Ночные фиалки

Девушка осторожно спустилась вниз, схватив со стола пару теплых еще блинов. Близнецы играли возле очага, перекидывая друг другу полукруг старой картофелины. Ирена наскоро махнула им рукой, мальчишки ответили тихим и монотонным: «привет, Ренк», все больше углубляясь в незатейливую игру. Жирными от масла пальчиками девчонка пригладила непослушную прядку на челке, ничуть не волнуясь за чистоту волос. На улицу она вышла довольной и свежей.

До кузни идти не так уж и долго, а вышагивать вперед под теплыми солнечными лучами – довольно приятное занятие. Отец просыпался пораньше, чтобы выйти на работу уже с утра, заработать лишнюю монету у спешащего на службу рыцаря или оруженосца. Нога у Ирены почти зажила, и для себя девушка решила, что уже завтра вернется на рынок, чтобы привычно торговать цветами и дальше, зарабатывая смешные гроши на безделушки и пирожки.

Тяжелая дверь поддавалась сложно, и, чтобы попасть в «Нелегкое дело Брохвича», нужно было приложить немалую долю усилий. Девушка пробралась внутрь, громко за собой хлопнув. Жар пыхнул ей в лицо, из глубины помещения слышался звучный стук молотка, музыка рабочего дня. Бом, бом по железу, бом… Ирена хмуро поплелась вперед, чувствуя, что воздуха здесь не хватает.

– Папа? – спросила она громко, наклоняясь под особенно низкой балкой.

Славомир улыбнулся своей щербатой лыбой, бросая работу. Дари, мирно стучавший вдалеке, тут же бросился раздувать меха, лишь бы не говорить с обидевшей его Рен. Отец не звал сына, он поощрял его трудолюбие, но уработаться до болей в пузе никогда не давал. Кузнец улыбался, осторожно приобнимая дочь, стараясь грязными лапами не пачкать ее красивую рубаху.

– Ты хотел меня видеть? – спросила Рен, смущенно кривя губы.

– Да, да… Пойдем.

Девчонка шла вперед, подталкиваемая заботливым родителем в прихожую. Она бывала здесь не так часто, чтобы успеть запомнить окруживший ее интерьер. Выкованные давным-давно щиты, которыми были увешаны стены, пара полных комплектов доспех, уже ржавых внутри, скрещенные мечи и алебарды… Предбанник, видимый посетителем, выглядел внушительно, рекламировал мастерство кузнеца, неплохо справляясь с этой нелегкой задачей.

– Послушай, Ирочка, тут важное дело, – говорил отец заговорческим полушепотом. – Мать говорила, что ты собиралась вернуться к работе.

– Да, уже завтра пойду на рынок, – настороженно ответила Рен.

– Значит, зажила там твоя… Хворина? – спросил Славомир, не смогший вспомнить, каким недугом страдала его дочь.

– Ну да, – отмахнулась Ирена. – Почти что.

Отец явно замялся, не зная, с чего бы начать. Он нахмурил кустистые брови, недобро глянув на пробежавшую вдалеке крысу. Этого дерьма ему только не хватало, недавно же всех вывел тот злосчастный чародей, спросивший с него внушительную сумму монет. Кузнец осторожно заглянул дочери в глаза, решая, хочет ли озвучить свою просьбу. В конце-то концов… Чего бы и нет.

Впрочем, говорить ему не пришлось. Тяжелая дверь отворилась, внутрь помещения, скрипя полным доспехом, вошел рыцарь. Но рыцарь ли? Да, на груди его виднелся герб, блестящий стальной меч болтался на поясе, а забрало новенького шлема было опущено. Ирена привычно улыбнулась вошедшему, за железной решеткой не разглядев его ответной реакции.

– Вот оно, – холодно произнес отец. – Ох, милая, познакомься с сэром Дартелло. Он – рыцарь барона Родерика из Дун Тынне, – проговорил кузнец, указав на вошедшего. – Это – моя дочь – Ирена Брохвич.

Названный рыцарь поклонился, услышав свое имя. Рен, не знавшая правил этикета, принятых в его обычном кругу, ответила только слабым кивком и широкой, немного глуповатой лыбой, показывая ровные зубки. Девушка глянула в сторону отца, изрядно побледневшего при виде молодого человека. Подняв забрало, рыцарь словно стал немного… Моложе. Рен увидела лицо миловидного юноши с аккуратными ямочками на впалых щеках.

– Рад приветствовать.

