Страница 7 из 18
«Да пошёл, ты. – в ответ огрызнулся юноша. – Твой поганый голос я сразу узнал. Точнее, уловил твой паскудный дух, с первого мгновения. Да только, никакой ты мне не отец. Гад, ты.»
«Саша, Бог с тобой. Разве можно так на отца? Какой никакой, а всё же я твой родитель. Помнишь, как катал тебя на машине; как ездили в „Детский мир“; как купил тебе машинку на батарейках; как в футбол с тобой играли? Сынуля, ты вспомни. Ведь вместе нам было здорово!»
«Было, да сплыло. Ты же ни разу не поинтересовался: как мы? Ни разу не навестил нас. Ты, кстати, знаешь о том, что дед Ваня, семь лет назад умер? Знаешь, как тяжело было нам, малолетним детям, с бабушкой-инвалидом, тянуть крестьянское хозяйство, чтоб не помереть с голода?»
«Парни, вы что ж, на Таджикской границе служили? – разряжая взрывоопасную ситуацию, раскалившую белый туман, тихо спросил Юрий. Ему льстило то, что на фоне этих «субчиков», он выглядит гораздо предпочтительней.
«Так точно. Прямым рейсом оттуда, с окрестностей реки Пянж. – усмехнулся Андрей. – Тыщу лет, глаза бы мои его не видели!»
«Не поверишь. Но и мне, в молодые годы посчастливилось, послужить в тех местах. Для нас, сибиряков, припаскуднейший там климат. Да и сама республика полное дерьмо. Друг у меня там, в семьдесят втором погиб.»
Синюга, до последнего мгновения продолжавшая всхлипывать, неожиданно затихла.
«И как же звали вашего погибшего друга? – спросила она, воспользовавшись паузой. – Случайно, не Виктором? Ни Чернышевым?»
«Ага, правильно. Витька Чернышев. Постойте-постойте. А как вы об этом узнали? – с подозрением поинтересовался Громов. И тут-то до него дошло. – Блин! Как же я сразу не сообразил, что и у Виктора и у вашего сына, одна и та же фамилия?»
«Вот именно! – с укоризной подчеркнула женщина. – Андрей! Тот погибший друг, и был твоим отцом. Выходит так, что ваш грёбаный Таджикистан, забрал у меня двух, самых дорогих мне людей!»
«Странно. Но Витька никогда не говорил мне ни о жене, ни о сыне. – Юрий Александрович призадумался. – Девушка, действительно у него была… Письма он ей писал. А иного, что-то не припомню.»
«Просто, о беременности я узнала слишком поздно. Виктор в отпуск приезжал, ну, и!.. – тут же пояснила Синюга. – …Родители у меня твёрдых моральных устоев. А мы не расписаны. Потому и решили оставить всё в тайне, до его возвращения. Я уехала к тётке. Якобы, в институт поступать!»
«Ну, а дальше, что было?» – поинтересовался Василий. Сейчас он готов был говорить на абсолютно любые темы, только б они не касались ни его самого, ни его сына.
«Что дальше? – отрешённо переспросила женщина. – Дальше, я родила мальчика. А чуть позже, получила „похоронку“.»
«А потом?» – не унимался Угрюмов.
«Потом, я умерла. Не слышал, что ли?» – очень жёстко ответила женщина, вкладывая в свои интонации предупреждение: дескать, только попробуй что-нибудь вякнуть.
«Эх, и почему же я не зашёл к ней после дембеля? Как раз об этом, и просил меня Витька?» – в замешательстве подумал Громов…
– Надеюсь теперь вам понятно, почему я собрал ваши грешные души вместе? – вновь напомнил о себе Голос. – Всех вас объединяют не только личное знакомство или родственные связи, а ещё и не совсем чистая совесть. И, прежде всего, друг перед другом.
– Позвольте!.. – возмутился Юрий Александрович. – …В отличие от некоторых, лично я абсолютно чист. Мне, вообще, не свойственны такие понятия, как угрызение совести или стыд. Подумаешь, не зашёл к Витькиной подружке. Да я и понятия не имел, что та с «пузом» или с «киндер-сюрпризом». Пока я лечился в госпитале, гроб с телом Чернышева отвезли сопровождающие. Они-то и обязаны были поведать близким, как погиб и что с нами приключилось. Со своей же стороны я посчитал лучшим, не беспокоить родственников повторно. К чему снова и снова ворошить былую трагедию? Девица и вовсе, к тому времени могла найти себе другого.
