Страница 13 из 19
Шину хмыкнула.
Скептически так.
— …они неохотно продают ковры… вы только посмотрите, какой блеск… какая мягкость…
— А то, на каждый уходит несколько лет, а то и десятилетий, — проворчала Шину и, не стесняясь, пощупала край. — Но на Ичиро никогда не используют синюю нить. А еще серебряную… у них особый отвар для шелка, чтоб блестел, а тут — явно с серебряной нитью мешано, вот и выходит… им цена — пару сотен, не больше. Да и Ичирские ковры на рынок не носят. Их везут на дом к тем, у кого хватит денег купить…
Говорила она тихо и для меня, но была услышана.
Рябь прокатилась по шелковому морю, и дерево изогнулось, сыпанув горсть мелких лепестков, и две девы в пышных платьях искривились. Их уродливые для меня белые лица превратились на мгновенье в ужасные маски, но…
— Подите-ка сюда, любезный, — этот голос пророкотал откуда-то сверху, с помоста, на котором восседал торговец коврами.
На помосте этом остались смятые подушки и четырехугольная тарелка с сушеными кольцами кальмара. Высокий кувшин с водой. Босоножки-обо, расшитые серебряной нитью.
Тихо ахнула Араши.
И покачнулась Шину, позабывши про недавнюю свою уверенность. Пальцы ее вцепились в мою руку, сдавили, будто бы рука эта вдруг стала единственной ее опорой в нынешнем жестоком мире.
А из-за шелковых стен показался человек…
Человек ли?
Высокий, куда выше торговца, который шел следом, горбатясь и явно стараясь казаться ниже. Набеленное лицо его кривилось, делаясь похожим на лица шелковых дев. Правда, помаду он не использовал, а вот брови нарисовал двумя черными точками. Темные волосы торговец зачесал гладко, скрутив на макушке гулькой, в которую воткнул две белые спицы.
Темное кимоно его было роскошно.
Куда роскошней простой одежды покупателя. Да, определенно, высокий… метр восемьдесят? Или еще выше? Загорелый. И рыжеволосый. Волосы, главное, длинные и он заплел их в косу, повесив для тяжести с полдюжины ракушек.
В черной куртке, наброшенной на плечи.
В темной рубахе и кожаных штанах, украшенных серебряными заклепками. Высокие сапоги. Пояс с теми же ракушками. И нож внушительных размеров.
Незнакомец был явно чужд этому месту.
— Женщина, — он дернул ухом, и я обратила внимание, что ухо это крупновато и чуть заострено. — Я слышал твои слова. Повтори их ему.
Он говорил столь властно, что Шину подчинилась.
Правда, ныне ее голос звучал тихо и виновато. С каждым словом торговец мрачнел все больше.
— Глупая женщина! — не выдержал он, вскидывая руки. — Пусть боги поразят гнилой твой язык заразой, если ты смеешь так говорить, будто я лжец! Тамаши из рода Черного камня никогда не обманывал своих покупателей…
А вот этого Шину стерпеть уже не могла.
— Не тот ли Тамаши, — спросила она твердо, — про которого муж рассказывал, будто он продал сорок полотняных простынь как шелковые? А шелковые сгноил и, когда шелк пошел дырами, велел жене и дочерям дыры латать и…
— Замолчи! — взвизгнул торговец.
А рыжий, наблюдавший за сценой с явным интересом, хмыкнул.
— Или может, это тот Тамаши, которого называют Злокозненным, поскольку ни одна проданная им вещь не стоит своих денег… господин хоть и тьеринг, но не глуп. А потому пусть купит ковер, уплатив за него, столько, сколько просит Тамаши, но при пятерых свидетелях. Затем же господину стоит отправиться с ковром и свидетелями ко двору наместника. И если его исиго подтвердит, что ковер соткан на острове Ичиро, то я поздравлю господина с удачной сделкой.
Она приложила руки к груди.
— …болтливая курица! Я скажу твоему мужу, чтобы он побил тебя палками!
— Ее муж умер, идиот, — не выдержала Араши. — А если кого и бить, то тебя…
— Погоди, девочка, — рыжий выставил ладонь. — А ты, женщина, продолжай. Я не знаю ваших обычаев…
— …если исиго скажет, что ковер не с острова Ичиро и, стало быть, Тамаши обманул господина…
Шину старательно не смотрела на рыжего. Взгляд ее был устремлен под ноги, а пальцы на моей руке мелко подрагивали.
