Страница 119 из 365
Милая Марта, я очень волнуюсь за Иосифа, хоть он и личный врач генерала Бонапарта, но все равно — участвует в сражениях. Джо меня, конечно, успокаивает в письмах. Я желаю твоей дочери и сыну счастливой свадьбы. Мы очень рады, что Тедди возвращается домой. Надеюсь, ты будешь его навещать, и мы сможем с тобой увидеться. Твоя любящая кузина, Эстер. Меир передает всем привет. Мы посылаем маленькие подарки молодым, и дорогой племяннице Рэйчел».
— Маленькие, — ласково улыбнулась Марта, рассматривая футляры с бриллиантовыми брошками и запонками.
Она высунула голову из гардеробной: «Мадлен, надо детей собирать. Изабелла у нас пообедает и к себе отправится».
— Хорошо, тетя Марта, — Мадлен сняла шляпку, что она примеряла перед большим венецианским зеркалом: «Второй раз с вами, тетя Марта, к венцу пойдем, раз на репетиции невест будем заменять».
— Я так вообще — четвертый, — усмехнулась женщина и замерла. От реки к лужайке поднималась пара — высокий, русоволосый юноша в алом мундире и стройная девушка в светлом, муслиновом платье, с распущенными по плечам черными волосами.
— Вы и есть тот самый Жюль, — смешливо сказала Мораг, искоса его рассматривая. «Мне тетя Мадлен все о вас рассказала, как вы в Бретани воевали. Вы уже капитан?»
— Лейтенант, — он покраснел. «Вы хорошо гребете, леди Кинтейл».
— Я на озерах выросла, в Америке, — Мораг пожала плечами: «У него есть титул. Маркиз де Монтреваль. Я свой потеряю, когда за Тедди выйду замуж. Зато Тедди очень богат, у него больше полумиллиона фунтов. У Жюля за душой, кроме имени и шпаги, и нет ничего. Можно просто развлечься, Элиза его на пушечный выстрел к себе не подпускает, она очень скромная. А я, — Мораг чуть не рассмеялась вслух, — я — нет. Никто ничего не узнает».
С реки дул легкий ветер, от ее волос пахло какими-то цветами. Жюль спросил: «А что вы на реке делали, леди Кинтейл?»
— Каталась, — она накрутила на палец черный локон. «Я скучаю по Америке, ваша светлость, а здесь, почти так же красиво, как и дома».
— Что вы, — юноша улыбнулся, — просто Жюль. Мы с вами у алтаря будем стоять, то есть… — он смешался. Мораг звонко рассмеялась: «Ничего страшного. Будем, но не вместе. Тедди завтра приезжает, со своим шафером, а ваш шафер уже здесь, — она тихонько вздохнула:
— Если бы я тогда была умнее, я бы бросила Тедди и соблазнила его светлость. Была бы герцогиней. Он мою маму любил, в молодости, все говорят, что я на нее похожа. Мэри не удалось, впрочем, она некрасивая, не то, что я. Так и останется старой девой, зачахнет в своем Стокгольме.
— Да, — она еще раз незаметно посмотрела на Жюля, — а теперь он привез себе эту Мадлен, бесприданницу, еще и брата ее на себя взвалил. Тетя Марта говорила — Мадлен в одном платье из Бретани уехала. И она немолода, тридцать лет, — девушка внезапно остановилась, налетев на что-то.
Марта стояла, посреди дорожки, улыбаясь. «Здравствуй, милый Жюль, — сказала женщина, — наконец-то».
Юноша поцеловал ей руку. Марта велела: «Ты, дорогая, пойди в детские, помоги Мадлен уложить вещи. Тетя Изабелла у нас пообедает, и вы уедете к ней в имение».
Мораг, было, открыла рот, но Марта добавила: «Твой жених завтра появится. Сама понимаешь, не след вам под одной крышей жить. Элиза перед самым венчанием приедет, утром. Так что Жюль у нас остановится».
Она взяла юношу под руку и повела к дому. Мораг, сжав губы, раздраженно отбросив какой-то камешек, пробормотала: «Очень хорошо, что мы с Тедди в Америку уезжаем. Надеюсь, она к нам в гости не соберется. Я бы не вынесла, если бы мы с ней на одном континенте жили. Нечего так трястись над своим Жюлем, никому он не нужен, кроме Элизы, — Мораг вскинула голову, и выпрямила спину. Взбежав в детские, она увидела Мадлен — та стояла в кладовой, снимая с полок пеленки.
— Корова коровой, и что только его светлость в ней нашел, — Мораг посмотрела на домашнее платье женщины. Мораг улыбнулась: «Давайте, я вам помогу, тетя Мадлен».
