Страница 9 из 15
Идея прудоновского федерализма, возникнув как антипод марксову пролетарскому, т.е. классовому, интернационализму, завоевала своих сторонников повсюду в Европе. Так, швейцарский мыслитель Й.К. Блюнчли выступает с идеей ассоциации европейских стран как ядра будущей европейской конфедерации79, а голландец Г. Люттемер обнародует в 1913 г. проект создания четырех европейских федераций: германской, англо-латинской, юго-восточной и российской, из которых впоследствии могла бы сложиться европейская конфедерация.
Тем временем и идея Соединенных Штатов Европы, которую невзлюбил В.И. Ленин, жила и побеждала. В 1900 г. Конгресс политических наук в Париже обсуждает проект адвоката Гастона Изамбера о Европейской конфедерации, построенной по типу США. Особенностью этого проекта было создание Исполнительной директории из пяти членов, избираемых от 19 государств Европы сроком на один год Конгрессом, в чьи прерогативы входило бы обсуждение любых вопросов, касающихся безопасности Европы. Конгресс избирал бы Исполнительный совет и Верховный Суд. Законы, принимаемые Конгрессом, применялись бы, в зависимости от их содержания и юридической силы, во всех или в нескольких государствах80.
Подводя итог XIX в., можно сказать, что он был веком первых форм организованного сотрудничества европейских государств. Структура этого сотрудничества, заложенная Венским конгрессом, просуществовала до 1914 г. Как бы ни была справедлива критика Священного союза, он был попыткой установить систему международного порядка, основанного на равновесии сил. Министр иностранных дел Великобритании лорд Каслри, возможно, был искренен, заявляя в 1918 г.: «Великие державы осознают, что имеют не только общий интерес, но и общий долг»81. Революционному национализму, расползшемуся по Европе со времен Французской революции, консервативные монархи противопоставляли «европейский порядок». Девятнадцатый протокол Бельгийской конференции (апрель 1831 г.) закреплял эту тенденцию: «Каждая нация имеет свои особые права, но Европа также обладает своим правом. Таков общественный порядок, который ей дан»82. Правда, основа этой монархической европейской солидарности была хрупкой и всякий раз при проведении экспансионистских намерений одной или нескольких монархий давала трещины (Крымская война 1854 г., франко-прусская война 1870–1871 гг.). Это наглядно продемонстрировал Берлинский конгресс 1878 г. с участием шести великих держав и Турции, в результате которого Англии удалось отхватить у Турции Кипр, а Австрии – Боснию и Герцеговину…
Нельзя сказать, что не предпринимались попытки создания единой долгосрочной системы европейской безопасности. Гаагские конвенции 1879 и 1907 гг. о создании системы международного арбитража, казалось, становились воплощением теории выдающегося российского ученого-международника Ф.Ф. Мартенса о международном общении и международном управлении посредством права. Но эти конвенции не уберегли Европу от войны, неизбежность которой мрачно предсказывал Прудон. Так «европейский концерт», столь многообещающе начатый в 1814 г., ровно через 100 лет зазвучал похоронным маршем «европейскому порядку».
§ 5. Между двумя войнами (неудачи создания европейской системы безопасности)
Борьба великих «империалистических» держав за передел мира отозвалась обострением противоречий на Европейском континенте. Боснийский кризис 1908–1909 гг. и последующие события на Балканах не были простым дипломатическим противостоянием: «Только славянские государства Балканского полуострова мешали созданию сплошной зоны господства германского империализма от Черного моря и Балтики до Тигра и Евфрата»83. Можно оспаривать категоричность и односторонность такой оценки, но превращение дипломатического противостояния в настоящую войну стало возможным прежде всего из-за отсутствия в Европе системы сдерживания агрессивности отдельных государств, отсутствия системы коллективной безопасности в Европе. А именно создание такой системы предусматривали в прошлом почти все проекты единой Европы.
Противостояние держав Антанты германо-австрийскому союзу втягивало в орбиту двух военно-политических блоков многие европейские средние и малые страны. Убийство 28 июня 1914 г. в Сараево австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда стало сигналом к войне, к которой разъединенная Европа уже была морально и политически подготовлена.
