Страница 104 из 129
Весь Полевской играл, водил хороводы, пел и веселился у плотины. На ночные костры в лесу, как узнала Алёнка, ходили немногие. В основном незамужние девки да парни. Молодые женатики, по большей части, ночные бдения игнорировали. А на поляну «для старших», где год назад Алёнка впервые увидела Варвару, приходили люди в возрасте. У тех ритуалы были связаны не с поисками суженых, а с сжиганием хворей и горестей. И песни отличались от молодёжных, а хороводов и плясок на этих сходках попросту не было.
Алёнка к вечеру набегалась в игры, и как раз собиралась сходить домой, сполоснуться да переодеться, чтобы со свежими силами снова встретиться с Авдеем у купалиного костра в лесу.
Они только что расстались, и Алёнка будто бы парила, пережив полный радости день и предвкушая ночное свидание.
О будущем она совсем не думала – упивалась всласть настоящим.
- Отдайте! – с обидой закричала Стеша, когда мальчишки постарше отняли у неё что-то ценное и начали бегать вокруг.
«Дразнятся, значит».
Алёнка огляделась по сторонам. Время заката. Детей помладше уже увели укладывать спать. Вот только Ганя замешкался – заговорился с вдовушкой басенькой. А та зарумянилась, улыбается мужичку, глазки строит. «Может быть, сладиться у них, и будет у Стеши новая мама?»
Как бы то ни было, маленькую подружку надо было выручать.
- А ну отдайте, что у девочки отобрали, – Алёнка вошла в круг, встала рядом со Стешей и хмуро взглянула на ватагу мальчишек в грязных рубашках.
Светленький, который у них, видимо, был за главного, протянул Алёнке камень величиной с детскую ладошку. Да не простой. Овальный, а одна сторона, будто зеркало отполирована.
- Ишь ты, диво-то какое… - Алёнка внимательно рассматривала каменное зеркальце и не спешила возвращать его законной хозяйке. – Стеша, откуда взялось у тебя такое?
- Это мне тятя вчера из забоя принёс… Он ещё грустный был, сказал, что Хозяйка подгорная гневается, зеркало своё большое разбила. И теперь гора сильно обвалиться может. – Стеша вздохнула и перешла на шёпот. – Тятя сказал, что если с ним завтра на работе что-то случится, чтобы я к вам с Варварой Степановной шла. Что вы-то обо мне позаботитесь. А я тебя и тётю Варвару очень люблю, но тятю люблю ещё больше. Алёна… мне стра-ашно, - глазёнки у Стеши расширились будто плошки.
Алёнка вся внутренне сжалась.
- Не бойся, родная, - обняла она дрожащую девочку, а у самой от принятого тут же решения сердце будто плитой каменной придавило. - Я знаю, как тяте твоему помочь. И сегодня всё сделаю, - Алёнка отдала гладкий камень малышке и доверительно посмотрела ей в глаза. – Оп! – легонько щипнула её за кончик носика. – Уже улыбаешься. Пойдем к папе тебя отведу.
Девочка кивнула. Алёнка тайком утёрла собственные глаза, в которых уже притаились мелкие слёзки, и повела её к Гане.
Сдав девочку в отцовские руки, Алёнка припустила домой.
«А Ганя – молодец, конечно, что решил напоследок… Я бы, правда, лучше с дитём своим побыла… А в прочем, не мужик – я. И никакого права судить его не имею».
О своей дилемме она уже и не думала. Не о чем было. И не зачем.
А вот куда она серьги с горным хрусталём подевала – та ещё загадка. После визита под гору Алёнка их больше не видела. Но стресс заставил собраться и вспомнить все важные мелочи. Потому что идти по горным зелёным коридорам можно было, только имея при себе этот хрустальный хозяйкин артефакт.
Варвара уже, видимо, ушла, и в избушке стремительно темнело.
«Спасибо за тёмное зрение».
Алёнка глотнула воды из кадки и принялась заглядывать в каждый угол и каждую пустую посудину на полках. Серьги в итоге нашлись в сундуке, завёрнутые в розовое платье.
«Следовало догадаться», - ругнула себя Алёнка за проволочку. Быстро вдела их в уши и, вылетев из дома, побежала на вершину Думной горы.
Дорогой она злилась - всё складывалось не по плану.
«По доброй воле не удалось ей меня получить, так она шантажировать вздумала - зеркала колотить, да рабочих пугать… Когда я теперь с Полозом увижусь? Как обратно буду из горы выбираться?..» Она сторонкой обходила поляны с кострами, зная, что если сейчас её увидит Авдей, ничего не получится, потому что он просто её не отпустит. Алёнка устала за день, но праведный гнев – ещё та движущая сила, и она довольно-таки быстро поднималась наверх.
«И не оставишь же всё… Даже если к Турчанинову пойду, вряд ли он поверит в обвал и отменит работы в горе. Потому что услышит об этом не от инженера немецкого, а от бывшей служанки, на которую зуб точит… В общем, выхода нет. Надо попробовать убедить Хозяйку, чтоб не рушила горы. Она же пять сотен лет о народе заботилась. Неужели всё зря? И надо ли поступать столь жестоко только оттого, что под конец жизни проиграла и не получила желаемого?»
Наконец показался тот самый камень, который закрыл зелёный коридор в то утро, когда Алёнка на воздух выбралась.