Страница 15 из 19
– А у него были определенные взгляды, или он шел за ситуацией?
– Нет, это был абсолютно самостоятельный политик. Например, я удивлялся, что он был против вторжения в Ирак, и, оказывается, он был прав. Он и Папа Римский. Мы все удивлялись – как это может быть? Мы в Польше в тот момент абсолютно в этом Папу Римского Войтылу не поддерживали, мы считали, это такой наивный христианский подход. А оказалось, что это был разумный подход, что мир без Саддама Хусейна оказался еще хуже.
– В той части мира безусловно да.
– Знаете, можно было его изгнать, убить даже, если бы был шанс создать там хотя бы немного лучший режим, а это не удалось. Убийство в Ливии Каддафи тоже только ухудшило положение.
– Как Андреотти удавалось столько лет находиться на вершине?
– Ну, он был очень интеллигентным, его многие люди просто ненавидели, потому что он был очень интеллигентным, очень остроумным. И он видел все на шаг дальше, чем остальные.
– Я когда-то читал отрывок из его мемуаров, где он рассказывал о том, как летал в начале 80-х на похороны советских вождей. Он писал, что летал три раза подряд, и летал в одном самолете с президентом Пертини[36], которому было очень много лет и который все время от него и от Берлингуэра[37] (тот летел вместе с ними) требовал играть с ним в преферанс. И они играли в преферанс и рассказывали анекдоты.
– Интересно. А на самом деле к третьему полету уже самого Берлингуэра не было в живых. Говорят, что у Андропова было смертельное заболевание почек. И говорят, что это стало результатом покушения на него. То, что в него стреляли, это как-то пробилось на Запад.
– Я другую версию знаю, что якобы он почки простудил в Крыму на даче. Такая версия была. Но это советская версия.
– Ага. Но то, что он так похудел потом, знаете, мы видели его всегда таким полным человеком. Потом, когда стал Генеральным секретарем, – совсем другое лицо. Но знаете, добиться власти, чтобы умереть, – это трагическая судьба.
С польским актером Ежи Штуром, 1991 г.
– Но все, что происходило в Советском Союзе в те годы, было каким-то театром абсурда. Когда те, кто был у власти, уже превысили все возможные возрастные ограничения.
– Да, это был такой геронтологический ансамбль.
– И я думаю, что если бы кто-то был моложе и просчитывал последствия, то Афганистана бы не было.
– Ну, есть такое мнение, что Афганистан – это тоже была недопускаемая игра…
– Америки?
– Не то чтобы Америки, но якобы Брежнев получил нехороший совет, что это надо сделать, для внутренних целей, что это можно сделать. Что это посоветовали КГБешники, разведка. И потом на фоне этого Андропов пришел к власти. На мой взгляд, это все-таки спекуляции вокруг того, что огромная держава поступила неразумно. И невозможно понять, как они могли этого не знать. Но с Ираком тоже такое же впечатление: как Америка могла не просчитать, насколько может быть лучше или хуже без Саддама Хусейна.
Трамп. Демократия. Брексит
– Давайте вернемся к Трампу. Что ждет мир в результате появления такого уровня политика?
– Знаете, о нем мы тоже не так много знаем. И не знаем, как он будет поступать. Это пока не складывается в нечто цельное.
– Но можно сказать, что он проиграл Конгрессу борьбу за то, кто главный?
– Конечно.
– Сам факт появления прокурора, который будет его контролировать…
– Нет, он должен был проиграть, потому что все-таки он настолько не конвенциональный политик, что истеблишмент будет всегда его ограничивать. И это для безопасности страны.
– Но в истории Америки таких не было. Разве что, может, Рузвельт…
– Я не очень хорошо знаю историю Америки. Я подозреваю, что такие слегка экстравагантные президенты уже появлялись, но не в такой степени, как он. Но то, что его избрал не народ, а партия его избрала – это о многом говорит. Иначе Клинтон бы победила. И это удивительно.
– Получается, что и в Америке политическая система не выдержала испытания временем.