— …то он будет должен отдать господину и ковер, и деньги, и еще столько же, сколько просил за обман…
Рыжий хмыкнул.
Тьеринг… что-то такое Иоко слышала о тьерингах… но выходит, не так давно, если я не помню, что именно… в свитках говорилось…
…на закате есть остров, населенный великанами с белой кожей. Глаза их выпуклы, а волосы длинны и цвет имеют ржавого железа. Эти великаны могучи и яростны. Они знают слова моря, а потому корабли их способны ходить к краю мира, где и добывают Слезы Акхай…
…камни. Судя по описанию драгоценные камни, которые весьма ценят местные маги…
…численность невелика.
Остров мал.
И время от времени тьеринги пытаются уйти на другие земли, но что-то такое их держит, заставляя вновь и вновь возвращаться на родину.
— Что ж, женщина, — он поклонился и поклон этот не выглядел смешным. — Хельги Косматый благодарен тебе за то, что ты не дала ему показать себя глупцом…
Торговец стоял рядом и сопел.
Шину дрожала.
…тьерингов боялись.
Почему?
Колдуны? Но и на Островах изрядно тех, кто проклят богами.
…набеги.
…деревни… и мужчины, которых убивали… женщин уводили, оставляя разве что старух… и проклятье, которое посылали в спину.
Чтоб тебя тьеринг забрал.
…они пили кровь младенцев и ели мясо врагов. А иногда и не врагов. На острове их лютые зимы и потому…
…какой бред.
Или все-таки… мир ведь чужой. Что я о нем знаю?
— Что ж, — я сумела прервать затянувшуюся паузу. — В таком случае мы, пожалуй, пойдем… прошу прощения, господин Хельги…
Тьеринг хохотнул и хлопнул себя ладонями по бедрам.
— Господин… тоже мне придумала, господина… я кормчий, женщина… а твое имя?
— Иоко, господин кормчий, — я сложила руки и поклонилась. — Безродная… вдова и хранительница женского дома.
Он спрыгнул с помоста и, рукой отмахнувшись от торговца, который не собирался расставаться с надеждой на сделку, шагнул ко мне. Охнула Шину.
И Араши оказалась рядом.
Встала, положив ладонь на рукоять меча.
— Воинственная малышка, — тьеринг цокнул языком. — Что за дом? Для чего он?
На языке земли он говорил чисто, разве что слова немного растягивал, отчего складывалось ощущение, что Хельги не говорит, а поет.
Мы шли.
А он держался рядом.
Шагал широко, и ракушки в косе позвякивали. Хотя, пожалуй, что-то в его сопровождении было. Теперь нам хотя бы не пришлось протискиваться сквозь толпу.
— Это дом, где… живут женщины, которым… которые…
— Не нужны родне, — сказала Араши громко. — А что, госпожа Иоко, можно подумать, кто-то туда добровольно пришел… вы не обижайтесь, я говорю, как думаю…
— Я пришла, — сказала Шину.
— Так тебе тоже идти некуда было… — Араши пожала плечами. Казалось, она разом утратила всякий страх перед тьерингом, более того он сменился искренним любопытством, которое Араши не давала себе труда скрыть. — Слушай, ты ж ниток хотела прикупить.
Она остановилась у прилавка, на котором выложены были разноцветные шелковые нити. Сплетенные в тонкие рыхлые косицы, они радовали глаз сотнями оттенков. Одних белых я насчитала дюжину.
Шину остановилась.
Вздохнула.
И коснулась пояса, в котором осталось не так уж много…
…быть может, стоит повременить? Но если та ширма и вправду с этого острова, то стоит потратиться на нитки…
…Кэед, осмотрев ее, бросила:
— Купите нити, починю…
…и дала кусок бумаги с начертанными знаками, в которых ни я, ни Шину ничего не поняли. Зато старушка, сидевшая у прилавка, бумажку приняла.
Развернула.
Поцокала языком и выбрала из пучков с полторы дюжины.
— Золотой, — сказала она, и Шину, удивительное дело, не стала торговаться, но полезла за нашим последним золотым, который вложила в морщинистую руку.
Оставалось надеяться, что ниток хватит.
…но куда ушли остальные деньги? Ладно, продукты по завышенным ценам, но… даже если их подняли втрое, все одно не могла Иоко потратить все.