Страница 47 из 81
- Здравствуй, Мироныч, - приветствовал Звонарева Аденц-старший. - Видишь, привел вот экскурсию. Пустишь?
- Что за вопрос! Проходите, пожалуйста, Елена Николаевна! И вы тоже, Мари!
Они вошли в ярко освещенный многочисленными плафонами, обитый мягким материалом коридор.
- Мы в жилом отсеке, - стал объяснять Абек Давидович. - Эти двери ведут в каюты экипажа, а там находится рубка управления со всеми необходимыми приборами, - можно сказать, мозг нашего корабля.
- Ой, мне даже страшно! - невольно поежилась Мари от обилия блеска, света и многочисленных приборов и панелей.
- Ничего страшного тут нет, представь, что ты просто в вагоне электрички, только очень уютном, - ответил Константин Звонарев.
Они шли, внимательно выслушивая разъяснения Звонарева и Аденца о назначении и принципах работы того или иного прибора и аппарата. Под самый конец осмотра хозяева привели женщин в рубку управления. Это был обширный зал с полусферическим потолком. Покрывавший его купол был настолько прозрачным, что показалось, будто его вообще нет. И всюду приборы, панели, пульты…
Мари до того загляделась на все это, что даже не заметила, что оказавшийся в рубке Григорий повернулся к ним и с удивлением взирает на гостей. Потом он быстрыми шагами подошел к родным, ласково улыбнулся Мари и с легкой укоризной обратился к отцу:
- Теперь я вижу, насколько скрупулезно ты выполняешь предписания врачей!..
- Ты не обо мне думай, сынок, - остановил его отец. - Смотри, кого мы привели - это же Мари!
- Я очень рад, действительно рад! - снова улыбнулся Григорий.
- Поскольку ты все никак не найдешь времени навестить нас, то мы решили на сей раз сами прийти к тебе, а заодно и привести Мари, - добавила Елена Николаевна.
Константин Звонарев извинился, сказал, что у него еще полно дел, попрощался и ушел. А Григорий повернулся к Мари.
- Вот видишь, Мари, мама ругает меня… А ты что скажешь?
- Ну, не буду же я тоже ругать тебя, Гриша, думаю, одной материнской укоризны вполне достаточно, - ответила девушка.
- Спасибо за то, что защищаешь меня, Мари. Ну а с мамой мне легко найти общий язык!
- А с отцом? - прищурился Абек Давидович.
- С ним труднее, особенно если он не слушает советы врачей, - усмехнулся Григорий.
- Мари решила посмотреть, чем ты так занят все время, - сказал Аденц-старший. - Ясно? А теперь мне надо встретиться с Иваном Зарубиным, маму же и Мари оставляю на твое попечение. Надеюсь, они будут довольны. Понял? - И он решительным шагом удалился.
- Отец хитроумно воспользовался вашим желанием, лишь бы не лежать в постели, - обращаясь к Мари, сказал Григорий и повернулся к матери. - Я готов, мама. Что вас особенно интересует?
- Ох, сынок, я бы с удовольствием отдохнула бы в какой-нибудь каюте, а вот Мари еще многое хочется посмотреть… Покажешь?
- Конечно, мама! Что ж, тогда следуйте за мной…
Они прошли в кают-компанию, и Елена Николаевна тут же устроилась в одном из удобных кресел.
Выйдя из кают-компании, они чуть не столкнулись с Андреем Шуваловым и Борисом Луньковым.
- Посмотрите, кто сегодня пришел к нам в гости! - весело приветствовал их Григорий Аденц.
- Здравствуйте, - поздоровалась Мари.
Встреча с Шуваловым оказалась для нее неожиданной, и она чувствовала себя неловко.
- Рад снова видеть вас, Мари, ведь мы так давно не встречались, - ласково пожал ей руку Шувалов. В глубине его глаз затаилась печаль.
Бегство Ольги Сальниковой с Кнорре Шуйским произвело тяжелое впечатление на Мари. С тех самых пор, как Ольга объявила о своем неожиданном замужестве с Шуйским и исчезла из Садов изобилия, глубокая симпатия Мари к Андрею Шувалову дополнилась искренним сочувствием. А ведь Шувалов наверняка делился с Григорием Аденцем всеми подробностями своих нелегких взаимоотношений с Ольгой, а может быть, и о том, как часто по этому поводу возникали стычки и даже серьезные ссоры между подругами. Не повлияло ли все это на отношение Григория к ней, к Мари?..
