Страница 7 из 8
Вот почему я бы хотел, чтобы вы почувствовали эту тайну и спросили: «Кто Ты, Господи?», чтобы вы увидели особенности обращения Христа к людям. У Него были свои индивидуальные особенности, Он не был абстрактной личностью, о которой можно было бы сказать, что в Нем как бы все человечество воплотилось… Нет, при всей Своей абстрактности Он был очень живой и индивидуально ярко выраженной личностью.
О клятве: «не клянись вовсе… ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5, 34–37).
Почему нельзя клясться? Клятва в древности, по существу, всегда требовала призывать в свидетели богов, которые становились гарантом обещания. Когда клялись именем Божиим, то человек вовлекал в свои дела имя Божие, святыню. Христос это запрещает, Он говорит: наша правдивость, если она настоящая, не должна прибегать к таким крайним мерам и использовать имя Божие для подтверждения своей правоты.
Если ты говоришь «это правда», – ты должен говорить правду, чтобы твое «да» было «да», «нет» – «нет». Все! А это нагромождение, надо сказать, исключительно модное среди народов Востока, было распространенным и в Средние века, и в XIX веке: «клянусь тем, тем, тем… клянусь жизнью своих детей» – это же было все время на языке и до сих пор сохранилось на Кавказе. Но эта словесная гипертрофия никчемная, потому что простота правдивости в ней не нуждается. Она значит, что ты можешь соврать, а уж когда поклялся – ты уже говоришь правду. А правда должна быть всегда.
«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя» (Мф 5, 29).
Перед нами опять образное выражение: глаз изолированно не может соблазнять человека. И Господь это прекрасно знает. Это Его способ образно выражаться: если твоему духовному движению мешает что-то для тебя такое же важное, дорогое, как глаз или рука – лучше оторви! В Царство Божие войдешь и без них. Это не значит, что человек должен в Царство Божие входить кривым или косым. «Не жалей глаза» – это такой оборот, образ, который говорит о шкале ценностей. И надо сказать, что Христос очень любит вот такие парадоксальные, иногда иронические, а иногда резкие выражения, которые кажутся абсурдными, но зато хорошо запоминаются.
Например, «если рука твоя соблазняет тебя»; все прекрасно знают – рука не может отдельно соблазнять, она не мыслит отдельно. Но глаза и руки – это то, что тебе дорого, близко, и когда ты окажешься перед выбором: либо поступить по-христиански, либо отойти от того, что для тебя очень важно, выбор будет ясен! Оторви! Лучше оторви, потому что, в конце концов, перед Вечностью этот шаг окажется оправданным – ты будешь в выигрыше, ты сбережешь главное.
«А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать» (Мф 5, 32). Как это понимать в современных условиях?
Я думаю, что современные условия не очень изменились. Единственное, что изменилось, – это то, что женщина в прошлом была менее обеспеченная, чем теперь, потому что раньше женщины, как правило, не работали, то есть не имели собственной материальной базы. Если муж ее оставлял, то, брошенная или вдова, она была не только опозорена, но ей просто нечего было есть, разве только родители ей оставляли какое-нибудь наследство. А все остальное осталось все то же – те же самые грехи…
Значит, идеал христианского брака все-таки остается – это единобрачие. Современные условия ничего тут не меняют. Что делать нам? Если мы оказываемся недоросшими до идеала, значит ли это, что мы должны снизить его до собственного несовершенства? Какой же тогда это будет идеал?..
Внешне Церковь решает эту проблему двояко. Католическая церковь стремится сохранить этот идеал механическим путем, отрицая развод, и поэтому развестись там – очень большая проблема. Православная Церковь, снисходя к обычаю человеческому и к нашей жестоковыйности и видя, что семья уже распалась, констатирует это и объявляет брак недействительным.
Существует церковный развод… Конечно, тут есть некоторое противоречие с Евангелием, но, я еще раз подчеркиваю, что идеал остается – он предполагает моногамность и единобрачие. Развод есть лишь компромисс с нашим несовершенством. А разводились люди всегда, и в глубокой древности за много столетий до нашей эры, и в античное время…
Я знаю, что здесь, среди вас, есть люди, имеющие второй брак или неудачи с первым браком. И вы прекрасно знаете, как все было печально. Ведь мы говорим о здоровье, о здоровом эталоне, а развод – явление болезненное, и мы не можем это не признавать. Мы должны ориентироваться на идеал, который берет высокий уровень, потому что есть какая-то высокая норма. Остальное все зависит от нас. Конечно, бывают разные обстоятельства, но все-таки никуда не денешься – если вы не хотите услышать что-то другое, нежели слова Самого Христа, вы должны принять их как Его слова, и все. И стараться по возможности приближаться к идеалу.
«А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф 5, 39).
Здесь надо заметить следующее: закон «око за око, зуб за зуб» был тоже Законом Божиим. Слова эти взяты не просто из народной поговорки, а из Священного Писания. В чем их смысл? Они утверждали справедливость, которая далеко не всегда существовала в судопроизводстве. Наверно, вы все читали «Отверженные»? Помните, как Жан Вальжан стащил булку и его загнали на галеры? И если не ошибаюсь, это происходит в XIX или в конце XVIII века. Было ли это исполнением закона «око за око, зуб за зуб»? Соответствовал ли проступок наказанию? Нет.
Призыв «око за око, зуб за зуб» – образное выражение, которое означает: наказание должно соответствовать преступлению. То есть этот закон и правовой, и моральный, и он не позволяет выходить за пределы того, что совершилось. И когда это, наконец, было введено в законодательство и стало законом общества и судопроизводства, тогда был сделан первый шаг.
Но Христос говорит нам не о законах юридических, а о законах внутренних. Мы должны превзойти уровень справедливости и быть способными прощать. Это, конечно, очень трудно, но это возможно, и мы знаем, как это бывало в нашей жизни.
А выражение насчет щек – это опять же привычные слова Христа, и надо понять их суть. Помните, я вам рассказывал про одного монаха, который шел через реку и встретил пьяного, который ударил его по щеке? Монах подумал: «В Евангелии сказано: подставь вторую». Подставил – тот его еще раз ударил.
Кабинет прот. Александра Меня в доме при Сретенском храме в Новой Деревне
Тогда монах и говорит: «А дальше ничего в Писании не сказано», – взял и бросил пьяного в воду. Монах выполнил заповедь. Но это был механический подход к заповеди…
Не забудьте, что в древности месть была законом, причем часто законом священным. Вспомните, чем мучился Гамлет? Он мучился тем, что ему надо отомстить, но он не знает, как это сделать и когда. Он обязан отомстить. Но поскольку Шекспир, в общем, ставит своих героев вне христианской этики – они у него естественные язычники, поэтому и возникает такая мучительная дилемма. Ведь для язычника отомстить означало удовлетворить дух покойника, который должен восторжествовать над своим врагом, и в «Гамлете» отец является с того света и велит отомстить за него, иначе он не успокоится. Таково язычество.
«Не введи нас во искушение…» (Мф 6,13).
Это значит: не дай нам оказаться в таком положении, когда грех будет сильнее нас. Надо понять, что все начинается с ситуации. Когда мы оказываемся в некоторой ситуации, оказывается, что сопротивляться мы можем до определенного предела – в какой-то момент включаются страсти! Завелась – и тут уже все… Ум говорит: стой, что ты несешь, – но одновременно как бы появляется второй человек, который в это время судит, и судит, и судит…