Страница 18 из 22
– Пошел гулять. Кстати, Кузьма уже вернулся. Вы, ребята, проспали.
Стрельцов обернулся, пробуя увидеть за деревьями участок.
– Папа знает?..
– Не похоже. Стоял у машины, разговаривал. Может, еще не ходил в дом.
Полина облегченно выдохнула.
– Да, я ему не скажу, – сказал Стрельцов, делая вид, что обдумал свои слова, – но вы тоже должны держать рот на замочке, хорошо?
– В каком плане?
– Не говорите про меня.
– Почему? – Полина удивилась. – Вы же в гости приехали.
– И деду скажи, чтобы не говорил обо мне.
Максим перевел на девушку удивленный взгляд. Они молча переглянулись и пожали плечами.
– Что задумал? – спросил парень.
– Ты как добираешься сюда? – пропустив мимо ушей вопрос, поинтересовался Стрельцов.
– На машине. Ставлю в поле, подальше от дома.
– Сейчас Полина пойдет домой, постарается вернуться тихонько, пока ее не заметил никто. А ты меня отвезешь в санаторий. У вас тут есть, знаешь?
– Знаю.
– Вот, отвезешь, и заодно поболтаем.
Парочка снова переглянулась недоуменно. Наконец Максим кивнул Полине. Она спешно обняла его, поцеловала и бесшумно побежала через сад.
– Осторожнее! – негромко прикрикнул ей вслед Стрельцов. Девушка остановилась, чтобы обернуться. – И про меня ни слова пока. А я ни слова про вас. И дедушке скажи.
– За дедушку не знаю, он болтун, – ответила Полина. – А помнит все плохо. Может, сам забудет про вас.
Стрельцову это не понравилось. Полина исчезла за деревьями.
– Поехали, – сказал он, повернувшись к Максиму. Его голос больше не излучал теплоты – с парнем можно было не церемониться.
Они вышли с дальней стороны сада и ушли глубоко в поле, где на узкой колее стояла машина. Медленно поехали в сторону предгорий, чтобы выйти на окружную дорогу и, обогнув Край, выехать с другой стороны поселка, где у основания мыса, в хвойном бору, стоял санаторий.
– Рискуешь, – заметил Стрельцов. – Если Кузьма тебе велел держаться подальше, лучше не злить его.
– Я разберусь, – угрюмо ответил Максим после долгого молчания.
– Правда? Не думаю. Но рискуешь ты не своей шкурой – вижу, ты непуганый. А Полиной.
Максим повернулся, полоснул Стрельцова злым взглядом.
– А ты похож… понятно, что он невзлюбил тебя.
– Похож на кого? Что тебе понятно?
– На нас похож, – Стрельцов улыбнулся. – Но не был… там. Вот Кузьма и разозлился.
– Ты ничего не знаешь, – сказал Максим сквозь зубы. – И вообще, дядя, ты ни хрена не понимаешь. И Кузьма меня не знает. Ни о ней, ни обо мне вы не знаете.
– Да? Думаешь, первые вы, кто влюбился и кому родители запретили? – Стрельцов невольно улыбнулся, чем еще больше разозлил парня. – Ладно-ладно, не кипи. Я тебе не враг. Я ему не скажу.
– А что у тебя с ним? – остыв, спросил Макс. Они наконец выбрались с поля и поехали по трассе. – Зачем тебе прятаться?
– Я не прячусь, сюрприз хочу устроить.
Максим впервые слабо улыбнулся.
– Ну да… Странные вы люди.
Стрельцов не стал отвечать. Парень изредка косился на него, но он делал вид, что не замечает.
– Если нужна помощь, ты говори, – сказал Максим.
– Спасибо, все в полном порядке.
– Хорошо, – парень пожал плечами. – Но я не такой дурачок, как ты считаешь. Раз ты прячешься от собственного командира, или кто он там тебе…
– Не лезь не в свой вопрос, – твердо сказал Стрельцов, но примирительно улыбнулся. – Просто не лезь. Это между ним и мной. Я его давно не видел. Я должен… подготовиться.
– Тоже боишься, – предположил Максим. Стрельцов молчал: пустить его по ложному следу было разумнее, чем доказывать что-то. – Понятное дело. Он с приветом приехал. Только меня увидел, сразу набычивать стал. “Чей?”, “Откуда?” – Он неумело передразнивал низкий голос Кузьмы. – Тоже мне начальник… Но был такой момент, – добавил Максим, помолчав с минуту, – когда он так посмотрел, что я прям это… – Он глянул на Стрельцова в поисках поддержки, тот постарался изобразить сочувствие. – Я хоть и не это… не из боязливых и драться умею, но я понял…
Максим не договорил, но и без того имя Кузьмы смогло наполнить машину вязким предчувствием смерти. Стрельцов слабо кивнул, улыбаясь уголками рта.