Поговорив немного о разных пустяках, коснулись темы болезни Абека Давыдовыча, посетовали на то, что он не слушается врачей, и сообща решили ввести в действие «тяжелую артиллерию» - Елену Николаевну и Мари.
- Ну а теперь продолжим наше путешествие по «Комете», - сказал Григорий.
- Если только я не отрываю вас от дел, - ответила Мари.
- Да нет, ничуть! - поспешил заметить Борис Луньков.
Но тут Шувалов многозначительно кашлянул и дернул
Лунькова за руку.
- Прошу простить, Мари, но мы не сможем сопровождать вас - дела! - улыбнулся Андрей, и они ушли куда-то дальше.
- Когда я представляю, что вся эта огромная махина не только сдвинется с места, но и полетит, то меня охватывает какой-то чуть не мистический ужас, - призналась Мари.
- Говорят, Ольга Сальникова тоже испытывала ужас, - задумчиво проговорил вдруг Григорий.
- Может быть, - посмотрела ему в глаза Мари, - но это не давало ей права поступить с Андреем настолько нечестно!
- Ты не права, Мари. Ольга просто не могла выйти за Андрея, предвидя ситуацию, которая была всем чужда ее натуре.
- Это предположение, Гриша?
- Нет, я просто передаю тебе то, что она написала мне в записке, когда уже точно решила порвать с Андреем.
- Эту записку ты получил от нее в день прибытия с Луны?
- Да, точно… И как только ты умудрилась заметить?.. Она передала мне записку и… не только записку и сразу же ушла. Я все время собирался дать ее тебе прочитать, но все как-то не получалось…
- А надо ли, Гриша?
- Вне всякого сомнения, ведь в ней речь шла и о тебе…
- В записке?
- Да.
- Неужели? - Мари была явно смущена.
- Давай пройдем в мою каюту, - предложил Григорий Аденц.
Он взял Мари под руку и привел ее в свою командирскую каюту. Пол и стены каюты были обиты мягким упругим материалом, потолок был частично накрыт прозрачной полусферой. Кресла, стол, кровать и шкафчики были прочно прикреплены к полу. По стенам располагались несколько панелей с разными приборами. Таких кают было всего пять - для командного состава. Остальные члены экипажа размещались по трое в одной каюте.
Усадив Мари в кресло, Григорий достал из ящика стола сложенный лист бумаги и протянул его девушке. Мари сразу узнала почерк подруги.
«Уважаемый Григорий Абекич, - писала Ольга, - я решила написать это письмо, чтобы навсегда покончить с моими муками и страданиями Андрея. Меня всегда тянуло к известным людям, знаменитостям. Я хотела связать свою судьбу с Андреем Шуваловым и в то же время ревновала Мари. Ужас перед космической бездной всегда преследовал меня. И когда я очнулась от грез, поняв, что вынуждена буду покинуть Землю, все мои романтические мечты пошли прахом. Я любила Шувалова с каким-то болезненным воображением и с таким же болезненным воображением ревновала Мари, которой предстояло быть женой знаменитого космонавта… Та разница в славе, которая имелась между Вами и Андреем, существовала опять же благодаря моему болезненному воображению и этой ревности. И когда я окончательно очнулась, осознав всю свою незначительность, ничтожность и ненужность, то поняла, что никак не могу стать для Шувалова спутницей жизни. Я ненавижу себя, ненавижу Шувалова и ненавижу Вас! Простите меня за такую злую искренность, молю Вас! Я считаю, что такие, как я, недостойны быть рядом с Вами и Андреем и тем более стать спутницей жизни. Есть много других достойных, честных, преданных, а главное - бесстрашных женщин, достойных Вашей самой возвышенной любви. Мари - такая. Ее не ужасает мысль покинуть Землю. Она не боится космоса и может смело стоять рядом с вами.
Я знаю, Андрей никогда не встанет между вами - он до сего дня не злоупотребил тем сочувствием и вниманием, которое уделяла ему Мари. Поэтому теперь лишь в Вашей воле уступить или не уступить Мари Андрею Шувалову…