Страница 3 из 7
- Принесу тебе пластырь.
- Лучше пиво, - сказала Скалли, надеясь, что он не начнет упрекать ее за это проявление слабости. Потому что в противном случае она вполне могла бы его пристрелить.
Малдер ничего не ответил, только кивнул и отправился на кухню.
Как только с бутылки слетела крышка, изнутри вырвалось аппетитное шипение, а с горлышка поднялась легкая дымка. Сделав несколько глотков, Малдер немного расслабился и с облегчением отложил в сторону открывалку. Наверное, пиво помогло ему успокоиться. А, может, все дело в том, что теперь ему было чем занять руки.
- Мне очень жаль, - сказал он.
- Все нормально.
Не повернув головы в его сторону, Скалли положила ладонь Малдеру на руку.
- Нет, не нормально. Но будет нормально. Спасибо за все, Малдер. Спасибо, что ты сейчас здесь. – Она лениво прочертила несколько восьмерок на тыльной стороне его кисти, и он почему-то почувствовал себя прощенным – странное, но приятное ощущение. Скалли наконец обернулась к нему, чтобы чокнуться.
- За то, что могло бы быть, - сказала она тихим, полным печали голосом.
Малдер покачал головой.
- За это я пить не буду, Скалли. Давай лучше за то, что может быть.
Скалли холодно рассмеялась и прижала ладони к лицу. Малдер услышал, как она выдохнула, и воздух с тихим свистом вырвался между ее пальцами. Когда Скалли заговорила, ее голос звучал непривычно странно, надломленно.
- «Может быть»? Малдер, сегодняшняя новость положила конец всем мечтам, которые я так лелеяла. Мысль о том, что «может быть», мне сейчас не по силам. Нужно наконец оценить реальную ситуацию и понять, что делать дальше. Мне надоело надеяться на что-то в будущем. Я так устала от этого…
Малдер сидел, не двигаясь, боясь заговорить и пошевелиться, и неотрывно смотрел на свои пальцы, сложенные домиком. Он вздрогнул, когда Скалли снова начала говорить, нервно отскребая этикетку с бутылки.
- Я сегодня встретилась с Сарой Эллисон, то есть Кэмпбелл, по пути домой. – В ее голосе не было гнева. Скалли казалась изможденной, вымотанной, и Малдер в полной мере ощущал ее боль, но не знал, что сказать.
- Понятно, - неуверенно отреагировал он. – И как у нее дела?
- Как всегда. Она идеальна, великолепна, счастлива и очаровательна. Она выглядит так, что ее хочется съесть. Как кусочек лимонного безе. Хочет познакомить меня с каким-нибудь приятелем Бена, чтобы я наконец могла вести осмысленное существование иждивенца. Она была совершенно искренна в своем желании помочь, и знаешь, что? Я ее презираю.
Этикетка была уничтожена почти полностью и теперь лежала на кофейном столике в виде маленьких скрученных кусочков бумаги. Скалли сделала большой глоток пива и положила ноги на стол.
- Она рожает в следующем месяце. Мальчика, которому, подозреваю, достанется невероятно дурацкое имя. Будет одевать его в пиджачки с лацканами и проживет восхитительно счастливую жизнь.
Скалли приподняла бутылку и допила до дна.
- За то, чтобы мы все были настолько же счастливо оторваны от реальности, как Сара Кэмпбелл.
Услышав этот тост, Малдер поднял голову и увидел, что по щекам Скалли текут слезы. Внезапно она швырнула бутылку об стену. Та с оглушительным звоном разлетелась на куски.
- Твою мать, - сказала Скалли и, посмотрев на оставшееся на стене пятно, уткнулась взглядом куда-то вправо.
Малдер встал и, вытащив пылесос из шкафа, методично принялся за уборку – сначала выкинул большие куски стекла, потом убрал пылесосом маленькие осколки и, закончив, сел рядом со Скалли, которая все это время пристально наблюдала за его работой.
- Прости, - беспомощно повторил он.
Она улыбнулась одновременно с болью и нежностью в глазах.
- Я не хотела…
Он оборвал ее на полуслове, решительно пожав плечами.
- Я понимаю. Правда. Просто не знаю, что сказать. Кроме чего-то неправильного, очевидно.
Прозвучавшее в этой фразе самоуничижение явно вызвало у Скалли приступ раздражения, но она ничего не сказала и лишь с новыми силами принялась уничтожать свои заусенцы.
