Ночные фиалки

– Здравствуй, – на удивление вежливо проговорила женщина. – Вина?

– Здравствуйте, – коротко бросила Рен в ответ. – Нет, спасибо.

Аккуратная полуулыбка озарила лицо собеседницы, Ренаведд приподняла уголок тонких губ. Сама она от вина отказываться не стала, сделала шаг вглубь комнатушки, премило убрав руку за прямую спину. Бархатные перчатки хрустнули, когда пальцы женщины соприкоснулись. Дама опустилась в одно из кресел, откидывая покинутый ранее плед и наливая себе бокал красного, ароматного и сладкого вина.

– Приступим? – спросила Рен, приподняв бровь.

– Конечно, – произнесла женщина, прежде, чем опрокинуть бокал. – Садись.

Жестом она указала на соседнее кресло, велев Ирене опуститься напротив. Рулетка, сжатая в руках девушки, нырнула обратно в карман: Рен не знала, когда она ей пригодится. Судя по настроению любимицы местного барона, она собиралась вести беседу, не заниматься делами. Конечно, женщины при таком статусе могут тратить время так, как сами того захотят.

Мягкий свет струился из открытого окна, девчонка оглядела Ренаведд снова, словно взглянув на нее совсем по-другому. Это лицо показалось Ирене странно знакомым, точно она никогда прежде не видела его вот так, в объеме, но знала порядок линий, ширину губ и посадку глаз. Словно будущая баронесса, представшая перед ней, когда-то давно, еще в детстве, навещала сны дочери кузнеца.

– Ты нанесешь мне обиду, Рен, если не выпьешь, – холоднее произнесла женщина, наполняя второй бокал вином.

Девчонка не спросила о том, откуда ей известно ее имя. Она молча кивнула, ловя на себе еще один оценивающий взгляд. Бледная ладошка потянулась к бокалу, горячие пальцы коснулись ледяного стекла. Вино оказалось удивительно… Прекрасным. Другого слова Ирена подобрать не могла. Сладкое, но не приторное, лишенное и капли обжигающей язык горечи, оно мягко заполнило горло. По странному выражению лица собеседницы Рен поняла, что все ее реакции отразились на девичьем лице.

– Мы знакомы? – спросила дочь кузнеца, осушив бокал.

– Через третьих людей, – загадочно ответила она, ладонью проводя по смоляным волосам. – Если об этом подумать, Рен, мы немного похожи. Внешне, пожалуй, но совсем немного. Твоей нынешней наивностью я обладала лет эдак… В пять, не старше.

Она в ответ не улыбалась, только смотрела на женщину, изучая черты ее до дрожи знакомого лица. Хотелось съязвить в ответ, выплюнуть незнакомке что-то гадкое, дерзкое, но Рен молчала, понимая, что она здесь – только служка перед княгиней, свинья рядом с фермером, готовым прирезать ее в любой момент.

Синие глаза на секунду закрылись дрожащими веками, Ирена приняла наполненный до краев бокал вина, осторожно глянув на безвкусную картину за спиной Ренаведд. Она отчего-то знала, что эту мазню в комнату принесла не эта утонченная женщина, предпочитающая женским нарядам мужские. Нет, в ее вкусе не было изъянов, в этом недоразумении виноват был кто-то иной.

– Третьи люди? – спросила девчонка, выгибая бровь. – Я не могу представить себе хоть кого-то, кто мог бы общаться и с вами, и со мной.

– Почему же? Мы можем знать одну и ту же молочницу на рынке, здороваться с тем же рыцарем, знать нашу милую княжну… Конечно, от общения с каждой из нас общий знакомый получает совершенно разную долю удовлетворения, но это – теперь совершенно неважно.

– Я пришла сюда, чтобы снять мерки? – честно спросила Рен, намереваясь услышать честный ответ.

– Нет.

Этого следовало ожидать. Вино снова наполнило бокал, небывало сладкий, терпкий напиток коснулся девичьих губ. Ирена аккуратно глянула на собеседницу, заметив, что каждый раз, стоит той перевести к ней взгляд, меж тонкими бровками ложится морщинка. Ренаведд хмурится, ей не нравится увиденное.

– Барону нужна небольшая помощь, милая, – начала она осторожно, спеша быстрее покончить с этой беседой.

– От меня? – хмыкнула девушка. – Цветов собрать или в корчме поработать?

