Страница 80 из 92
Что касается миафизитов и диофизитов – у них не было особых причин сожалеть об исчезновении имперской власти и ее церкви. Свергнув в 750 году династию Умайядов, новая династия Аббасидов перенесла государственный центр халифата в Месопотамию и в 762 году начала строить здесь новую столицу, не связанную ни с одной из предшествовавшиих империй. Так ключевым городом Ближнего Востока вместо Дамаска и Селевкии-Ктесифона стал Багдад. В битве за первенство между разными фракциями христиан этот сдвиг на восток неизбежно должен был сыграть на руку диофизитской Церкви Востока против мелхитов и миафизитов; и действительно, Аббасиды предоставили диофизитскому патриарху беспрецедентную в истории юрисдикцию над всеми христианами на территории халифата, от Египта до Центральной Азии.
Однако была у этой победы и темная сторона. Патриарх стал важной политической фигурой: это означало, что теперь он будет вынужден жить в столице, а халиф будет проявлять к избранию патриарха и к его деятельности пристальный интерес, и официальный, и личный. Как и при Сасанидах, христиане-диофизиты сделались личными врачами мусульманских халифов – и, как и прежде, это не всегда шло во благо: христианские врачи порой предпочитали не столько блюсти интересы церкви, сколько использовать патриархат в собственных целях. Однако, главным образом благодаря той ценности, какую представляли в глазах Аббасидов медицинские услуги врачей-христиан, в Багдаде зародилась новая высшая школа, которая уже вскоре после своего открытия в 832 году затмила школы в Нисибисе и Гондешапуре. Христиане преподавали здесь в основном медицину и астрономию. Аббасидский халифат стремился извлечь все возможное из доисламских научных знаний, и основным их источником стали книги, сохраненные Церковью Востока, – переводы с греческого на сирийский.
Эпоха новых переводов и книжное дело арабов
Теперь началась эпоха новых массовых переводов – на сей раз на арабский: логические и естественнонаучные сочинения Аристотеля, диалоги Платона, медицинские тексты Галена и последователей Гиппократа, география и космология Птолемея – вот лишь самые прославленные «обитатели» арабских библиотек. Самым знаменитым переводчиком стал придворный врач IX века, христианин Хунаин ибн Йишак, директор халифской библиотеки, прозванный «князем переводчиков». Именно эти тексты, вновь переведенные на латынь, в последующие столетия открыли для Западной Европы кладезь утраченной классической учености. Среди всего прочего на арабский была переведена чарующая история Варлаама и Иосафата, начавшая свое существование как история Будды, а благодаря этой фабрике переводов продолжившая свое путешествие на Запад (см. с. 257–258).[534] Масштаб лихорадочного поглощения знаний, огромные размеры исламских библиотек, сравнимых с книжными собраниями христианского Запада, общий культурный уровень Аббасидской администрации были таковы, что начиная с VIII века в Багдадском халифате приживается новая технология книжного дела, привезенная из Китая по торговым путям христианскими купцами: вместо папируса или дорогого пергамена из тряпок и ветоши вырабатывается прочный, недорогой и сравнительно простой в изготовлении писчий материал – бумага.[535]
7. Средний Восток после аббасидского завоевания
Патриарх Тимофей I и халифы
Конец VIII – начало IV века были для Церкви Востока многообещающей эпохой; ко всему уже сказанному следует добавить, что на протяжении сорока лет начиная с 780-х церковь возглавлял патриарх Тимофей I – выдающийся дипломат в отношениях с халифами, чье отношение к церкви по-прежнему отличалось капризностью и непостоянством. Высказывается предположение, что при жизни Тимофея его считали своим духовным лидером около четверти христиан мира – быть может, столько же, сколько хранило верность папе в полуразрушенном Риме на далеком Западе.[536] Церковь патриарха все чаще поглядывала за пределы империи Аббасидов – на восток. Преданность делу Церкви подкрепляло растущее среди диофизитских епископов понимание, что внутри халифата у них остается все меньше места для маневра: обращение в христианство мусульман запрещено, других потенциальных новообращенных, не принадлежащих к Людям Книги, становится все меньше, так что Церкви необходимо проповедовать Благую весть где-то в других местах. Известно, что патриарх Тимофей рукоположил епископа Тибета – в те годы, когда буддийская идентичность тибетцев еще не устоялась; несомненно, его планы простирались и гораздо дальше на восток – туда, где христианская церковь процветала уже более столетия.[537]
