Страница 136 из 365
Она закончила арию и опустилась рядом с ним. «Кузина Мораг, — Натан зарделся, — вы поете, будто ангел».
— Льстец, — протянула она, пухлые губы разомкнулись, маленькая рука легла ему на колено. Мораг томно повторила: «Льстец. Какой комплимент вы мне еще сделаете?»
— Если бы вы мне только позволили… — отчаянно пробормотал юноша. Потом, ощутив ее поцелуй, услышав ее голос: «Позволю, кузен Натан, вам я готова позволить все…», — Натан почувствовал ее руки, что обнимали его.
— Нет, нет, — испуганно сказал себе юноша, — нельзя, вспомни Иосифа и жену Потифара…
Ее грудь была совсем рядом, она уже расстегивала его сюртук, развязывала ему галстук, шелк ее юбок шуршал. Мораг неслышно сказала: «У меня…у меня никогда еще такого не было…, Я не знаю, что со мной…, Нет, нет, — она попыталась высвободиться из его рук, но потом помотала головой: «Я так хочу тебя, так хочу…»
Мораг скосила глаза на его каштановые волосы — Натан лежал, уткнувшись лицом ей в плечо. Девушка холодно подумала: «Никакого сравнения с Тедди, конечно. А ведь Тедди тогда всего шестнадцать было. Откуда он все мог знать? Я же у него была первая. Как у этого, — она чуть слышно вздохнула и напомнила себе: «Кушетку надо замыть. Потом уборщице скажу, что Тед на нее пролил что-нибудь. Рисковать незачем. Еще хорошо, что я ему вовремя успела показать — что делать. Нет, нет, его придется учить…
— Прости, — глухо сказал он. «Я не знаю, как…, Не умею…»
— Милый, — почти растрогалась Мораг. «Ожерелье сейчас у него просить не надо. Ему бы до дома добраться, он и на ногах, наверное, нетвердо стоять будет. Попозже, время есть. Завтра или послезавтра».
— Что ты, — нежно рассмеялась она. «Все было так хорошо, как в сказке».
— Правда? — он поднял голову. Мораг, посмотрев в серо-синие глаза, улыбнулась: «Правда, милый. Сейчас Тед с няней вернутся, а ты приходи сегодня вечером. Я тебе открою ту калитку, что на море ведет».
— А маме я что скажу? — панически подумал Натан, но потом, почувствовав ее сладкое, влажное тепло, услышав ее шепот: «Да, милый…,» — успокоил себя: «Придумаю что-нибудь».
— Уже лучше, — хихикнула про себя Мораг, — только кушетка ужасно скрипит.
Она внезапно, сама того не ожидая, обняла его за шею, и простонала: «Господи, как хорошо! Еще, еще, милый мой…»
— Вся ночь, — подумал Натан, целуя ее белую, откинутую назад шею. «И она, обнаженная, в постели, вся моя…»
Уже потом, одеваясь, он нахмурился: «Запонка куда-то закатилась. Ладно, не искать же ее сейчас».
— Я тебя люблю, — сказал Натан, встав на колени, прижавшись головой к ее груди. Мораг взяла его лицо в ладони и шепнула: «Я тебя тоже».
— Голову чуть повыше, милая, — попросил Тедди. Марта сидела в кресле, вынесенном на веранду, ветер с озера развевал ее черные волосы. Он затянулся сигарой и стал рисовать, — быстрыми, уверенными движениями.
— Мораг никогда этого не увидит, — подумал мужчина. «Это мой рабочий блокнот. Пусть она всегда будет со мной, моя богиня».
— Ты еще и рисовать умеешь, — восхищенно заметила Марта.
— Тетя Изабелла нас всех учила, — Тедди полюбовался ее лицом. «Но я для себя рисую. Я приеду в Нью-Йорк, в конце лета. Мне все равно надо встречаться с тамошними клиентами, просто пробуду в городе дольше. Можно отправиться на Лонг-Айленд, снять там комнату на постоялом дворе…, - Тедди внезапно осекся и покраснел.
— Ничего, милый, — ласково сказала Марта. «Я знаю места, что цветным принадлежат — там нам будут рады. У них и поесть можно будет».
— Ее не пустят ни в одну гостиницу в городе, — Тедди, на мгновение, раздул ноздри. «Ей нельзя пообедать в таверне, нельзя ездить со мной в одной почтовой карете, даже в церкви нельзя сидеть вместе…, Господи, и когда это только закончится…»
Марта легко поднялась. Заглянув ему через плечо, девушка ахнула: «Тедди! Да тебе выставляться надо».