Ирена не была обременена каким-то особым талантом. Качества ее были более чем заурядными, а ум – достаточно плоским. Девчонка, когда-то давно давшая себе объективную оценку, теперь не понимала, как она, обыкновенная и серая, могла бы помочь этой барышне. В ее руках и деньги, и власть, эта женщина способна найти компетентного специалиста для решения любой проблемы.

– Нет. Если нам понадобится недоученная травница, мы, конечно, обратимся, но… Сейчас разговор идет не о тебе.

Ренаведд явно не настроена была на дружелюбную беседу. Ее холодные глаза то и дело меняли выражение со скучающего на нервничающее, с любопытства на гнев в черных зрачках. Ирена на колкости не отвечала, игнорируя их до жути умело. Сколько раз ей, простой дочери кузнеца, приходилось слушать замечания от таких, как эта женщина? Тысячи. Стоя на площади, прислуживая или собирая урожай – все одно. И каждый раз, каждый чертов раз нужно было только молчать в ответ, чтобы не накликать на себя беду.

– Я говорю о Детлаффе.

– О ком? – спросила Рен, тщетно пытаясь сыграть под дурочку.

– Этот номер не пройдет, милая, не пытайся, – ухмыльнулась собеседница, понимая, что девчонке говорить о нем совершенно не хочется. – Мои люди видели, как ты шастаешь то к нему, то от него.

– Ваши? Я думала, что он нужен барону, а не вам и… Вашим людям.

Отважная попытка ответить что-то, опасно близкое к колкости, произвела на Ренаведд странный эффект. Женщина приподнялась в кресле, а затем быстро откинулась на спинку стула, не желая показывать Ирене своих истинных эмоций. Близкая подруга барона отвела взгляд, осторожно убирая вино со стола. Ее разум теперь должен быть ясным, не стоит болтать перед девчонкой лишнего.

– Мы с ним были друзьями, милочка, и очень близкими, – словно хвастаясь, заявила она, не расплываясь в подробностях. – Я собиралась попросить Детлаффа об одолжении, знала, что он мне не откажет, но тут появилась ты и… Спутала мои планы.

– Что это за просьба такая? – спросила Рен в ответ.

Взгляд синих глаз изменился, в них теперь искрилось осознание. Она вспомнила это хорошенькое немолодое лицо, этот холодный взгляд, четкие линии широкого подбородка, тонких бровей. Ее портреты рисовал вампир, ее стер со своей стены, по ней вздыхал угрюмыми вечерами. У Ренаведд был план, она не собиралась о помощи просить, желала потребовать, шантажировать его, давя на светлое чувство старой привязанности. И план ее был хорош.

Только теперь на пути атаманши встала эта чертова девчонка, так навязчиво прибившаяся к потерянному вампиру. Спутала карты, изменила его приоритеты. Ренаведд хмуро оглядела деревенскую девку, в очередной раз убеждаясь в том, что первое впечатление ее было правильным. Пустая, глупая, неотесанная. Нет, если бы вампир не чувствовал острого голода в любви, ему и на ум не пришло бы с такой связываться.

– Это мои люди обговорят с ним лично. От тебя требуется только передать ему записку, молча передать.

– Как я вообще смогу молча ему что-то передать?

– Передать, не говоря о том, кто тебе эту записку вручил.

Ирена вздохнула, отводя взгляд. Ей не хотелось впутываться в заговоры. Вместо записки женщина протянула ей старый потрепанный конверт, сквозь который нельзя было разглядеть написанного. Рен приняла «дар», повертела его в руках, пристально рассматривая. Ренаведд поняла, что девчонка ищет на нем пометки. Ничего, здесь только чистый пергамент.

– Что, никогда не держала в руках бумаги? – самодовольно спросила Ренаведд. – Знаю, что в бедных семьях…

– Я могу отказаться, – прервала ее Ирена, решившись на вторую смелость.

– Конечно… Но чем это кончится?

Голос женщины менялся, как и ее настроение, ведомое одной всего секундой для раздумий. Ренаведд нахмурилась, взгляд ее пустых глаз стал серьезным. Ирене пришлось отвернуться, чтобы не выдать страха, крадущегося к ее горлу, чтобы сдавить глотку в попытке убийства. Девчонка нервно поправила юбку, аккуратно уложив конверт в выпирающий под тяжестью рулетки карман.