Страница 6 из 8
Православный греческий Монастырь Искушения, где по преданию в пещере сорок дней постился Иисус Христос. Основан в 340 г.
В сущности говоря, так не бывает, потому что пропадает весь эффект действия сатаны. Охотник ведь всегда должен быть замаскирован; если охотник подкрадывается к стаду и при этом поет громкие песни, – он не охотник. Если сатана идет с рогами и копытами, то он не сатана, а просто существо, которое, так сказать, пугает публику. А действие должно быть внутренним.
Теперь спрашивается, почему Христос должен быть искушаем? Потому что это поворотный момент истории, и вот они, ложные пути к спасению мира. И нам понятно: сделай эти камни хлебом, бросься – покажи чудо, поклонись мне, то есть злу! – и я тебе дам все. И перед этим искушением стояли очень многие властители – с самыми лучшими намерениями! Они поклонились перед силой зла и получили все. Но без радости, и без пользы. Значит, здесь показывается негативная сторона власти, которую Христос отвергает.
Заметьте, что во всех случаях Он ссылается на Писание и тем самым дает нам пример того, что ответы на свои проблемы надо находить в Писании. Во всех трех случаях Он отвечает цитатой… Иными словами, Он показывает, что истинный путь Бог уже изначально указал в Писании, и не надо сейчас что-то выдумывать. Сказано в Писании, что не хлебом единым жив человек; не Он сейчас придумал эту истину, а это сказано в Законе Божием.
Так что реально это могло происходить внутренне, но не исключено, что агентами могли быть какие-то люди.
Почему дьявол ставит Иисуса на крыло Храма, и что за высокая гора, откуда он показывает все царства мира? (Мф 4, 5-11).
Что касается горы, то в Иудейской пустыне довольно много высоких точек; а те, кто бывал на Святой земле, мне рассказывали, что там настолько все близко, что нам, живущим в необъятной России, кажется все это бесконечно смешным, потому что мы знаем: от Москвы до Загорска 70 километров. А там все на одном пятачке, все исключительно крошечное, и поднявшись на высокую гору, можно одновременно увидеть и Галилейское море, и Мертвое море, и все на свете, и Средиземное море можно увидеть. Расстояния очень маленькие. И там действительно с высоких точек открывается широчайшая панорама. И все рядом!
Один из моих знакомых, священник, провел ночь в праздник Преображения на горе Фавор, был на ночной службе, а утром, когда, говорит, они вышли, с Фавора вообще видно было все что угодно. А гора небольшая, 3 км, кажется, от уровня моря, даже меньше, по-нашему это очень большой круглый холм типа Коктебельских, а не «весьма высокая гора», о которой говорится в Евангелии (в Евангелии не сказано, что это была гора Фавор, просто сказано, что «пошли на весьма высокую гору»).
Правда, туда они въехали на машине – там такая дорога петляющая, в виде серпантинчика. Она меньше, чем Святая гора в Коктебеле, но похожа на нее и тоже заросшая. И Елеонская гора небольшая. Дело в том, что вся эта местность приподнята, и когда-то это были просто скалы, горы, поэтому на них строились крепостные сооружения; и в глубокой древности там текла река Кедрон, которая потом стала ручьем.
Теперь в отношении крыла Храма. Конечно, можно себе представить, что Христос был как бы мысленно перенесен туда. Крыло Храма – это крыша с балюстрадой. Почему выбран Храм? Потому что это место, где всегда толпится много народу Ведь можно уйти куда-то в пустое место и прыгнуть со скалы, но там никто, кроме шакалов, этого не увидит. А можно сделать это при массовом стечении народа. Это уже демонстрация чуда, чтобы все пали ниц. Вот почему и выбран именно Храм, вот почему именно здесь Ему говорят: «бросься вниз».
«Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф 5, 18).
Очень трудная тема: «ни одна йота, ни одна черта не прейдет из Закона». Сам по себе оборот этот привычный для Христа, образный. Йота – это еврейская буква «иод», она иногда не произносится и выглядит, как крупная запятая, такой хвостик, кверху стоящий. А «черта» – ее уже в то время стали ставить – поскольку алфавит был консонантный (то есть в нем были в основном согласные буквы), то для чтения иногда ставили значки. Точно не известно, с какого времени их начали ставить. И такие черточки считались как бы частью текста.
Что Христос хотел сказать? Что все в целом, и даже мелочь, – все сохранится, пока не будет исполнено, пока не будет завершено. «Исполнено», как вы уже все знаете, значит «завершено». Когда я говорю, призывая вас, «исполним утреннюю молитву нашу», это не означает «давайте выполним ее», а это значит – завершаем. Это конец вечерни и конец утрени. «Исполним» значит «оканчиваем».
Таким образом, Закон имел значение, а под Законом понималась сумма вероучения и этики Ветхого Завета. Закон – это учение Божие. Слово тора значит «наставление», «учение»; под Законом имелось в виду не только Пятикнижие, но и весь Ветхий Завет – весь в сумме. Так что Закон имел значение до тех пор, «пока все не исполнится».
Все исполнилось в явлении Христа, и Ветхий Завет остается в свете Евангелия, которое вычленяет в нем вечное и преходящее. Что преходящее? Пищевые запреты: разделение пищи на чистую и нечистую и так далее, которое имело смысл лишь в определенный период истории. А какой оно имело смысл? В древности оно было необходимо для верующих, которым очень трудно было сохранить свою веру среди бесконечного языческого окружения (мы уже, кажется, с вами об этом говорили – насколько оно было сильным).
Для нас слово «язычник» – это какой-то дикий человек, а в то время это были не дикие, а культурные, цивилизованные люди; это были единственные носители цивилизации всего региона: художники, скульпторы, ученые, поэты – все подходили под категорию язычников. И Фидий, и Эвклид, и Архимед, и Платон – они все были язычники, а это имена не каких-то дикарей или туземцев.
Таким образом, язычество было тогда господствующей идеологией во всех классах цивилизованного общества. И для того чтобы сохранить веру, чтобы проросло зерно веры, необходимо было отделиться от язычников. С этой целью и была создана система обрядов, которая затрудняла людям контакты с язычниками и как бы их изолировала. Когда в ней уже не было нужды, все это отпало. А что остается вечным? – Скрижали! Десять заповедей! Важнейшие нормы жизни христианина.
«Всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, а кто скажет брату своему рака, подлежит синедриону» (Мф 5, 22).
Заповедь Ветхого Завета говорит: убийство запрещено! Но Христос идет дальше, Он говорит, что запрещена и злоба. Причем Он не дает чего-то абсолютно нового, потому что в иудейском Предании было такое изречение: «Публично оскорбляющий своего ближнего как бы проливает человеческую кровь». То есть смысл тот же. Слово «напрасно» в древнейших рукописях отсутствует. Очевидно, при переписывании Евангелия отцы Церкви или какие-то ранние писатели пытались это уточнить. И почему здесь стоит в одном случае: «всякий, гневающийся на брата, подлежит суду», а в другом: «кто скажет брату своему рака, подлежит синедриону»?
Рака – это арамейское ругательство, которое точно перевести невозможно, как большинство ругательств мира. Один из возможных переводов – это «пустой человек». Под судом имеется в виду местный суд. Синедрион же был верховным судом.
Почему они здесь стоят рядом? Это параллелизм: Христос любил одну и ту же мысль повторять дважды, как было принято на Востоке, варьируя ее. Но смысл один и тот же: ты имеешь злобу, ты думаешь, что человека судят только за убийство, но на самом деле и за злобу надо судить. И тот, кто другого обозвал, тот тоже подлежит суду. Только вы не подумайте, что Христос хотел создать уголовный кодекс, в котором был бы параграф, определенная уголовная статья за гнев. Это образное выражение. Нам кажется, что убил – значит, совершил уголовное преступление, а если ты в гневе или обозвал кого-то, то ты чист. Нет, не чист, ты тоже подлежишь суду. Повторяю, это образное выражение, его надо понимать духовно.