Страница 33 из 49
Принципу состязательности в широком значении слова противопоставляют принцип официальности, состоящий в том, что как возбуждение производства, так и дальнейший его ход, а равным образом и распоряжение объектом процесса изъяты из власти частных лиц. Так, по немецкому законодательству назначение опеки над умалишенными, расточителями и пьяницами осуществляется судом в порядке искового производства, но с применением почти исключительно принципа официальности.
I. Согласно постулату материальной правды решение суда должно соответствовать действительным обстоятельствам дела. Но эти обстоятельства относятся к прошедшему времени и состоят в разного рода фактах, которые произошли в прошлом: сделки между сторонами, действия ответчика, нарушившие права истца, события, оказавшие влияние на правоотношения сторон (смерть общего родственника, истечение срока давности и т.п.). Эти факты должны быть восстановлены в процессе с помощью следов, сохранившихся в материальных предметах (документах, вещах) и в памяти посторонних лиц, и должны быть восстановлены в виде, приближающемся к тому, какой имел место в действительности. Из этого следует, что задача установления фактических обстоятельств в процессе такая же, как и задача любого исторического исследования. Также абсолютно верно, что часть судебного решения, содержащая фактические обстоятельства дела, обычно зовется «исторической», поскольку суд излагает в ней историю взаимоотношения сторон. Отсюда вывод, что восстановление фактических обстоятельств дела должно производиться согласно тем самым правилам, которые обеспечивают достижение правды во всяком историческом исследовании. Таких правил два: одно состоит в том, что все сведения должны черпаться из первоисточников и лишь при невозможности воспользоваться ими – из дальнейших источников, а другое – в том, что каждому источнику необходимо придавать то значение, которое он заслуживает с точки зрения своего внутреннего достоинства367. Первое правило, состоящее в использовании первоисточников, принято называть применительно к гражданскому (как и уголовному) процессу принципом непосредственности, а второе – принципом свободной оценки доказательств.
Принцип непосредственности может быть сформулирован следующим образом. Суд обязан устанавливать фактические обстоятельства дела на основании личного ознакомления с относящимися к ним доказательствами, давая при этом преимущество первоначальным перед производными или давая отрицательную формулировку: между судом и исследуемыми фактами должно быть как можно меньше посредствующих инстанций368.
Правильность принципа непосредственности очевидна: чем больше приближается исследователь к факту, тем точнее может его познать и описать; чем больше между ними посредствующих фактов, тем выше вероятность ошибки. Описание какого-либо события, сделанное очевидцем, более соответствует действительности, чем описание того же события, сделанное с его слов другим лицом. С каждым дальнейшим повторением этого описания новыми лицами картина события все больше и больше отдаляется от правды, поскольку каждый из повторяющих опускает какую-либо подробность или дает той или иной части ее другую окраску. Лучи правды тем сильнее отклоняются, чем больше преломляющих сред они проходят.
Принцип непосредственности не запрещает использовать производные доказательства в случае нехватки непосредственных. Этот принцип всего лишь требует, во-первых, чтобы суд не прибегал к производным доказательствам при существовании возможности использования первоначальных369, во-вторых, чтобы из двух производных доказательств, из которых одно является лишь отражением второго, суд отдавал предпочтение первоначальному перед последующим, вторичным и, в-третьих, чтобы суд знакомился с доказательствами лично, а не при посредничестве кого-либо.
Например, в процессе о границах угодья суд должен лично осмотреть спорный участок и только в случае невозможности это сделать – удовлетвориться производными доказательствами, отдавая предпочтение более близким перед дальними, а именно фотографическому снимку объекта перед сделанным на основании этого снимка описанием его границ; плану участка, составленному землемером, перед начерченной свидетелем копией этого плана и т.п. Однако если производные доказательства между собой не связаны, то независимо от того, являются ли они более близкими или дальними к предмету, которого они касаются, суд должен рассмотреть их все и установить значение каждого из них на основании сравнительного исследования их внутреннего значения370. Например, в доказательство иска представлены письма умершего лица и вызваны свидетели.
Суд не имеет права оставить без рассмотрения эти письма лишь потому, что они являются производными доказательствами при существовании первоначальных доказательств (свидетелей), он не имеет права это сделать, поскольку это самостоятельные, независимые друг от друга доказательства, следовательно, не такие, как в случае, когда один из вызванных на заседание свидетелей сам был бы автором вышеупомянутых писем.
II. Принцип непосредственности проявляется в трех направлениях: 1) по отношению к самому суду из этого принципа вытекает, что весь фактический материал дела, все доказательства должны быть восприняты и исследованы именно тем судьей или теми судьями, которым предстоит разрешить данное дело. Поэтому если в ходе разбирательства произойдет изменение в составе суда, если один из судей по какой-либо причине будет заменен на другого, то все разбирательство, касающееся установления фактических обстоятельств, должно быть повторено сначала. В противном случае новый судья вынужден будет составить мнение об обстоятельствах дела не на основании непосредственного исследования доказательств, а по составленным другими судьями и секретарями протоколам допроса свидетелей, осмотра спорного объекта и т.д.; 2) по отношению к вещественным доказательствам принцип непосредственности требует, чтобы суд лично ознакомился с ними, не полагаясь на рассказы и описания других лиц. Если, например, речь идет об убытках, причиненных истцу ответчиком, то суд должен осмотреть поврежденное имущество и лично убедиться в величине вреда; если речь идет о принадлежности на основании документа, то суд должен прочитать его и удостовериться в соответствии его формы и содержания праву и т.д.; 3) в применении к личным доказательствам, т.е. к показаниям свидетелей, сообщающих сведения относительно фактических обстоятельств дела, принцип непосредственности требует, чтобы суд вошел в личное общение с ними и сам выслушал их.
