Ночные фиалки

Ирена приняла протянутый ей сверток. Плитка побелевшего от времени шоколада упала Ирене в руки, и девчонка слабо улыбнулась знакомой торговке. Зубов у старухи не было, дети болели, твердую пищу есть не могли, а лежалые шоколадки никто не покупал. Женщина торговала чем придется. Что в порт привезут на неделе – все на ее прилавке. Бытовые мелочи, обрезки железа, сложенные вместе, старые украшения, зира и корица. Несмотря на разношерстность ассортимента, продажи шли неплохо.

Проходящий мимо рыцарь поздравил цветочницу с возвращением в строй и купил для себя пучок подвядшей уже мяты. Он осведомился о том, почему сегодня нет свежих цветочных букетов, а Рен ответила ему, что все будет завтра. Вчера у нее, мол, не было времени, чтобы сходить на луг.

На самом-то деле Ирена надеялась сменить профиль. Ей уже не хотелось всю оставшуюся жизнь торговать букетами из васильков и ромашек, собирать придорожные люпины и лазать в чужие сады за розовой мальвой. Детлафф рассказывал ей о лечебных травах, мазях и настойках, о том, как сушить корешки, где искать их долгими зимними ночами. Дочери кузнеца страшно хотелось узнать об этом побольше, чтобы открыть новое дело, чтобы врачевать, продавать целебные настойки, а не цветы в букетах.

За день с ней поздоровались многие старые знакомые. Торгаши и торговки со всех концов площади отвешивали Ирене шуточные поклоны, а она не оставалась в долгу. На секунду девчонке показалось, что вдали она видит Детлаффа, но только на секунду. Пара прохожих купили у Рен по мешочку засушенного укропа, молотому корню цикория, один проходимец спрашивал о маковых цветах.

– Здравствуй, – коротко бросил Богач, остановившись напротив девчонки.

Только Рен ему не ответила, сделав вид, что ничего не видит. Она демонстративно отвернулась в сторону, предлагая замызганному крестьянину головку чеснока. Ирена не любила эту часть работы: надобность в навязывании своего товара спешащим мимо прохожим. Но делать нечего, такова уж служба. Чистильщик обуви осторожно шагнул назад, когда крестьянин бросил Рен монетку, сам в воздухе поймав товар, за который тот изрядно переплатил, увидев смазливую девицу.

– Дело спорится, я смотрю, – смущаясь тишины, сказал Богач. – Рен, не дуйся на меня… Я же только как лучше хотел, я не знал, что они так…

– Не хотел ты как лучше, – со злостью произнесла девчонка. – Ты хотел меня унизить.

– Я хотел его унизить, а не тебя, – поправил ее Богач.

Только замечание его не помогло убрать горящую огнем обиду. Ирена громко фыркнула, глянув на старого друга сверху вниз. Может быть, в этом была и ее вина? В том, что влечение уличного мальчишки с годами только усиливалось, в том, что в нем жила надежда на что-то большее, чем теплые отношения далеких друг от друга соседей?

– Что у тебя на руке? – взволнованно спросил мальчишка, увидев под рукавом девичьей рубахи красный след латной перчатки.

Тот ретивый юноша хватал Рен за запястье раза два или даже три. Она не могла вспомнить. Девушка виновато потерла не беспокоившую ее руку, осторожно поправив сбившийся рукав. Взгляд синих глаз дал Богачу понять, что ответа он не услышит. Мальчишка со злости пнул камень, лежавший в двух шагах от него, чуть отступив назад. Ох и упрямая же…

– Рен, если тебя кто обидит, ты мне скажи, – произнес он почти жалко, надеясь хоть на какой-то отклик.

– Спасибо. Непременно, – отозвалась девушка, хмуро глянув на старого приятеля. – Ты мне тут мешаешь, хорошо? Просто уйди отсюда.

– Ухожу уже, – недовольно буркнул мальчишка. – Если ты так… Если ты так хочешь.

И, к удивлению девчонки, действительно ушел. Стремительно, ни разу не оглянувшись на нее, чтобы прощальным взглядом скользнуть по тонкой фигурке. Рен отчего-то закусила губу. Грусть ли объяла ее, печаль – не ясно. Только девушка осторожно сжала в руках плетеную корзинку с травами и цветами, всем сердцем жалея о том, что не может отматывать время назад и исправлять свои же ошибки.

