Ночные фиалки

– Нет, – тихо ответил рыцарь. – Мне нужна ты. Идем.

И что ей оставалось делать? Девчонка осторожно подалась вперед, оглядев юношу с немым недовольством, но передала ему в руки корзинку. Она тут же купила новую у своей соседки, более широкую и крепкую, имевшую сладковатый запах свежесрезанных веток. Рен осторожно оглянулась, пока шла по дороге вперед. Юноша от нее не отставал.

– Я хочу зайти на луг, хорошо? Соберу немного цветов, он же как раз по пути к твоей… Баронессе.

– Баронессе, – беззвучно хмыкнул юноша. – Хорошо.

Это его «хорошо» Ирене не понравилось, и хорошего в нем было мало. Она чувствовала себя подчиненной служкой, получившей разрешение с барского плеча. Ей словно кинули косточку, потрепали по косматой морде. Девушка закусила губу, давясь обидой. Она предполагала, что разговор с Ренаведд будет неприятным… Ничего. Соврет что-нибудь.

Рыцарь согласился подождать. Длинные белые пальцы цепляли лютики и ромашки, собирая их в охапку. Цветы Рен обрывала низко, у самого края стебелька. Она не перевязывала их букетиками, рвала бездумно, лишь бы рвать. Колючий стебель мака обжег девушке руки, Ирена вскрикнула, приподнимаясь. Рыцарь тут же подошел к кузнецкой дочери, почти осторожно взял ее за руку, чтобы посмотреть.

– Даже царапины нет, – бросил он громко, точно насмехаясь над девичьей чувствительностью. – А ты скулишь…

– Простите, милсдарь, не привыкла боль терпеть молча.

– Ах, вот как, – ответил юноша, не выпуская ее руки. – Но кричать от боли… Иногда не на пользу. Тебе бы пригодилось это знание.

– Зачем бы? – беспокойно спросила девушка.

Только рыцарь ей не ответил. Холодный порыв ветра расшевелил девичью юбку, синяя ткань прильнула к темно-красным штанам юноши. Ирена осторожно оглянулась через плечо, ей показалось, будто кто-то идет. Только никого не было. Вниманием ее снова завладел молодой собеседник, выпуская обожженную ладошку Рен из рук. Он осторожно наклонился вперед, неприлично близко к ее щеке.

– Не груби ей, никогда ей не груби, как бы тебе не хотелось, Рен. Она – ненормальная, убьет тебя, если захочет… – шептал он быстро. – Говори то, что она хочет услышать, и не смей шуметь не по делу, если хочешь пережить заточение.

– О чем…

– Говори всю правду, не смей огрызаться. Даже если бы я очень хотел тебе помочь, Рен, все равно бы не смог. И не смогу. Не пытайся сопротивляться.

Дальше время пошло слишком быстро, оно побежало, помчалось вперед, через дерби непроходимых лесов Туссента. Ирене не показалось, сзади к ней приближались другие рыцари. В полном обмундировании, сильные, сильнее худосочной дочери местного кузнеца. Все произошло не то за секунду, не то за две. Тряпка, прижатая к ее лицу, отчаянный крик, заглушенный тканью, попытка оттолкнуться и вырваться… Треск синей ткани, расплывающаяся картинка перед глазами.

– В телегу ее бросьте, Ренаведд приказала не церемониться, – небрежно крикнул один из незнакомых Рен мужчин. – Самсон, ты с ней тут цацкался, ты и донесешь. Поживее, хлопцы, княжна уже ждет.

========== 19. На ту ли сторону упала монетка? ==========

Первое, что Рен почувствовала после долгожданного пробуждения – холод. Он запустил свои ледяные пальцы девчонке в черные волосы, бродил по молодому телу, словно в поисках чего-то потерянного. Вторым чувством была боль в локтях. Должно быть, на холодный каменный пол ее не положили, а бросили, и девчонка ушиблась, ото сна все равно не очнувшись.

Нос забил запах плесени и горьковатой полыни, сырость обхватила легкие в кольцо дерзких объятий. Ирена осторожно распахнула глаза, чувствуя под собой каменистый холодок. Камера. Ее поместили в сырую камеру, и единственным источником света девчонке служило приземистое окно у самого потолка. Длинное, но узкое, видно в него только стебли высоких мальв.

Девчонка не успела прийти в себя окончательно, она только повертела головой, разыскивая хоть что-то, чтобы взглядом уцепиться за первый попавшийся предмет. Холодные стены антрацитового цвета, холодный потолок, грязный пол… И табурет, на котором восседал ее недавний знакомый.

– Тише, – спокойно проговорил рыцарь, смотря на Рен почти с жалостью. – Не кричи, мы далеко от города, тебя услышат только лешие или нетопыри.

Но просьба юноши отклика не нашла. Ирена, не успевшая еще понять, где находится, истошно завопила, разжав сцепленные челюсти. Она звала на помощь, не произнося нужного имени вслух. Только кричала, все громче и громче, пытаясь подняться с холодного камня на нетвердые теперь ноги.

Юноша, до этого момента опиравший руки на собственные колени, приподнялся, закрывая уши мокрыми от испарины ладонями. Ему разрешили применить силу, если девчонка заупрямится, но Самсон этого не делал. Знал, что девчонка сама заткнется, всласть накричавшись, поняв, что все старания ее тщетны, сорвав, наконец, горло.

И был прав. Ирена замолчала, проведя ладонью по заспанным глазам, пытаясь скинуть мутный туман в воспаленных очах. Она двинулась вперед, передвигая ногу на полшага, но замерла. Послышался мерный скрежет старой цепи, нога остановилась, в лодыжке чувствовался укол боли.

– Прости, – осторожно произнес юноша, заметив, что Рен увидела кандалы. – Это для того, чтобы ты не убежала и не потерялась в лесу.

– Как… Мило, – шепнула она, прокашлявшись после крика. – Где твои подручные? Что они мне дали?

– Не знаю, какую-то ведьмовскую дрянь. Я не спрашивал, Рен. Знаю только, что со временем ты вернешь себе полный контроль над разумом, и что никаких последствий от этой выходки в будущем не будет.

«Выходка» – так он это окрестил. Просто, нелепо, словно преуменьшая похищение живого человека, словно это для него – обычнейшее из дел. Ирена осторожно потянулась к ноге. К ужасу своему заметив, что нет на ней ни синей юбки, ни белой рубахи, ни обуви. Свободная черная роба не обтягивала девичьего тела, оставляла простор, но это не несло Рен и капли утешения.

– Ты меня раздел? – с ужасом спросила девушка.

– Переодел, – поправил ее златовласый рыцарь, ничуть не смущаясь. – Не волнуйся, я не воспользовался тобой в том положении. Нет у меня таких наклонностей, я предпочитаю живых, отвечающих на ласку женщин.

Увидев, какой ужас проснулся в глазах пленницы, юноша поспешил махнуть ей рукой, словно отказываясь от своих же слов. Она решила, что он ждал, пока Ирена проснется, чтобы «использовать» ее уже бодрствующую. Это одновременно смешило Самсона и расстраивало. Неужели он кажется таким подонком? Впрочем, после похищения, запугивания и шантажа…

Девчонка сжалась в комок распухших нервов, положив тяжелую после сна голову себе на колени, прикрыв ее руками. Перед глазами снова поплыло, рыцарь что-то говорил. Сэр Дартелло вовсе не выглядел устрашающим, только заданный им тон беседы девчонке не нравился, не нравились ей и обстоятельства, и его наглая улыбочка, перламутровый блеск ярких голубых глаз.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я? – наигранно удивленно спросил юноша. – Да ничего… Разве что, я хотел бы разделить с тобою ужин, если ты голодна. Я могу принести…

– Серьезно?

Девчонка громко хмыкнула, недобро глянув в сторону своего пленителя. Ответ показался ей смешным, будто бы Рен поймали только для того, чтобы накормить ужином и переодеть в полутьме темницы. Девушка подалась назад, когда рыцарь поднялся с места. Только юноша направлялся совсем не к ней, а к тяжелой железной двери сбоку. Он постучал, снаружи послышался скрежет убираемой щеколды, скрип петель.

Когда дверь открылась, Ирене в лицо пахнуло запахом сырости куда большей. Здесь, в каменной комнатушке такого духа не стояло, хотя плесень и цеплялась за стены своими длинными коготками. Ирена смотрела рыцарю вслед, а Самсон даже не обернулся. Возвратился он быстро, аккуратно неся поднос с пищей.

Отнюдь не скудной: две ячменные похлебки с бараниной, две соленых лепешки, два куска козьего сыра и горсть лесных орехов с медом. Ирена закусила губу. Она понимала, что принимать еду в таком положении – дело гиблое. В нее могли подмешать какой дряни, чтобы девчонка говорила правду или вовсе молчала, не сотрясая воздух. Разум знал, но живот-то – нет.