Значение принципа непосредственности особенно проявляется именно в применении к допросу свидетелей. Между показанием свидетеля, записанным в протокол судьей либо иным чиновником, и показанием, данным во время публичного заседания суда, существует огромная разница. «Заочные показания никогда не могут вполне заменить изустных, как бы они ни были верно записаны. Записывается только содержание и смысл свидетельских показаний, а не самые слова их. Кто может видеть из протокола, как свидетель колебался, как долго медлил он с ответом и с каким видом, после каких увещаний давал его? Кто может поручиться в том, что он повторил бы свои показания в торжественном собрании суда?»371 Принцип непосредственности требует, чтобы судья лично познакомился со свидетелями. Но достичь этого можно лишь при их непосредственном допросе. Дело в том, что доказательством является не показание свидетеля и даже не впечатление, сложившееся об этом признании у судьи, а сам свидетель как живое лицо, сохранившее в себе следы впечатлений, касающихся обстоятельств дела, подобно тому, как письменным доказательством является не содержание документа, не существующие на бумаге письменные знаки, а сам документ, сама бумага со всеми химическими и физическими свойствами. В самом деле, суд не может ограничиться лишь знакомством с содержанием документа, поскольку в данном случае подробная копия документа заменяла бы полностью оригинал; недостаточно для суда также прочтения начертанных на бумаге письменных знаков, поскольку в данном случае фотография документа имела бы равное значение с самим документом. Суд должен ознакомиться непосредственно с самим оригиналом документа, чтобы иметь возможность подвергнуть его всестороннему исследованию. Такое исследование может иногда полностью пошатнуть следующую из содержания документа доказательную силу, например, если из фабричных водных знаков на бумаге или из его химического состава выяснится, что она была произведена на фабрике после даты составления документа, т.е. документ был датирован задним числом, а следовательно, сфальсифицирован. Такое же значение имеет и свидетель. Он является живым документом, живым памятником прошлого. При помощи своих чувств он уловил определенные факты; следы этих впечатлений сохранились в его памяти, как письмо на бумаге; из этих следов суд должен воссоздать начальное впечатление свидетеля, а из этого впечатления – факты. Для этого недостаточно прочитать письменные показания свидетеля. Потому что свидетель может неточно и несовершенно передать свои впечатления, обратить внимание на определенные подробности, которые привлекли его внимание, полностью упуская другие.
366
Rupp. Der Beweis im Strafverfahren, 1884, § 13; Koffka. Mündlichkeit und Unmittelbarkeit in Civilprocess, 1887; Kries. Das Princip der Unmittelbarkeit im Beweisverfahren (Zeitschr. f. d. gesam. Strafrechtswiss., 1887, VI B.); Jahn. Das Princip d. Unmittelbarkeit im Strafprocess, 1903; Guttman. Unmittelbarkei und freie Beweiswürdigung, 1907; Maas. Der Grundsatz der Unmittelbarkeit in d. Strafprozessordn., 1907; Heg1er. Mündlichkeit und Unmittelbarkeit im Prozess (Rechtsgang, 1913, 1916); Щегловитов. О значении начал устности и непосредственности в уголовном процессе (Журн. гражд. и угол. права, 1888, № 8).
367
Bernheim. Lehrbuch der historischen Methode und Geschichtsphilosophie, 1908, 411 f., 480 f., 488.
368
Принцип непосредственности касается части расследования, заключающейся в установлении фактических обстоятельств дела (Kries, 101; I; G1aser. Handb. I, 247. Kleinfeller, § 59), но некоторые не отличают ее от принципа устности (Weisman, I, 7–8; Garraud. Précis, 867; Krzymuski, 12), определяющего только форму связи сторон с судом. Еще более широким смыслом наделяет непосредственность Koffka, различающий: 1) непосредственность познания процессуального материала судом, обусловленную отсутствием какой-либо инстанции, посредничающей между судом и доказательствами; 2) непосредственность формирования процессуального материала, заключающуюся в создании этого материала на глазах суда (свидетели появляются и впервые свидетельствуют перед судом; стороны устно представляют свои доказательства), и 3) непосредственность судебных разбирательств, содержащуюся в том, что разработка процессуального материала сторонами происходит на том самом заседании, на котором представляется этот материал (51, 53). Легко заметить, что в первом случае речь идет о непосредственности в узком смысле, во втором – частично о непосредственности (относительно свидетелей), частично об устности (относительно сторон), а в третьем – о концентрации процессуального разбирательства.
369
Поэтому не является полной краткая формулировка Kriesʼa: «Предметом доказательства может быть все, кроме содержания других доказательств» (99), поскольку она исключает использование производных доказательств.
370
Английские юристы выражают это правило в следующей форме: «Производные доказательства не имеют степени» (Владимиров. Учение об уголовных доказательствах, 1910, 155). Такая общая формулировка неточна, поскольку не имеют степени только самостоятельные, независимые друг от друга доказательства. Например, описание свидетелем спорного земельного участка является производным доказательством первой степени, а приведение такого описания другим лицом – производным доказательством второй степени.
371
Понимание значения внешней формы показаний привело в старом немецком уголовном процессе к требованию фиксации в протоколе не только слов исследуемого лица, но также его поведения при этом интонации, выражения лица и т.д. Само собой разумеется, что запись эта не могла быть ни совершенной, ни точной. Только сочетание фонографа с кинематографом, т.е. звуковой фильм, было бы в состоянии воссоздать точно картину допроса свидетеля.