Страница 3 из 88
Но Амели не жаловалась. Она наслаждалась – и ветром, и дорогой, и настоящим кабриолетом. Она никогда прежде не была в Ницце, и только-только начавшееся путешествие уже приводило ее в восторг.
Лето, море, шикарный отель на берегу – что может быть лучше для того, чтобы расстаться с девственностью? В номере, конечно, будет много фруктов, а на кровати – шелковые простыни. А после того, как ЭТО случится, она набросит на себя кружевной пеньюар и выйдет на террасу с бокалом самого дорогого шампанского.
А потом, когда она вернется в Эстен, ей будет о чем рассказать подружкам. И толстухе Шанталь, что стала женщиной на пыльном чердаке еще в пятнадцать лет, и лучшей подружке Софи, сумевшей захомутать самого симпатичного парня деревни, в которого в школе она и сама была влюблена.
Амели вспомнила Жерара и хихикнула. И как она могла быть такой дурой? Неужели он, в самом деле, казался ей красавчиком? Она посмотрела на своего нынешнего спутника и удовлетворенно кивнула. Эрик – вот кто по-настоящему красив. Она скользнула взглядом по его точеному профилю, по выбивавшимся из полурастегнутой рубашки кудрявым волосам на груди, по крепким загорелым рукам, уверенно державшим руль.
С Эриком Марсо она познакомилась два месяца назад на концерте Мэтра Гимса и сразу влюбилась в него. Он попросил номер ее телефона, но позвонил только через неделю. Целая неделя томительного ожидания и сомнений! Зато потом они встречались почти каждый день – ходили в кино, гуляли по узким старинным улочкам и катались на теплоходах по Сене. И целовались, целовались, целовались.
Он оканчивал юридический факультет университета и готовился начать работу в компании своего отца. В отличие от нее, он родился в богатой семье. Квартира, занимающая целый этаж в доме на Елисейских полях, роскошная машина, поездки по всему миру – полный комплект. Ей это казалось волшебной сказкой. Хотя дома у него она еще не была – они пока не были парой в полном смысле этого слова. Они должны были ей стать сегодня в Ницце.
Было волнительно и чуточку тревожно. Будучи современной девушкой, она воспринимала интимные отношения между двумя любящими людьми как нечто само собой разумеющееся. Но внушенные с детства и прочно засевшие в мозгу представления о чувстве долга перед жителями деревни нет-нет да и терзали ее. Ха-ха – думать о чувстве долга в семнадцать лет!
«В семнадцать с половиной!» – мысленно поправила она сама себя.
Быть девственницей в семнадцать с половиной лет – глупо. Над ней даже собаки в Париже смеялись. Но сейчас она была рада, что сумела сохранить невинность – теперь она может подарить ее Эрику.
– Если хочешь, можем остановиться где-нибудь – купить кофе с пирожными, – Эрик повернулся к ней, и она, как обычно, утонула в его глазах.
Нет, она не хотела ни кофе, ни пирожных – она хотела увидеть море.
– Ты не жалеешь, что согласилась поехать? – он спрашивал не о море, а о том, что должно было случиться на шелковых простынях.
Она почувствовала, что краснеет. Она стеснялась своей неопытности.
– Ну, – подбодрил он, – выше нос! Ты, кажется, хотела рассказать мне о своих драконах.
Спустя три недели после знакомства он спросил, где она делала такие классные татуировки на запястьях. Они сидели в баре, пили крепкие коктейли, хорошо развязывающие языки, и разговаривали так откровенно, как еще никогда до этого.
Как раз тогда она и призналась ему, что это вовсе не татуировки, а отличительные знаки, которые у нее с рождения. Знаки, которыми в Эстене отмечаются невесты драконов.
От выпитого ей тогда стало плохо и, проблевавшись в туалете, говорить на серьезные темы уже не хотелось. Да Эрик и не настаивал – он, должно быть, принял это за пьяный бред хлебнувшей лишнего девицы.
Рассказывать о драконах чужим было запрещено – это правило впитывалось жителями Эстена с молоком матерей. Раньше говорили, что каждый, кто нарушал этот запрет, становился немым. Но то, что это не так, Амели поняла еще в семилетнем возрасте, когда услышала, как перебравший пива булочник Жак трепался о девушках дракона перед парой туристов из Англии. И ничего – до сих пор говорит так, что трудно слово вклинить.
Да и не могла она не рассказать о главной тайне своей жизни тому, ради которого решила нарушить клятву. В конце концов, он должен знать, что спас ее от дракона. Если бы она не встретила его, то через пять месяцев – в день своего восемнадцатилетия, – она, как и десятки ее предшественниц, отправилась бы в пещеру, из которой никто еще не возвращался.
– Итак, – напомнил он, – раз в пятьдесят лет девушка из вашей деревни отправляется в горы к дракону.
Она кивнула.
– И что, – удивился он, – никто никогда не пытался за ней проследить? Это же не так трудно – можно заранее спрятаться в пещере и посмотреть, что там происходит. Да даже просто видеокамеру установить! Представляешь, сколько бабок можно срубить, если продать такую запись на телевидение? Хотя раньше видеокамер не было.
Он ей не верил. Да она и сама бы не поверила, скажи ей такое кто другой. Верить в это могли только те, кто родился в Эстене.
– Неужели ни одна из девчонок не противилась этому? Так и шли на верную гибель?
Амели задумалась. Историю Эстена и Лангедока она знала отлично – зубрила ее и в школе, и по книжкам, которые ей регулярно подкладывала в портфель мадам Арно – владелица кафе с вкуснейшими круассанами.
– Нет, несколько случаев было. Восемь столетий назад девушка, чтобы не идти в пещеру, бросилась в реку с моста и утонула. В то же лето случилась страшная засуха, уничтожившая поля с пшеницей – тогда во Франции от голода умерли десятки тысяч человек. А соседняя с нашей деревушка сгорела дотла.