление ураганов, подводные рифы и т. д. и т. п., но не знает главного: куда же плывет корабль?» – отметил я в своем интервью. В то время мы были уверены, что социологи-марксисты знают ответ на этот вопрос. Сегодня подобной уверенности нет.