Сняв шлем, сэр Дартелло и вовсе растерял каждую толику произведенного ранее впечатления. Аккуратные светлые кудряшки выпали из-под шлема, удачно расположившись на его не слишком широких плечах. С виду юноше можно было дать не больше двадцати трех лет, в его голубых глазах ярким огнем горела сила молодости, заинтересованность и отблеск жившей глубоко в душе жестокости, жадности, любого низкого порока.

– Рен, о чем, я, собственно, начал…

– Так мы говорили об этой прелестнице? – поинтересовался юноша, не слишком галантно обращаясь к Ирене так, точно ее не было рядом.

– О моей единственной дочери, – деловито напомнил кузнец. – Рен, ты согласишься сходить к барону, чтобы снять мерки с его… – замялся Славомир, подбирая более уместное слово. – С дамы его сердца.

– С его подчиненной, так бы я это назвал, – ввернул юноша.

Взгляд его голубых глаз бесстыдно скользил по фигуре девушки. Но зацепиться ему было не за что: торчащие ребра и маленькая грудь, тощие ноги, узкие бедра и впалые щечки. Тело Рен не дышало здоровьем молодости, девушка не подходила под колорит яркой столицы. Худая, черноволосая и темноглазая, она все же показалась юноше интересной, эфирным призраком аристократических идеалов с их бледной кожей и изможденным, болезненным видом.

– А почему ты сам не хочешь? – осторожно спросила она, надув отчего-то губы.

– Видишь ли…

– Мой барон не хотел бы, чтобы его подчиненная имела столь интимный контакт с каким-либо мужчиной, – перебил его молодой рыцарь. – Потому мы просим вас о помощи, милсдарыня.

На слове «просим» халтурного вида рыцарь сделал акцент. Его голубые глаза Рен не нравились, довольная ухмылка, так некстати озарившая молодое лицо, ей не нравилась в два раза больше, только ответить отказом девчонка не смогла. Когда Ирена сдержанно кивнула, отец грустно улыбнулся. Он подал дочери рулетку, напомнил, что именно ей нужно измерить по приходу, а после взял с молодого человека обещание – привести дочь обратно в целости и сохранности.

Юноша ответил согласием, выводя Рен из жаркого помещения. Неестественно-приветливая улыбка не покидала его тонких губ, рыцарь выглядел крайне комично. Ирена сдержанно охнула, на выходе увидев у дверей сероватую кобылку в яблоках. Скотинка повернула массивную голову в ее сторону, недовольно фыркнув своей потенциальной ноше.

– Лошадок боимся? – насмешливо спросил вчерашний мальчишка.

– Нет, – пыталась оправдаться Рен. – Просто… Неожиданно. Это что, ваша скотина, сэр Дартелло?

– Ага, моя, – ответил рыцарь, не утруждая себя вежливыми обращениями. – Поедешь спереди или сзади?

Нужно подумать. На лошадях девчонка каталась всего пару раз: в далеком-далеком детстве и в пятнадцатилетнем возрасте. Первый раз ее прокатил кругломордый дядя, брат мамки, владевший одной из конюшен города. Через год после этого он умер, оставив на улице жену и троих детей, которые спешно покинули город, в свою очередь не оставив от маленькой семьи ничего, кроме памяти. Второй раз Ирену прокатили во время сбора винограда. Лошадка стояла без дела, и сын плантатора нашел ей применение – катать миловидных девок в его удовольствие, пока отец не увидал их странное развлечение и не всыпал всем люлей.

– Давай сзади, – неловко пробурчала она.

Первым в седло забрался рыцарь, сделав это умело и ловко, после он подтянул за собой и Рен, готовую в любой момент свалиться вниз. Первое движение копыт взвило под ногами кобылки облако густой пыли, второе – малый островок. Ирена хмуро оглянулась, когда лошадка поскакала по городу, медленно набирая темп. Отец долго глядел рыцарю вслед, чувствуя в груди странную ледяную тревогу. К дождю?

========== 14. Это ее портреты ==========

Путь оказался долгим, лошадь тряслась на ухабистой дороге, и Рен судорожно цеплялась за седло. Рыцарь все прибавлял ходу, силясь расправиться с делами как можно скорее. В какой-то момент он нехотя остановился, потому что увидел черепаху, медленно переползавшую дорогу прямо на его пути. Должно быть, это зрелище его позабавило, ведь юноша долго не трогался в путь, наблюдая за медлительной животинкой, колышущей невысокую траву своими осторожными движениями.