Церковь в Китае
С 618 года Китайской империей правила династия Тан: в годы своего могущества и процветания она готова была давать приют любой религии, не угрожающей ее безопасности, – что и обеспечило успех миссии епископа Алопена в 635 году (см. с. 277). Дальнейшая судьба христианства в Китае была довольно неустойчивой, сильно зависела от направления внешней политики или просто от прихотей каждого следующего императора; однако в середине VIII века благодаря покровительству одного полководца, победившего в нескольких гражданских войнах, за несколько десятилетий христиане в Китае поднялись на такую высоту, какой им не удавалось достичь в следующие века. От этой полной надежд эпохи дошел до нас один из самых примечательных и прекрасных памятников Церкви Востока: черная известняковая стела почти десяти футов высотой, вызвавшая справедливое восхищение у иезуитов, прибывших в Китай с христианской миссией в начале 1620-х годов и вдруг обнаруживших, что у них здесь были предшественники (где это произошло – неизвестно, но, скорее всего, в известном монастыре Та Цинь в Жужи). Датируемая 781 годом, увенчанная крестом, украшенная резными драконами и надписями по-китайски и на эстрангеле, стела напоминает о милостях китайских императоров к христианам начиная с 635 года и кончая их новым покровителем, генералом Го Жуи. Помимо краткого и неизбежно избирательного экскурса в историю, на стеле содержится открытое исповедание христианской веры на китайском языке, заповеди и поэтическая хвала триединому Богу и Христу, «раздельному по природе», с аллюзиями на китайскую литературу и дерзким утверждением, что именно христианство лучше какой-либо иной религии выражает универсальный вселенский принцип Дао. Горделивое перечисление церковных деятелей идет на стеле бок о бок с именами императоров и имперских чиновников – яркое воплощение интеграции диофизитского христианства в жизнь страны. Первое и главное зрительное впечатление, которое оставляет она по себе в нынешнем своем месте, в «Лесу Стел» в Сиане: «Как же она похожа на все остальные!»[538]
Христианская весть языком китайской религии
Множество других свидетельств показывает, что Церковь Востока всерьез старалась донести до людей чуждой культуры христианскую Благую весть на понятном им языке. С первого своего появления в Китае христиане, по всей видимости, поняли, что для проповеди христианства полезно использовать знакомый китайцам язык даосизма – о чем и свидетельствует стела 781 года в нынешнем Сиане. Даосское представление об изначальной благости человеческой природы вполне отвечало диофизитству, подчеркивающему, что во Христе наравне с божественной природой существует природа полностью, абсолютно человеческая. Готовы были христиане-диофизиты маскироваться и под другую религию, также пришедшую в Китай извне, но к этому времени весьма распространенную и уважаемую: буддизм. Алопен и его последователи рассказывали о своей вере в сутрах – сочинениях в буддийском стиле, и не стеснялись называть буддизм истиной, хотя и неполной. Вот что писал Алопен, используя буддийские образы в «Сутре Иисуса Мессии»:
534
Baumer, 148, 153–158.
535
J.M.Bloom, Paper before Print: The Impact and History of Paper in the Islamic World (New Haven and London, 2002), особенно 116–123, 135–141. Традиционно технология изготовления бумаги связывается с битвой при Таласе в нынешнем Киргизстане (751), но, возможно, это апокриф: там же, с. 42–43.
536
Jenkins, 6.
537
Там же, с. 7, 91–92.
538
Полный перевод надписи см. в: P.Y.Saeki, The Nestorian Documents and Relics in China (2nd edn, Tokyo, 1951), 53–77 – к сожалению, книга довольно редкая; более старый и не столь полный перевод находится по адресу: http://www.fordham.edu/halsall/eastasia/781nestorian.html. Полезный комментарий о политическом контексте стелы см. в: M.Deeg, “The Rhetoric of Antiquity: Politico-religious Propaganda in the Nestorian Stele of Chang’an”, Journal for Late Antique Religion and Culture, 1 (2007), 17–30, esp. 27–29. См. также Baumer, 179–186. Недавнее открытие могильного столпа эпохи Тан в бывшей имперской столице Луояне, произошедшее в 2006 году, обещает сообщить нам гораздо больше о китайском диофизитском христианстве того времени.