Первая мировая война, в которую оказались втянуты большинство европейских государств, а также Япония, страны Азии и Америки, казалось, надолго отодвинула перспективы создания единой Европы, если вовсе не похоронила их.
Парижская конференция (18 января – 28 июля 1919 г.), подводившая итог Первой мировой войне, имела для перспектив единой Европы еще меньшее значение, чем Венский конгресс 1814–1815 гг. Условия Версальского мирного договора (28 июня 1918 г.) сохраняли в центре Европы очаги реванша и агрессии – прежде всего ущемленную по всем статьям «Версальского мира» Германию, породив лишь новые противоречия между победителями и побежденными. Так, Германия лишалась не только своих колоний в Африке и Океании, но прежде всего угольных копий Саарского бассейна, к Франции вновь отошли Эльзас и Лотарингия, к Бельгии – округа Эйпен и Мальмеди, к Дании – районы Шлезвиг-Гольштейна, к Чехословакии – Гуль-чинский район на юге Верхней Силезии, Польше – многие районы Померании, Западной и Восточной Пруссии и т.д. Договоры, подписанные в 1919–1920 гг. с союзниками Германии (Сен-Жерменский, Нёйиский, Трианонский), завершали беспрецедентный передел европейских территорий, сея зерна будущих (и нынешних) территориальных национальных раздоров: Австрия обязывалась передать Италии часть своих провинций, включая Южный Тироль; была перекроена Венгрия, от которой каждое соседнее государство получило часть: так, венгерская Буковина была передана Румынии; Чехословакия обрела Богемию, Моравию, две общины Нижней Австрии и часть Силезии; Болгария потеряла Добруджу в пользу Румынии и Фракию в пользу Греции… Версальская система объективно воспроизводила условия для воссоздания военно-политических блоков. Уже в 1921 г. под покровительством Франции создается так называемая Малая Антанта в составе Чехословакии, Румынии и Югославии, которая противостояла побежденным странам: Германии, Венгрии и Болгарии. Исключив Советскую Россию, Украину, другие страны бывшей Российской империи из процесса послевоенного урегулирования, отрезав от них значительные территории, творцы Версальской системы усугубляли раскол Европы, побуждали «пострадавших» искать пути сепаратных договоров и еще дальше уводили народы от создания подлинно коллективной системы европейской безопасности.
Версальский мирный договор, состоявший из 440 статей и одного протокола, содержал, помимо частей и отделов о перекройке границ европейских государств, ч. I, посвященную учреждению Лиги Наций. Идея создания международной организации, призванной обеспечить мир на Европейском континенте, а затем и во всем мире, проходит, как отмечалось выше, через многие проекты европейского строительства. Собственно, она была их стержнем. Структура Лиги Наций, включавшая Ассамблею, Совет Лиги Наций и постоянный Секретариат во главе с Генеральным секретарем, также была заимствована творцом новой организации американским президентом Вильсоном из этих проектов. Статья 14 Устава Лиги Наций поручала Совету подготовить проект Постоянной палаты международного правосудия, обязанной разрешать все переданные ей споры международного характера, что также давало основания говорить о реализации давних проектов единой Европы. Энтузиазм «европеистов» подогревали заложенные в Уставе принципы ограничения гонки вооружений, территориальной целостности, третейского разбирательства межгосударственных конфликтов, которые пытался обосновать еще Гуго Гроций.
79
Bluntschli J.-C. L’organisation d’une société d’Etats européens. Génève, 1878.
80
Isambert G. Projet d’organisation politique d’une Confédération europée
81
Цит. по: Elrod H.B. The Concert of Europe // World Politics. 1976. Vol. 28. P. 164.
82
Цит. по: Hinsley F.H. Power and the Pursuit of Peace: Theory and Practice in the History of Relations between States. Cambridge, 1867. P. 224–225.
83
История дипломатии. Т. II. М., 1963. С. 672.