- По правде говоря, я тоже не знаю, что сказать. Не знаю, что сказать тебе. Не знаю, что хочу услышать. Я чувствую себя совершенно потерянной, Малдер.
Скалли вытерла слезы рукавом, а потом потянулась, выгнув спину и сцепив пальцы над головой. Малдер услышал, как хрустнули суставы в ее спине и плечах. Она выглядела удовлетворенной.
- Если придумаешь, скажи.
- Непременно.
Напряжение, которое до этого момента было так ощутимо, что пропитало собой воздух в комнате, буквально наэлектризовав его, вдруг растворилось. Скалли взяла пульт и включила телевизор. На ожившем экране Люси и Этель спорили с Рикки и Фредом о том, кому тяжелее живется. (1) Скалли не смогла сдержать улыбку, и Малдер уголком глаза заметил ее реакцию и тоже улыбнулся. Они досмотрели серию до конца, пока не пошли титры, и Скалли очнулась, только когда они закончились.
- Так предсказуемо, но все равно смешно. Люблю ту историю на шоколадной фабрике.
Начиналась другая серия, и Малдер вспомнил, что это та самая, где Люси снималась в рекламе для Vitameatavegamin. Он оставил Скалли на диване и отправился на кухню, чтобы позвонить в пиццерию. Сделав заказ и получив заверения в том, что пиццу доставят не позже, чем через полчаса («Или бесплатно!»), он водрузил необходимую посуду на поднос и, вернувшись в гостиную, поставил его на столик. Может, все и правда будет в порядке. Может, все будет в порядке с ними обоими.
Скалли, опершись на подушку, растянулась под пледом, прикрывавшим только ее ноги и живот. Туфли были аккуратно выставлены около дивана, а не валялись под столом, и в одной из них лежали свернутые в клубок колготки. Скалли казалась абсолютно умиротворенной, а ее дыхание – тихим и мерным.
Пока опьяневшая Люси, шатаясь, бродила по телевизионной студии, Малдер не отрываясь смотрел на Скалли, а потом сел на стул рядом с диваном. Она перевела взгляд на Малдера, а потом снова на экран, служивший единственным источником света в комнате. Какое-то время они просто молча сидели рядом и оба подпрыгнули от неожиданности, когда раздался звонок.
Малдер открыл дверь и вручил девушке-курьеру двадцатку, велев ей оставить сдачу. Она засунула купюру в вырез кофты и, прежде чем развернуться и уйти, подмигнула ему, а потом уверенно направилась к выходу, вышагивая, как модель на подиуме, – преувеличенно эротично – так, что ее зад выразительно подпрыгивал при каждом движении. Малдер усмехнулся и закрыл дверь. Тем лучше для тебя, подумал он. Чтобы пробиться в этой жизни, все средства хороши.
Скалли зевнула и потерла глаза.
- Спасибо за пиццу, Малдер. – Она чуть привстала и выпрямилась, чтобы дотянуться до принесенного Малдером подноса. Он сморщил нос, увидев, как Скалли аккуратно промокает пиццу салфеткой, чтобы убрать лишний жир.
- Это же самое вкусное.
- Можешь намазать его на свой кусок, если хочешь.
В уютном дружеском молчании они принялись за пиццу. Малдер успел уплести четыре куска, пока Скалли неторопливо доедала первый.
- Мне хватит. Нет-нет, сядь, Малдер. Я уберу. Мне надо чем-нибудь заняться.
Скалли встала и, собрав посуду на поднос, отнесла его на кухню. Малдер вслушивался в доносившиеся оттуда тихие звуки, создававшие в ее жилище столь непривычную для него атмосферу домашнего уюта, и поедал оставшиеся от пиццы корочки, подставив руку, чтобы не запачкать пол крошками.
Скалли вернулась в комнату и, сев рядом с Малдером, дружелюбно подтолкнула его плечом.
- Спасибо, что ты здесь. Я еще немного посмотрю телевизор, а потом спать, так что иди, если хочешь. Знаю, ты терпеть не можешь этот сериал.
Малдер засмеялся.
- Ну, это не «План 9», конечно, но я вполне могу его вытерпеть. Хочешь, чтобы я ушел?
- Нет, не хочу. Просто пытаюсь быть вежливой.
Малдер пересел на другой конец дивана и положил подушку на колени.
- Давай, ложись. Я заплету тебе косички, потом ты мне. А еще устроим сеанс телефонных приколов и примерим лифчики твоей мамы.