История преданной

— Не будь столь категоричной, — с явным осуждением покачал головой старик. Он совершенно не впечатлился ни тоном, ни угрозами новой знакомой. — Да и не хочу я давить на тебя. Просто доверься, хорошо?

— Просто “довериться”? — переспросила девчонка. Всё это порядком поднадоело, начинала болеть голова, хотя ей даже не было ведомо, возможно ли такое в этом месте, или же все эти чувства — лишь обман? — Не шутите со мной. Вам ли не знать, как я вообще отношусь к людям и к такому чувству, как доверие, в частности?

— Да, я знаю, — легко согласился Хагоромо, кивнув, — и именно поэтому даю тебе шанс. Ты довольно интересный ребёнок.

Рикудо Сеннин исчез, оставив девочку одну в белом мире. Несколько секунд она сверлила то место, где он находился холодным взглядом, но после вздохнула, прикрывая глаза.

— Тц! — явно недовольно фыркнула она. Устало смотря из-под полуприкрытых век, девочка чуть слышно выдохнула. — А я ведь так хотела отдохнуть…

***

Деревня Узушио поражала своей красотой и величием. Высокие древние здания оставляли неизгладимое впечатление на прихожих шиноби из других скрытых деревень, хотя такие сюда почти не заглядывали, даже из союзной Конохи. Или же обычные торговцы, заглянувшие в эту великолепную деревню, чтобы пополнить свой ассортимент диковинными и очень редкими вещами, либо же наоборот, облегчить свой груз, но существенно набить кошельки. Местные гражданские жители очень любили купцов и их вещички, ведь большинство из них не имели возможности покинуть страну, соответственно, купить что-то необычное для их Родины они так же были не в состоянии. Но вот шиноби Узушио, наоборот, частенько выбирались за пределы скрытой деревни выполнять миссии, либо сопровождая караваны важных особ, либо отправляясь с посланием для глав других стран.

Хотя, из-за Второй Мировой Войны, которая сейчас полным ходом шла в мире, шиноби в деревне почти не осталось. Вернее, опытных шиноби почти не осталось. Были те, кому ещё не стукнуло и двадцати, и те, кому далеко за сто пятьдесят. Сражаться они, не сказать, что не могут, нет, могут, но с трудом. Поэтому на улицах сейчас было как никогда шумно, ведь подрастающий молодняк успокаивать было некому. А дети Узумаки на весь мир не хуже взрослых прославились своей гиперактивностью и бесконечной энергией. Более того, огромные запасы чакры, которые все Алые Дьяволы имели от рождения, давали неплохую фору. Однако, несмотря на отсутствие взрослых, для всех детей, достигших трёхлетнего возраста правители Узушио умудрялись находить наставников, не допуская отлынивания.

Сама деревня условно делилась на три квартала: один свободного посещения, в котором могли находиться любые посетители деревни, второй для тренировок шиноби и третий, где находилась резиденция Узукаге. Естественно, последние два квартала располагались рядом, и перейти из одного в другой не составляла проблем. Да и вообще все жители Узушио могли спокойно перемещаться по деревне без каких-либо ограничений. А вот все приезжие должны были получить либо приглашение, либо пропуск, который ограничивался временем пребывания в определённых местах. Если же посетитель где-то задерживался дольше отведённого ему срока, барьеры, окружавшие всю деревню и каждые кварталы по отдельности наряду с некоторыми здания в частности, сразу же воспринимали его, как врага, и оповещали об этом заведующих лиц. Благодаря многоуровневой системе защиты, в Узушио невозможно было проникнуть постороннему, а барьеры можно было обезвредить только изнутри, да и то шиноби с разрешением на это. Ну, или просто достаточно могущественному и смыслящему в фуине человеку.

Это служило причиной, по которой даже самых маленьких детей не боялись оставлять одних. Их просто сгоняли в один-два дома, оставляя под присмотром подростков или старцев, заставляя тренироваться уже с малых лет, пусть и довольно умеренно, а вечером разводили по домам. Довольно удобно. Сейчас, несмотря на палящие солнечные лучи ясного полудня, дети отправившихся на войну родителей радостно скакали по площадке, совершенно не обращая внимания на ужасающую жару. Энергия била из них ключом. И лишь одна девочка, выглядевшая на год-два младше остальных и расположившаяся под деревом, чья крона раскинулась достаточно широко, чтобы создать необходимую тень, преспокойно сидела, не шевелясь, уткнувшись носом в толстенную книгу. Остальные дети, хоть и были на несколько лет старше её, не могли похвастаться такой выдержкой, спокойствием и терпением.