– Что с ним там произошло?
– То же, что и со всеми. Война.
– Да вроде там уже тихо пару лет, разве нет?.. Так, почти приехали.
– Ты где живешь? – спросил Стрельцов.
– Раньше у них жил… даже вещи не забрал. Но, в общем, неважно, у меня и нет ничего. Есть дом в Кутаисе, но это далеко, не наезжусь к ней оттуда. Меня принял на работу пока один… за постой не плачу. Московский хрен какой-то.
– Хрен?
– Ну, не знаю, кто он. При деньгах. Думаю, может, педик даже. Хотя вроде жена есть. Приезжает туда-сюда, видел ее два раза. Тоже сучка. Но хоть молчит, а этот все время под нос бормочет чего-то, сам себя слушать любит.
– Ты с таким раздражением говоришь. Ну, так уходи, если тебя кто другой пустит.
Максим поморщился, но, вздохнув, признал:
– Да, нехорошо. Платит даже мне чуть. На бензин и на поесть… Но все равно. Что-то в нем противное, хочешь не верь.
Максим окончательно смутился и замолчал, уставившись на дорогу. За поворотом появился санаторий. Это был длинный трехэтажный корпус, ветхий на вид, потемневший почти до черноты, утопленный с трех сторон в густой зелени, столь плотной, что в панорамные окна стучали сосновые ветви. Со стороны подъезда для машин пространство было щедро залито асфальтом, но и там из трещин пробивалась трава. Максим подвез пассажира к самым ступеням.
– Что делает тут этот твой москвич? – спросил напоследок Стрельцов.
– Да рисует он. Художник.
– А что рисует?
– Честно сказать? Херню какую-то! – Максим вдруг засмеялся, высвободив, видимо, то, что давно сидело у него в голове. Засмеялся и Стрельцов.
– Ладно, бывай. И обо мне никому ни слова. Я тут пока разведываю.
– Понял, понял. Если что, обращайся, – Максим оставил свой телефон и уехал.
Стрельцов заселился и получил комнату на первом этаже в дальнем углу здания, куда пройти можно было и через центральный вход, и через пожарный. Он с удовлетворением отметил, что санаторий пустовал, – почти не было приезжих и персонала. За полчаса прогулки по этажам он насчитал всего троих гостей и уборщицу, меланхолично водившую пылесосом по одному и тому же месту на красном ковре.
Марина не появлялась, и Стрельцов, чувствовавший прилив сил и бодрости, решил дойти пешком до самого Края. По карте отсюда было около трех километров. Приняв душ, он отправился в путь.
Наступило позднее утро, воздух пропитался жаром и пах смолистой хвоей. Вскоре дома стали кучнее, и Стрельцов свернул в первый попавшийся магазин, купил еды и позавтракал на обочине, в тени расцветающих деревьев, под отдаленный шум волн и птичий щебет. Подкрепившись, он шел еще минут десять и очутился на улице Мира, тянувшейся вдоль пляжа. Про нее он много раз слышал от командира-Кузьмы: в центральной части она превращается в парадную набережную поселка.
– Здесь что-то происходит, – Марина нагнала его, ее дыхание было тяжелым, будто она долго шла или бежала.
– Что это с тобой? – улыбаясь, спросил Стрельцов.
– Зря смеешься. Тут опасно, сверни куда-нибудь.
Вокруг было почти безлюдно. Стрельцов остановился и посмотрел на нее недоверчиво. Одета она была так, словно схватила первое, что нашла в его сумке, и сразу помчалась сюда.
– Ну хорошо. – Он свернул на узкую улочку, здесь уже точно никого не было. – Что происходит?
– В плохое место ты нас вытащил, разве не видишь? Тут опять война.
– Война? Ты, Марина, точно проснулась? Может, еще спишь и тебе снится?
– А может, это ты спишь?
– В смысле?
– Ну, может, это тебя убили на допросе? Может, это твой мертвый мозг перед тем, как умереть, произвел последнюю фантазию, и она о том, как ты приехал в Край? Или даже только о том, как ты проснулся сегодня и пришел сюда? Ты не думаешь, что этого всего давно нет и ты умер там вместе со мной или вместо меня? Может, я жива и не оплакиваю тебя? Может, это ты таскаешься за мной призраком, а не я?!