— Ерунда, — мужчина покраснел. Отложив рисунок, Тедди потянул ее за руку. Марта устроилась у него на коленях: «Не думай об этом. Мне не обязательно ходить с тобой на концерты — просто будь со мной тогда, когда ты сможешь, вот и все».
Тедди поцеловал ее теплый висок: «И когда сможешь ты».
— Не надо ему говорить, — велела себе Марта. «Он тоже волноваться начнет. В конце концов, я ничего опасного не делаю, проводник, и все. Вывожу женщин, детей — на нас никто и внимания не обращает. Обычно, — она вспомнила те несколько раз, когда ей все-таки приходилось стрелять. Закрыв глаза, прижавшись к нему, Марта повторила: «Да. И когда я смогу. Пошли, — она потормошила его, — искупаемся, а потом я тебе рыбу зажарю. Не зря же ты на рассвете поднялся».
Тедди увидел перед собой кухню, пахнущую блинами и кофе. Она стояла, наклонившись над очагом, в одной холщовой, короткой рубашке, бронзовые ноги были обнажены, волосы закручены в узел на затылке.
Тедди опустил деревянное ведро с рыбой на пол. Подойдя к ней, обняв, забрав у нее лопаточку, он усадил девушку на кухонный стол.
— Сгорит… — простонала Марта, срывая рубашку, обнимая его, уронив голову ему на плечо.
— Или я сгорю, — шепнул ей на ухо мужчина. «Выбирай, любовь моя». Она рассмеялась. Скинув на пол холщовый мешочек с мукой, Марта улеглась на спину. Ее волосы были обсыпаны белой пылью, и Тедди сказал себе: «Это навсегда. До наших седых волос. Господи, клянусь — если Мораг попросит развод, я ее не буду удерживать. Только бы она мне Теда оставила».
Потом Марта, бормоча себе что-то под нос, скребла у кромки воды закопченную медную сковородку. Тедди подошел и, размахнувшись — запустил посудину на середину озера. «Новую сковородку, — сказал он, смеясь, — я могу себе позволить, Марта».
— Купаться, — повторила она. Тедди, шлепнув ее, согласился: «Купаться, обедать, и спать».
Они сидели, по очереди затягиваясь его сигарой, в свете звезд тихая вода отливала золотом. Марта, найдя его руку, тихо проговорила: «Не надо ничего загадывать, Тедди. Как будет, так и будет».
— Да, — вздохнул он: «Когда Дэниел и твоя мама вернутся из Парижа, я тебя отвезу во Францию. Я ведь там вырос, так что, — он поцеловал ее куда-то в ухо, — лучше меня, его никто не покажет».
— Спасибо, — только и сказала Марта и внезапно добавила: «Тедди…, Я не хочу, чтобы кто-то знал…»
— Никто ничего не узнает, кроме нас двоих и Его, — Тедди показал на звезды. «Это я тебе обещаю, Марта».
— Хорошо, — отозвалась девушка.
В конторе было тихо, в общей комнате клерков пахло воском для полов, чернилами, и немного — сандалом. Трое юношей сидели, не поднимая головы, за дубовыми конторками. Старший клерк просматривал почту.
Яркое, весеннее солнце лежало на чистых половицах, скрипели перья. В открытое окно был слышен щебет птиц и скрип колес экипажей.
В дверь позвонили. Клерк, отложив конверты, посмотрел на большие часы красного дерева.
Мальчик просунул голову в комнату: «Мистер Каллум, это мистер Томас».
Клерк поднялся. Сняв холщовые нарукавники, он улыбнулся:
— Вы у нас новичок, мистер Горовиц. Это сын самого первого клиента мистер Вулфа. Тридцать лет назад дело было. У их семьи теперь самые прибыльные рыбные промыслы на побережье. Два десятка судов содержат. Конечно, как были нашими клиентами, так и останутся, — он оправил сюрту. Натан заставил себя рассмеяться: «Впечатляет, мистер Каллум».
— Вы в правительстве будете работать, — важно сказал клерк, — там порядки другие, а у нас все на клиентах держится, их привечать надо. Джимми, — велел он мальчику, — завари кофе, покрепче.
Каллум вышел. Натан, опустившись на свое место, взглянул на раскрытую перед ним папку.
— По иску мистера Фредерика против мистера Гринфельда, о незаконном захвате земельного участка и последующем подлоге документов…, - он едва не уронил голову на стол. Скрыв зевок, юноша заскрипел пером.
Перед глазами была она, — обнаженная, раскинувшаяся на огромной, под балдахином кровати, пахнущая цветами. Матери Натан сказал, что идет на партию в бридж. Эстер только улыбнулась: «Конечно, милый. Очень хорошо, что ты завязываешь знакомства — тебе это всегда пригодится».