Не обращая внимания на шепотки и общую активность других ребят, она сидела, не поднимая своих фиалково-голубых глаз и лишь иногда переворачивая страницу.

— Кушина! — кто-то громко окликнул её. Однако названная даже и не подумала поднимать голову. Перед ней вырос мужчина, лет тридцати на вид. — Кушина! Ты опять читаешь? Сколько можно?! Кушина, ты должна больше тренироваться! Твои ровесники, намного опередили тебя в развитии! Узукаге-сама разочаруется в тебе!

Однако никакого эффекта сия тирада не возымела. Более того, юная Узумаки довольно громко и презрительно фыркнула.

— Мне надоело, — качая головой, мужчина вздохнул. — Сейчас же пойду к Узукаге-сама, и доложу ему о твоём поведении. Не хочешь передумать и всё-таки начать тренироваться?

— Поступайте, как вы считаете нужным, — негромко ответила Кушина, не отрывая взгляда от книги, но чуть склонив голову в знак того, что не будет против любых действий учителя. Её голос был безразличен и в какой-то степени насмешлив.

Недовольно сверкнув глазами, мужчина развернулся и ушёл. Девочка скрытно проводила его взглядом и, удостоверившись, что никого из взрослых нет поблизости, встала. Отряхнув кимоно от пыли и приставших веточек растений забинтованными маленькими ручками, Кушина стремительно пересекла двор с весёлыми детьми, без какого-либо труда проскользнула в довольно узкую щель в заборе, и быстрым шагом направилась в библиотеку, располагавшуюся недалеко от поместья Узукаге. К счастью, в такой жаркий день на улице никого не обнаружилось, и Кушине удалось без проблем добраться до огромного величественного здания. Напрягшись, она открыла тяжёлую дверь и скользнула внутрь. В помещении царила полутьма, а прохлада приятно морозила кожу в летний знойный день. Она шла бесшумно. Все же, пусть заниматься у девочки не было желания, но слушать, что говорят няньки, а-ля наставники, она не забывала и запоминала абсолютно всё. Поэтому сейчас она незамеченной пробралась на третий этаж и вернула книгу, которую уже дочитала, на место, хотя для этого и пришлось воспользоваться стулом, так как её рост не позволял дотянуться и до пятой полки, что уж говорить про восьмую?

Кушина пробыла в библиотеке ещё три часа в поисках интересной книги, а потом, забившись в уютное ложе под окном, выходившим на море, ещё долго читала, всецело погрузившись в мир неказистых знаков и символов, различных правил и формул, впитывая новые знания, как губка.

***

Сразу же, как Кушина скрылась из восприятия, мужчина ускорил шаг, чуть ли не переходя на бег. Его недовольство новой ученицей достигло критической отметки. Он нахмурился, вспоминая, как Узукаге говорил ему о новой подопечной со сложным характером. Тогда он ещё и не подозревал, сколько проблем будет с юной Узумаки. Поначалу его поразили спокойствие Кушины и её молчаливость. Она говорила крайне редко, лишь по нужде, которая возникала далеко не часто. Это было феноменально среди детей их клана, и в абсолютно всех известных случаях подобные личности становились выдающимися шиноби. Потом он начал беспокоится из-за нежелания девочки выполнять какие-либо упражнения и задания, что было совсем не свойственно детям Узумаки. Она совсем не блистала энергией, выглядела куда мельче своих ровесников. Никогда ещё Кушина не делала что-то против своей воли. Он мог кричать и отчитывать её, наказывать, в пределах своих полномочий, или доносить старшим, которые обещали «принять меры» (что за меры он и думать боялся, ведь на следующий день после этого она частенько приходила либо с забинтованными руками, либо ещё более неразговорчивая), но всё было бесполезно. Девочка, казалось, совсем не реагировала на крики или боль, продолжала смотреть на всё безразличным взглядом, в котором время от времени мелькала насмешка над их действиями. Мужчина передёрнул плечами, вспоминая, как в первый раз увидел этот ничего не выражающий, пустой взгляд фиалково-голубых глаз, как эта девочка впервые посмотрела на него… тогда мужчине показалось, будто он — совершенная открытая книга, которую Кушина читает с такой же лёгкостью, как и сотни книг по точным наукам. Она будто видела его насквозь, поразительного цвета глаза заглядывали прямо в душу, во все потайные и тёмные её уголки.