– Да, мы все видим, что в XXI веке нужны новые решения. И уже ностальгия за такой традиционной демократией не имеет смысла, надо придумать какие-то новые формы демократии. Старые не оправдывают себя.
– В Европе тоже появление всевозможных протестных партий, как в Италии, возможно всюду?
– Клоуны появились во всех странах, даже в Польше имеем одного певца, который стал довольно сильным политиком, и это одна из важных партий в парламенте.
– И у мировой системы нет рецепта в борьбе с подобными партиями?
– Да, нет пока способа, как это остановить.
На съемочной площадке, 1991 г.
– Что с демократией как с идеалом?
– Не работает. В принципе важно более серьезно элитам подумать, где могут быть ошибки. И то, что я пытался сказать раньше, что эта идея – «один человек – один голос» – без проверки избирателей ошибочна. В XIX веке была проверка – только люди, которые чего-то достигли в жизни, имели право голосовать. Это был ценз, и это казалось несправедливо, потому что бедные не могли голосовать, не имеющие образования не могли голосовать. Сейчас появились требования, и это в Америке, я читал об этом, чтобы была хотя бы электронная проверка: если идешь на выборы, ты должен знать, за какую программу ты голосуешь. Если не понимаешь программы – иди назад, проверь и еще раз подходи к урне. Конечно, пока это нереально. Мне кажется, что пока никто не имеет решимости ввести такую систему. Но она кажется необходимой, потому что люди голосуют безответственно. Безответственно в том смысле, что это каприз, а потом избиратель не рад, как с брекситом было.
– Я думаю, с брекситом была еще одна проблема – часть людей не поверили в то, что такое возможно, и не пошли голосовать. А те, кто голосовал «за» – были мобилизованы.
– Да, конечно. Но это тоже безответственный подход. Конечно, там голосовать не пришли многие противники брексита, но знаю, что половина голосовали все-таки за брексит. И я вижу, что сейчас появляется на горизонте это видение нового, другого мира, который приходит. И это интересно, знаете, – то, что происходит с головой человечества, что с хвостом… Великие вещи происходят. Мы знаем, что люди не должны голодать, мы знаем, что люди должны жить в безопасности – ходить по улицам и не бояться, и т. д. и т. п. Всего этого мы достигли в развитых странах, где находится голова, а хвост этого не имеет. Но то, что происходит сейчас, – то, что в Африке не хватает воды, что они там голодают, где-то в джунглях на сотовых телефонах смотрят нашу рекламу, смотрят, сколько мы едим, как мы хорошо живем. И кажется, что приближается такое переселение народов, какое уже было два тысячелетия тому назад, когда в Азии степь осталась без воды.
– И они все пошли на Рим…
– Ну да, пошли на Рим. Но Рим хотя бы защищался, потому что имел ясную идею, что он представляет собой высшую цивилизацию и имеет право защищать это. Не защитил. И начался новый процесс развития, в конце которого уже в XI–XII веках Европа поднялась даже выше, чем была в римские времена. Она втянула в себя варваров, и они впитали ее культуру.
– Но 800 лет было потеряно для развития.
– Конечно. Но посмотрите, как это будет сейчас. Никто не имеет морального права поставить пулеметы на остовах Средиземного моря и стрелять в тысячи людей, которые будут к нам плыть не по политическим, а по жизненным причинам. Мы не имеем вообще морального права защищать себя – колониализм оставил такую память, что… Европа чувствует себя виноватой в бедности этих стран. Хотя это не совсем правда – наоборот, если бы не было колониализма, могло быть еще хуже. Видите, как это происходит в этих развитых странах Африки, например в Южной Африке, когда несправедливая система исчезла, но в тот же момент началось огромное падение производства. Многие люди там говорят, что раньше был несправедливый закон, но он соблюдался, а сейчас у них хорошие законы, только никто их не соблюдает.
36
Алессандро Пертини (1896–1990) – итальянский политик-социалист, президент Италии с 1978 по 1985 год.
37
Энрико Берлингуэр (1922–1984) – итальянский политик, секретарь Итальянской коммунистической партии с 1972 г. до своей смерти.