Богач не оборачивался. Вслед ему виновато смотрела Ирена, хотя и не хотела. Девушка тихо покусывала нижнюю губу, смотря за тем, как Богач плетется мимо шумных проулков. Она вспомнила его сероватое сегодня лицо, виновато глядя мальчишке в спину. Подавленный, он действительно испытывал сожаление, хотел помириться, а Рен вот так легко прогнала старого приятеля прочь… Нет, им нужно объясниться. Звеня монетами в поясной сумке, девушка порывисто развернулась, только не успела уйти. Ее остановил странно знакомый голос.

– Васильки найдутся? – насмешливо спросил юноша, подошедший спереди.

– Цветы есть только лежавшие, для засушки, не для букетов, – не смотря на подошедшего, ответила Рен.

Она уже собиралась ретироваться, так и не одарив покупателя взглядом, только снова не успела выполнить задуманного. Тяжелая ладонь упала Рен на руку, сковав ее стальной хваткой. Пальцы сомкнулись кольцом чуть выше девичьего локтя, сильные руки удерживали ее на месте. Девушка повернулась, хмуря брови. Она готова была высказать наглецу все самые скверные слова, имевшиеся у Рен в запасе.

– Куда-то спешишь?

– Да ты… Сэр Дартелло? – почти что испуганно спросила девчонка, встретив знакомые голубые глаза удивительно стойко.

Его золотые волосы были рассыпаны по широким плечам рыцаря, юноша ослепительно улыбался. Дорогой доспех, похоже, покоился в его спальне или в общей конюшне, потому что сегодня на молодом человеке был только фрак. Темно-красный, отливающий золотым цветочным узором, совершенно неподходящий ему по цвету и фасону. Юноша об этом явно не догадывался.

– Ты будто бы Фальку увидела, – смеясь, заметил рыцарь. – Что же у тебя тогда есть? – спросил он, заглядывая в корзинку.

– Есть ромашка молотая, – ответила Рен учтиво. – Нервишки успокаивает, возбудимость понижает. Тебе бы не помешала.

Краем глаза девчонка все еще видела удалявшегося Богача. На секунду ей показалось, будто старый друг оглянулся через плечо, чтобы в последний раз посмотреть на обиженную кузнецкую дочку. Только полная картинка Ирене не открылась, девушка не могла отвести глаз от рыцаря, ведь продажи ей были важнее.

Не то, чтобы он сегодня был особенно красив, но статная осанка, воистину благородная походка и миловидное юношеское лицо делали свое дело. Сэр Дартелло выглядел внушительно, и крестьянский люд боязливо обходил его стороной. Рен заметила, что ближайшие торгашки бросают на нее любопытные взгляды, верно, гадая, о чем именно шепчутся сейчас молодые.

– Вижу, ты настроена ерничать, – проговорил рыцарь тихо. – Тогда к делу… Моя госпожа шлет привет, она просила тебя зайти к ней, как освободишься.

Голубые глаза юноши отчего-то казались Ирене недобрыми. Огоньки в них теперь преломлялись, не горели тем живым огнем, а улыбка тянула тонкие губы совершенно неправильно. Рен осторожно отступила на шаг назад, вспомнив, как Детлафф отреагировал на беседу с юношей еще в прошлый раз. Ей бы не хотелось повторения того разговора у реки.

– Я не уйду, пока все не продам, – заверила его девчонка, гордо вскинув подбородок. – Наверное, сегодня свободной минутки не найду.

– И сколько там у тебя?

– Да полно всего, – деловито ответила Ирена.

Она продемонстрировала посетителю заполненную травами корзинку, осторожно потянув ее вперед, хватая плетеный край. Рен слабо улыбнулась, подавшись вперед. На самом деле она редко продавала сразу весь товар. Чаще половину, а то и меньше. В праздники, конечно, небогатые кавалеры раскупали все ее букетики, но это случалось раз-два в весенний или летний месяц.

Ирена слабо улыбнулась, увидев на лице рыцаря секундное недоумение. Только долго радоваться его замешательству девчонке не пришлось. Порыв ветра аккуратно расшевелил золотые локоны собеседника, он осторожно пошарил в карманах темно-красного фрака с золотыми витиеватыми цветами.

– Хватит тебе? – спросил юноша, протягивая Ирене три золотые монеты, но тут же спохватился, добавив к ним и четвертую.

– Это… Это все тебе нужно? – спросила девушка тихо.