– Громов! Попрошу впредь, не перебивать меня. – гаркнул, до того неизменно спокойный Голос. – В противном случае, тебя ожидает жестокое наказание.
– Интересно, какое наказание может быть страшнее смерти, которую мы уже пережили? – ухмыльнулся Громов.
– Что, если я подскажу Раисе Максимовне и её сыну о том, при каких обстоятельствах, в действительности погиб их муж и отец.
– Нет! – неожиданно выкрикнул Юрий Александрович.
– От чего же? Ты сам, милок, напросился на неприятности, вот и изволь получить их.
Сударыня Пластинина! Сейчас вы узнаете тайну, о которой долгое время знали лишь трое: Громов, Чернышев и, соответственно, я. Ваш муж, как минимум дважды, мог остаться в живых. Начну по порядку.
Итак, в тот роковой день два друга-земляка: Юрий и Виктор совершали рядовой обход границы. Три вооружённых рецидивиста, пытавшихся уйти за кордон, волею случая и почти лоб в лоб, нарвались на пограничный дозор. Причём, друг наш, Громов заметил нарушителей границы первым!.. Однако, вместо того, чтобы предупредить товарища о смертельной опасности, перепуганный Юрий Александрович, сославшись на внезапное расстройство желудка, скоренько скрылся в близлежащем кустарнике. Таким образом, неравный бой с бандитами принял лишь один Виктор, к тому моменту уже раненный в грудь.
Здесь, обязательно следует отметить, что пограничники, действуя в паре, без труда справились бы с тремя преступниками, имевшими в своём арсенале лишь пару охотничьих ружей. Тем не менее, Громов предпочёл отсидеться в кустах, выпустив в воздух оба «рожка», имевшегося при нём боезапаса. И только после того, как канонада выстрелов затихла, а рецидивисты благополучно пересекли госграницу, наш «смельчак» соизволил покинуть убежище.
Заметьте: к тому времени, хоть и тяжелораненый, но Виктор всё ещё был жив.
Дабы скрыть свою трусость, имитируя оказание первой медицинской помощи, Юрий Александрович просто-напросто дождался смерти товарища от потери крови. После чего, для пущей правдоподобности своего участия в задержании, Громов ранил себя в руку и, истекая кровью, отправился на заставу.
– Не правда! Не было этого. Вы наглым образом перековеркали действительность. – что было силы запротестовал Громов.
– Не было, говоришь? – усмехнулся Голос. – А быть может, ты сам внушил себе искажённую правду? Да и поверил в неё со временем? Признайся, хотя бы самому себе: ведь именно поэтому, ты боялся ступить на порог Витькиного дома и посмотреть в глаза его близким? Однако, это ещё цветочки.
Василий Иванович Угрюмов. Подскажи-ка мне: кто первым навестил тебя после той злополучной аварии и выписки из больницы? – Голос неожиданно переключился на бывшего бомжа.
– Сейчас, пожалуй, и не упомню. Много воды утекло с тех времён. Кажется, ребята из цеха. – неуверенно ответил Вася.
– Ты прав. С искренним сочувствием и поддержкой, первыми к тебе заглянули ребята из вашей бригады. Был среди них и твой, некогда ученик: Юрий Александрович Громов. Он то и предложил с горя напиться. И даже сбегал в «лавку» за водкой. Так он бегал недели две, пропивая вещи из твоего дома.
– Я что ж, силой ту водяру в него заливал? – возмутился было Громов.
– Ну, силой не силой, а перед дружками своими, ты, помнится, хвастал. Дескать, как ловко тебе удалось облапошить сослуживца. Скупив у последнего, за сущие гроши гараж, финскую мебель и прочую дорогостоящую бытовую технику. Скажи, Василий Иванович: после того, как твой дом опустел, ты его видел?
– Вроде бы забегал как-то. Кажется, под Новый Год… – вновь неуверенно ответил Угрюмов.
– «Вроде бы, да кабы»! – передразнил его Голос. – Меж тем, это действительно произошло в канун празднования Нового Года. Более того, именно от Юркиного небрежно брошенного и непотушенного «бычка», и полыхнуло ясным пламенем твоё жилище. Однако это, уже иная история. Ну, Юрий Александрович, как думаешь? Есть смысл продолжать повествование о твоей, якобы, чистой и незапятнанной репутации?
– Не стоит. – тихо ответил Громов.
– Что, умник? – усмехнулась Рая. – Собирался в новую жизнь на белом коне въехать? А оказался засранцем, почище нашего. Как не крути, а все мы тут, дерьмо порядочное.