Страница 125 из 161
— Начнем с самых азов, — коснувшись кончиком указки правой руки мальчика, произнес он, — расслабьте ваши кисти, представьте, что вы держите в ладонях половинки разрезанного яблока. Не крепко, едва касаясь нежной кожицы…
Сиэль посмотрел на свои руки и попытался выполнить указания демона, но внезапно поморщился, вспомнив неприятный эпизод из своего детства.
Незадолго до десятого дня рождения маленький виконт гостил у тетушки Френсис. Он любил приезжать в особняк Мидлфордов, так как там мог все свободное время проводить с кузиной Элизабет, которая была его единственным и лучшим другом.
Но у малышки Лиззи свободного времени оставалось не так уж и много, Френсис делала все, чтобы ее дочь выросла истиной леди. А потому Сиэль часто сидел, наблюдая, как кузина занимается живописью, музыкой или вышиванием, в то время, когда его уроки уже закончились.
В тот день Сиэль слушал, как под надзором высокого, тощего учителя-немца, Лиззи исполняла на фортепьяно «Лунную сонату» Бетховена. Девочка играла безупречно, во всяком случае, так казалось маленькому виконту. Глядя на подругу, он впервые не скучал, ожидая, когда же закончится ее урок, а искренне заслушался прекрасной музыкой.
Но внезапно учитель, нависший над маленькой маркизой, словно длинная черная тень, резко опустил свою указку на тонкую ручку девочки со словами:
«Снова соль-диез вместо си, миледи! Играем весь отрывок еще раз!»
Лиззи тихонько пискнула, но не расплакалась, а лишь потерла пострадавшую кисть. Однако Сиэль был возмущен до глубины души. Он не мог понять, как этот неприятный человек посмел обидеть его подругу?!
Решительно сдвинув брови, мальчик встал со своего стула и, подойдя к жестокому учителю, смело заявил: «Никогда больше не смейте ее обижать, это подло, сэр! И отдайте мне свою указку, иначе, когда я вырасту, то вызову вас на дуэль!»
Разумеется, сейчас Сиэль понимал, как смешно и нелепо звучало тогда его заявление.
Лиззи сразу вскочила на ноги, воскликнув с испугом: «Сиэль, не надо! Гер Краузам, простите его!»
Однако учитель музыки оторопел, очевидно, пораженный выходкой девятилетнего мальчика. И все же, неизвестно какие последствия мог иметь ультиматум маленького наследника рода Фантомхайв, если бы в комнату не вошел маркиз Алексис Мидлфорд.
«А ведь юный виконт прав, гер Краузам…» — маркиз подошел к дочери и положил руку на ее хрупкое плечико, а затем поцеловал в макушку, — «Обижать юную леди – нехорошо. А потому вы уволены. Расчет получите немедленно в моем кабинете, а сейчас прошу покинуть эту комнату».
Когда репетитор, поклонившись, вышел, Мидлфорд подхватил Лиззи на руки и покружил по залу.
«Прости нас, маленькая принцесса! Не бойся, больше тебя никто не обидит!» — тепло улыбнувшись дочери, заверил ее маркиз, а затем взглянул на Сиэля и неожиданно ему подмигнул, — «А с таким защитником, как твой отважный жених, тебе вообще не о чем беспокоиться!»
После этих слов Мидлфорд поставил Лиззи на пол и одобрительно потрепал будущего зятя по волосам.
С того дня маркиз Алексис всегда был особенно приветлив и добр к Сиэлю. А для Элизабет наняли нового репетитора, не имеющего привычки распускать руки.
— Милорд, вы меня слышите? — недоуменно приподняв бровь, спросил дворецкий, и постучал указкой по пюпитру, вырывая Сиэля из омута воспоминаний.
— Себастьян, я больше никогда не желаю видеть в твоих руках указку! — резко заявил граф, — Избавься от нее немедленно и прекрати этот глупый спектакль. Я уже не ребенок, не забывай об этом.
— Но, господин… — с видимым разочарованием убрав указку, пробормотал демон, — вы ведь сами просите меня исполнять роль домашнего учителя, а без очков и прочей атрибутики это будет уже не то…
Глядя на слугу, Сиэль с трудом сдержал улыбку, настолько печальную мину изобразил тот на своем лице.
— Ладно, так и быть. Очки и костюм можешь оставить, — снисходительно хмыкнув, позволил мальчик.
Урок продолжался еще тридцать пять минут. За это время Сиэль убедился, что все черно-белые клавиши кажутся ему одинаковыми, пальцы не желают расслабляться и постоянно берут не те ноты.
В конце концов, юный граф убрал руки с клавиш и захлопнул крышку.
— Так я не успею ничему научиться к нужному дню! — раздраженно заявил он и добавил повелительным тоном: — Себастьян, ты должен мне помочь.
Дворецкий изумленно взглянул на него поверх очков.
— Простите, но я этим и занимаюсь, милорд… — заметил он с легким недоумением.
— Нет, ты не понял, — возразил Сиэль, — Элизабет больше всего ценит не подарки, а внимание, мне нужно научиться играть на фортепьяно в четыре руки, и делать это хорошо. Потому, я хочу, чтобы ты помог мне научиться, не тратя на это лишнего времени.
— Если вы приложите достаточно стараний и будите упорно заниматься, то непременно добьетесь цели. — Невозмутимо ответил дворецкий.
— Себастьян, ты демон или проповедник? — испытующе глядя на слугу, спросил граф, — Я хочу, чтобы ты применил свою силу и помог мне быстрее овладеть мастерством игры на инструменте. Или демоны не способны на такое?
Михаэлис вздохнул и осуждающе покачал головой.
— Демоны способны на все, милорд, особенно если человек так неточно формулирует свое желание… — поучительно заявил он, — вы сказали, что хотите, чтобы я применил силу для ускорения вашего обучения. Так как же, в этом случае, должен поступить настоящий демон?
Теперь уже слуга испытующе смотрел в глаза господина.
Сиэль на секунду насупился, услышав столь обидный намек, но быстро нашелся, что ответить:
— Что ж, ты прав, я буду усердно трудиться и добьюсь намеченной цели точно в срок, — гордо ответил он, — но мне придется временно отменить остальные уроки, и посвятить все время фортепьяно.
Дворецкий сузил глаза и лукаво улыбнулся, в его зрачках сверкнули алые искры.
— Вы с каждым днем становитесь все более хитрым и расчетливым игроком, милорд, — с легкой иронией в голосе заметил демон, — даже у меня сумели найти слабое место…
Сиэль насмешливо хмыкнул.
— У меня еще был припасен для тебя дополнительный аргумент – уличные кошки, которых ты прикармливаешь на заднем дворе! — самодовольно заявил мальчик, — Так что кончай изображать моралиста, и помоги мне научится играть на фортепьяно так, чтобы никто не смог придраться даже к одной неверно взятой ноте.
— Я вырастил настоящего бесенка… — с наигранно сокрушенным вздохом, констатировал Михаэлис и поднял крышку фортепьяно.
Глядя на своего подопечного, Себастьян невольно улыбнулся, разумеется, дать мальчику навык игры на музыкальном инструменте демону ничего не стоило. Он исполнял подобные желания многих контрактеров, мечтавших о славе и богатстве. Однако юный граф Фантомхайв никогда не просил ничего подобного. Он дулся, ворчал, но все же зубрил предметы, которые ему не нравились, но были избраны Себастьяном для обязательного изучения. Не говоря уже о скрипке. Сиэль ненавидел ее всей душой, но тем не менее продолжал исполнять задание дворецкого, упорно терзая смычком струны по полчаса, три раза в неделю в течение двух лет.
Юный граф всегда мог приказать своему демону отменить то или иное занятие, или пожелать обладать всеми знаниями сразу, не прилагая к этому никакого труда, однако не делал этого. Чувство гордости и нежелание показывать свои слабости перед дьявольским слугой мешали Сиэлю отдать подобный приказ.
Но сейчас он потребовал обучить его игре на фортепьяно с использованием демонических сил. Что же изменилось?
Ответ напрашивался сам собой. Мальчик больше не ждал от Себастьяна злой насмешки или подвоха.
Это, безусловно, было приятно осознавать, но Михаэлис почему-то не хотел исполнять прихоть мальчика, желая, чтобы тот добивался поставленной цели самостоятельно, а не полагаясь на магию демона.
«Должно быть, я слишком увлекся, воспитывая этого ребенка…» — подумал Себастьян, удивляясь собственной принципиальности, совсем не свойственной растлителям человеческих душ, — «В конце концов, я сам виноват, что выбрал подопечному не подходящий для дворянина музыкальный инструмент, опираясь лишь на свой вкус. Так что, не будет ничего плохого, если юный господин сможет порадовать невесту и общество великолепной игрой на фортепьяно, ведь, как дворецкий рода Фантомхайв, я все равно не позволю ему предаваться лености…»