Рэйчел отступила на шаг и поправила вуаль на черноволосой, изящной голове Мораг: «Очень красиво».
— У Элизы диадема будет, с бриллиантами, — Мораг оглядела себя в зеркало и незаметно раздула ноздри, — а я, словно нищенка — с одним венком.
Белый шелк платья облегал стройную фигуру, кружевной шлейф накидки спускался на персидский ковер. Мораг подняла руку и посмотрела на свои холеные пальцы.
— Здесь будет кольцо, уже скоро — победно подумала девушка. «Никогда в жизни больше к очагу не подойду. В Бостоне наймем слуг, горничную. Тедди купит мне фортепьяно, у нас будут приемы…, И драгоценности он мне будет покупать. Я не как мама — та до сих пор с тем кольцом ходит, что кузнец в Питтсбурге смастерил. У нее и бриллиантов нет. А у меня будут».
Рэйчел оправила свое лазоревое платье. Мораг зорко посмотрела на ее грудь: «Новая брошка? Это тебе Пьетро подарил?»
Девушка покраснела: «Что ты, она дорогая, мы себе никогда такого не сможем позволить. Тетя Эстер и дядя Меир прислали, из Америки. Но ведь у тебя тоже брошь, — недоуменно сказала Рэйчел.
— У нее больше, — пригляделась Мораг. «Конечно, она, хоть и крестилась, все равно еврейка, Горовиц. Понятно, почему тетя Эстер и дядя Меир на нее деньги тратят».
Франческо постучал в дверь: «Рэйчел, папа ждет, внизу».
Мораг подождала, пока Рэйчел поднимет ей шлейф. Выходя из спальни, девушка хмыкнула: «Даже не с кем поговорить было. Франческо пятнадцать лет, он ребенок совсем, а Пьетро или за книгами сидит, или от Рэйчел не отходит. Как она может с ним жить? Она же мне рассказывала — сама обеды варит, сама стирает…, Всего две комнаты у них. Еще и в школе церковной преподает. В жизни больше к доске не встану, я на это шесть лет потратила».
Изабелла ждала ее внизу, держа на руках Джона-младшего.
— Малышки заснули, а граф Хантингтон, — она покачала мальчика, — еще гуляет. Сейчас вы уедете, и мы с ним ляжем. Иди сюда, — она поцеловала Мораг в лоб и шепнула: «Будь счастлива, милая».
— Буду, — твердо сказала себе Мораг, оглядывая красивую, с мраморными статуями, переднюю, зеркала в резных рамах, широкую, устланную коврами лестницу. В открытых шкафах вдоль стен стояло арабское серебро и китайский фарфор.
— Надо будет дом в Бостоне перестроить, — напомнила себе Мораг, опираясь на руку Франческо, поднимаясь в карету. Рэйчел расправила ее шлейф и Джованни улыбнулся: «Ты вся сияешь, милая».
— Перестроить дом, — думала Мораг, глядя на зеленые, просторные поля вдоль реки, — купить усадьбу в деревне, заказать мне платья, завести выезд…, У Тедди столько денег, что на все мои прихоти хватит…
Она откинулась на бархатную спинку сиденья и блаженно закрыла глаза.
Пьетро надел облачение: «Святой отец, а разве так можно? Я всего лишь дьякон, у меня сана нет пока».
В ризнице пахло свечным воском, в полуоткрытую дверь доносился гул голосов — гости рассаживались. Отец Адамс провел рукой по седым волосам:
— Ты же в этой церкви вырос, Пьетро. Помнишь, как приехал ты с отцом, пришел ко мне и в причетники попросился? — он окинул взглядом юношу: «Хороший из него священник будет. Не о себе думает, а о людях. Так и надо. Мог бы у нас остаться, в богатом приходе, а ведь нет — в самые трущобы поехал. И жена у него славная, настоящая помощница. В самом Вифлееме венчались, Господи. Счастливы они, сразу видно».
— Так что, — закончил Адамс, — ничего страшного. Тем более твои родственники женятся. Иди, — он подтолкнул юношу к двери, — проверь, все ли в порядке.
Стены церкви были задрапированы белым шелком и украшены каскадами зелени. Пьетро посмотрел на женихов — Жюль, в мундире лейтенанта лейб-гвардии, стоял, о чем-то тихо разговаривая с Джоном. Тот был в сюртуке, украшенном двумя звездами, и Пьетро вспомнил: «Он же еще австрийский орден какой-то получил».
Он подошел к Тедди и Майклу. Пожав им руки, Пьетро смешливо спросил: «Кольцо не забыли?» Майкл добродушно похлопал себя по карману сюртука: